Могу себе представить, чуть не задохнулся Роберте. О Господи! Он потряс головой, пытаясь прогнать наваждение.
- Но почему же вы ушли? - настойчиво спросил он. - Ведь вы же были...
- Я была великолепна, - произнесла Джеффри как-само собой разумеющееся.
- Да вам равных не было! - настаивал Роберте. Он опустошил бокал и тут же взял новый, предусмотрительно приготовленный для него роботом. - Я же слышал о ваших подвигах еще до того, как сам попал во Флот! Герой войны! Лучший пилот, самый уважаемый капитан... уважаемая... а теперь... теперь...
- Шлюха, - пришла ему на помощь Джереми.
- Но почему? - не унимался он.
Она приблизилась к нему, и ее пышные прелести очутилось прямо перед ним.
- Неужели непонятно? - тихо сказала она низким томным голосом. - Это же убийства. Смерть. Я уже не могла выносить это. Вот взяла и ушла. - Она еще раз дернула плечиком, и случилось неизбежное - последняя тесемка наконец-то сползла окончательно, обнажив другое плечо.
- Но... но как же честь? - спросил Робертс, в душе которого боролись желание и отвращение. - Достоинство! Вы... вы же торгуете телом... о, Господи...
- А вы нет? - резко возразила она неожиданно властным голосом. - Ххха! - Она засмеялась, но теперь это был смех неприятный и безрадостный. - Вы, капитан Джон Робертс, занимаетесь этим каждодневно! А что еще хуже вместе с телом продаете свой разум и душу? Иди туда, иди сюда. Убей того, разрушь вот это. Разве честь состоит в том, чтобы видеть, как твои друзья на твоих глазах распадаются на атомы? Разве достоинство состоит в том, чтобы устраивать мясорубку для других, точно таких же существ, вся вина которых состоит в том, что их собственное правительство послало их с той же целью, с какой и нас - наше? Посмотрите, - она насмешливо махнула рукой, - хотя бы на свой мундир. Они же купили вас за полцены, неужели непонятно? Вас используют, а когда, наконец, случится неизбежное, вас почетно похоронят - то есть вышвырнут в пластиковом мешке в открытый космос. Нет, капитан Робертс, - сообщила Джереми, опустившись на кушетку, - между мной и вами и в самом деле нет никаких различий. Адмиралтейство использует нас обоих, только вас - в вертикальном положении, по стойке "смирно", а меня - как правило - в горизонтальном.
Лицо Робертса вспыхнуло.
- Думаю, вам лучше идти, капитан, - сказала Джереми, грациозно встала с кушетки и провела руками по черному шелку.
- Да вас же отдадут под военный трибунал! - хрипло выкрикнул Робертс, вскакивая на ноги. Комната медленно поплыла у него перед глазами.
- Возможно, - сказала Джереми и вновь засмеялась булькающим смехом. Неужели вы полагаете, что им удастся найти хоть одного офицера Верховного Суда, который бы не был моим...
Шагнув вперед, Робертс схватил ее и заключил в крепкие объятия. Откинув голову Джереми, он страстно приник к ее губам. Она уступила его порыву с профессиональным мастерством. Его рот блуждал от ее губ до глубокого выреза платья - и обратно, а пальцы тем временем добрались до первой - из тридцати девяти - пуговок.
В этот момент он почувствовал, что пальцы капитана Джереми нащупали его брючный ремень и тоже принялись за работу...
Ловко и искусно эти тонкие пальчики подхватили офицерский патент и одним движением засунули его в брюки молодого капитана.
- Любви и сексу - да, войне и страху - нет! - промурлыкала она. - Вот так-то, капитан.
- Черт побери! - оттолкнул ее разъяренный Робертс.
- Вы передадите Адмиралтейству мой ответ - не правда ли, капитан? спросила она. Теперь ее голос был холодным, темным и гладким, как черный шелк ее платья.
- Проклятье! - задохнулся он от возмущения и вытащил из брюк офицерский патент. - Неужели вас и в самом деле ничто не волнует? - тяжело дыша, закричал он.