Он весь обмяк; какая-то чужая, непонятная сила удерживала еще его на ногах, у этой стены. Он уже даже не пытался собрать свою энергию; энергии не было. Он просто опустил руки и плыл по течению.
Становилось прохладно; огонь догорал. Гула тяги почти не было слышно. Вдруг наружная дверь распахнулась, и один из тех, что уходил к телефону, ворвался в котельную. Лицо у него было красное и мокрое от снега.
– Слыхали новость? – закричал он.
– Ну?
– Что еще такое?
– Мне сейчас сказал редактор городского отдела, что этот Эрлон не хочет уходить из тюрьмы.
Это было так неожиданно, что с минуту все молчали и только смотрели на него во все глаза. Биггер встрепенулся, напряженно соображая, что это может означать. Тогда кто-то задал вопрос, который он не решался задать.
– Не хочет уходить? То есть как это?
– Очень просто: когда ему сказали, что мистер Долтон просил освободить его, он заявил, что не уйдет. Видно, он услышал о похищении и поэтому отказывается.
– Вот и ясно, что это его рук дело, – сказал Бриттен. – Он не хочет уходить из тюрьмы, потому что знает, что за ним будут следить и найдут девушку. Он просто боится.
– А еще что?
– Еще он сказал, что может представить десяток свидетелей, которые подтвердят под присягой, что он здесь не был вчера вечером.
Биггер замер, подавшись всем телом вперед.
– Враки! – сказал Бриттен. – Шофер же видел его.
– Ты его видел, это верно?
Биггер колебался. Он подозревал ловушку. Но если Джан действительно представил алиби, нужно говорить, нужно отвести их мысли от себя.
– Да, сэр.
– Значит, кто-то из них лжет. Эрлон говорит, что у него есть доказательства.
– Грош цена его доказательствам! – сказал Бриттен. – Выставит кого-нибудь из своих красных приятелей, и те наврут в его пользу, только и всего.
– Но на кой черт ему держаться за тюрьму, я не понимаю, – сказал другой репортер.
– Он сказал так: если он будет сидеть в тюрьме, будет ясно, что он непричастен ко всей этой истории с выкупом. Он говорит, что шофер лжет. Он говорит, что его подучили дать такие показания, потому что кто-то заинтересован в том, чтобы опорочить его, Эрлона, имя и репутацию. Он утверждает, что родные отлично знают, где девушка, и все это только провокация против красных.
Биггера окружили со всех сторон. – Слушай, малый, говори начистоту. Был этот тип вчера здесь или нет? – Да, сэр, был.
– Ты его видел?
– Да, сэр.
– Где?
– Я привез их в машине, его и мисс Долтон. Мы вместе поднялись наверх за сундуком.
– А потом? Ты ушел, а он остался?
– Да, сэр.
Сердце у Биггера стучало, но он старался не выдать себя ни лицом, ни голосом. Нельзя показывать, что это новое известие взволновало его. Он думал о том, может ли Джан действительно доказать, что не был здесь прошлой ночью; и в то время, как он мысленно задавал себе этот вопрос, он вдруг услышал чей-то голос:
– А кто докажет, что Эрлон не был здесь прошлой ночью?
– Он говорит, что встретил одного приятеля в трамвае, когда ехал отсюда. И потом он говорит, что поехал не домой, а к знакомым и попал к ним в половине третьего.
– А где живут эти знакомые?
– Где-то на Северной стороне.
– Ну, если он говорит правду, значит, что-то тут не так.
– Чепуха! – сказал Бриттен. – Его же приятели, с которыми он вместе все это надумал. Как же им не подтвердить его алиби?
– Вы, значит, все-таки уверены, что это сделал он?
– А то кто же? – сказал Бриттен. – Эти красные, они на все способны, и они всегда держатся друг за дружку. Понятно, у него есть алиби. Уж он об этом позаботился. У него там довольно дружков, которые для него орудуют. Все эти его разговоры, что он не хочет уходить из тюрьмы, – просто трюк.