Над портретом была надпись: «В ГОЛЛАНДИИ С ДЭДДИ». Биггер поднял глаза и посмотрел на котел: ему не верилось, что она там, в огне… В газетном сообщении не было того, чего он опасался. Но что будет теперь, когда все узнают, что Мэри похищена? Он услышал шаги, поспешно бросил газету в угол и принял прежнюю позу, прислонясь к стене, уставившись в пространство сонным, отсутствующим взглядом. Дверь наверху отворилась, репортеры стали спускаться с лестницы, переговариваясь негромкими оживленными голосами. Снова Биггер заметил, что они наблюдают за ним. Бриттен тоже вернулся.
– Послушайте, почему нам не дают побеседовать с этим парнем? – спросил один из репортеров.
– Он вам ничего не может рассказать, – ответил Бриттен.
– Он может рассказать то, что он видел. Машиной ведь он правил.
– Да мне все равно, в конце концов, – сказал Бриттен. – Но мистер Долтон вам уже все сказал.
Один из репортеров подошел к Биггеру:
– Скажи, Майк, как по-твоему, это сделал Эрлон?
– Меня зовут не Майк, – сердито сказал Биггер.
– Ну, ну, я не хотел тебя обидеть, – сказал репортер. – Так как же по-твоему?
– Отвечай на вопрос, Биггер, – сказал Бриттен.
Биггер пожалел о своей вспышке. Сейчас не время было обижаться. Да и не к чему. Очень нужно обижаться на толпу дураков. Ищут девушку, а девушка горит в топке, в двух шагах от них. Он убил ее, а они и не догадываются об этом. Майк так Майк, ну и пусть.
– Я не знаю, сэр, – сказал он вслух.
– Да ты не ломайся, расскажи все как было.
– Я ведь только шофером тут, сэр, – сказал Биггер.
– Не бойся. Никто тебя не тронет.
– Вы лучше спросите мистера Бриттена, – сказал Биггер.
Репортеры покачали головами и отошли от него.
– Что за черт в самом деле, Бриттен! – сказал один. – Ну что мы узнали об этом похищении? Получено письмо, Эрлон будет освобожден из-под стражи, письмо подписано «Красный», и внизу нарисованы серп и молот. Это все равно что ничего. Дайте нам какие-нибудь подробности.
– Слушайте, ребята, – сказал Бриттен. – Не надо мешать старику. Он хочет получить дочку обратно, и но мертвой, а живой. Он вам дал уже первосортный материал; теперь подождите немного.
– Скажите нам хотя бы одно: когда в последний раз видели девушку?
Биггеру пришлось выслушать опять всю историю сначала. Он внимательно прислушивался к каждому слову Бриттена и к тону, которым репортеры задавали вопросы, стараясь уловить малейшую тень подозрения. Но никто его не подозревал. Все вопросы относились к Джану.
– Но послушайте, Бриттен, – сказал один репортер. – Почему же старик велел освободить Эрлона?
– Попробуйте сами сообразить, – сказал Бриттен.
– Значит, он все-таки думает, что Эрлон причастен к этому делу и скорей вернет девушку, если будет на свободе?
– Не знаю, – сказал Бриттен.
– Да ну, будет вам валять дурака!
– А вы думайте, шевелите мозгами, – сказал Бриттен.
Еще два репортера застегнулись на все пуговицы, надвинули шляпы пониже и вышли. Биггер знал, что они направились к телефону давать очередную информацию; сейчас они расскажут про то, как Джан пытался обратить его в коммунизм, про коммунистическую литературу, про виски, про полупустой сундук, отправленный на станцию, и наконец про письмо с требованием десяти тысяч долларов. Оставшиеся репортеры бродили по котельной с карманными фонариками, заглядывая во все углы. Биггер по-прежнему стоял у стены. Бриттен сидел на лестнице. Огонь в топке тихо ворчал. Биггер знал, что скоро ему придется выгребать золу, потому что огонь горел недостаточно жарко. Пусть только уляжется суматоха и все разойдутся, тогда он займется этим.
– Скверное дело, а, Биггер? – сказал Бриттен.
– Да, сэр.
– Миллион долларов прозакладываю, что это все Джан состряпал.
Биггер ничего не ответил.