Странное это было зрелище — парень, одетый в кожу, мех, домотканую одежду, на фоне аппаратуры, которая в мгновение ока способна была соединить его с половиной галактики.
— А вы что думали? — спросил печально Медведь в ответ на их немые вопросы. — Я ведь правитель нескольких звездных систем. А выходить с ними на связь, как раньше бывало с помощью дыма и барабанов, теперь трудно. Завтра свяжемся с Ди-Луной и Рикилтом. А теперь пора спать.
Дайен не чувствовал усталости, пока Медведь не заговорил о сне. Внезапно на него навалилась тяжесть. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы выдержать, пока они пожелают друг другу спокойной ночи. Медведь с женой препроводили юношу в отведенную ему комнату. Соня согрела простыни, прогладив их чугунным утюгом с горячим углем. Потом, обнявшись, чета Олефских снова пожелала спокойной ночи Дайену.
В комнате не топили. Дрожа, Дайен быстро разделся, нырнул в постель. Спрятавшись под теплое, на гусином пуху, стеганое одеяло, он скоро согрелся и заснул. Во сне он видел поле брани, сияющие на солнце доспехи и клинки, высокую женщину-воина с золотистыми глазами. Она держала перед ним свой щит, сражаясь бок о бок с ним.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Тебя я знал и обожал
Еще до первого свиданья;
Так ангелов туманных очертанья
Сквозят порою в глубине зеркал.
Я чувствовал очарованье.
Джон Донн. Облако и ангел
Дайен проснулся утром после удивительно крепкого сна, так спокойно он не спал с тех пор, как ему пришлось распрощаться со своей прежней жизнью, когда погиб Платус. Лежа в теплой постели, натянув одеяло до самого подбородка, он наблюдал, как его дыхание превращается в морозный пар в этой ледяной комнате, и оттягивал тот момент, когда ему придется наступить голой ногой на холодный каменный пол, распрощавшись с блаженным теплом полузабытых снов.
Но голод и другие потребности в конце концов согнали его с постели. Он оделся в рекордное время и, поплутав по коридорам замка, все-таки нашел то, что Таск называл «удобствами», — места общего пользования находились под навесом во дворе. Присоединясь к молодым лохматым Олефским, которые принялись улыбаться ему и кивать, Дайен совершил необходимые утренние процедуры, помыл руки и лицо в бочке с холодной водой, сперва сбив с поверхности ледяную корку, не расставаясь при этом с мечтой о горячем душе.
После завтрака они все утро пытались выйти на связь с Ди-Луной и Рикилтом. Но ни один не отозвался, их помощники предложили провести совещание на следующее утро: вместе и порознь.
У Дайена отлегло от сердца. Он не выносил эти совещания. Ненавидел дипломатические «прощупывания», мелкие уколы и удары, ненавидел обещания, которые оказываются на поверку пустыми, ненавидел лживые утверждения, которые то ли окажутся правдивыми, то ли нет, ненавидел правдивые заявления, оборачивающиеся частенько ложью. Он был благодарен судьбе уже за то, что совещание отложили на следующий день.
Покончив с делами, Таск и Нола отправились с Медведем учиться игре под названием «метание копья».
Дайен сказал, что не пойдет с ними, сославшись на головную боль, что было правдой. Все время, пока он маялся в комнате с коммуникационной аппаратурой, он думал о том, какой чудный день на дворе — чистое, голубое небо, легкий ветерок, теплое солнце, от которого таял снег. Ему страшно хотелось сбежать, и он воспользовался первой же подвернувшейся возможностью.
День был теплый, почти жаркий. Солнце на безоблачном небе сияло так, что светом было залито все вокруг и невозможно было поверить, что накануне был такой холод. Из-под таявшего снега и льда прорывался ручеек и стекал с пологого склона горы, на которой стоял замок.