- Красивых речей много, но нет остроты ситуаций, - храбро продолжал Боксли. - Вы ведь не роман все-таки пишете. И чересчур длинно. Мне
трудно выразиться точней, но чувствую - не совсем то. И оставляет равнодушным.
Он возвращал им теперь все усвоенное за три недели. Стар искоса, сторонним наблюдателем, следил за ними.
- Число персонажей надо не уменьшить, - говорил Боксли, - а увеличить.
В этом, по-моему, главное.
- Суть в этом, - подтвердили сценаристы.
- Да, суть в этом, - сказал Ла Борвиц.
- Пусть каждый персонаж поставит себя на место другого, - продолжал Боксли, воодушевленный общим вниманием. - Полицейский хочет арестовать
вора и вдруг видит, что у них с вором совершенно одинаковые лица. Надо повернуть именно этой гранью. Чтобы фильм чуть ли не озаглавить можно
было: "Поставь себя на мое место".
И неожиданно все снова взялись за дело, поочередно подхватывая эту новую тему, как оркестранты в горячем джазе, и резво ее разрабатывая.
Возможно, уже завтра этот вариант будет отброшен, но на сегодня жизнь вернулась. И столько же благодаря подбрасыванию монет, сколько
подсказке Боксли. Стар возродил нужную для дела атмосферу; начисто отказавшись от роли понукателя-погонщика, он затеял вместо этого забаву, -
действуя и чувствуя себя, и даже внешне выглядя минутами как мальчуган-заводила.
На прощанье Стар хлопнул Боксли по плечу - это был намеренный жест поощрения и дружбы. Уходя к себе. Стар не хотел, чтобы прочие сообща
набросились на Боксли и в какие-нибудь полчаса сломили его дух.
В кабинете Стара дожидался доктор Бэр. Врача сопровождал мулат с большим чемоданом - переносным кардиографом. Стар окрестил этот прибор
"разоблачителем лжи". Стар разделся до пояса, и еженедельное обследование началось.
- Как самочувствие все эти дни?
- Да как обычно, - ответил Стар.
- Работы по горло? А высыпаешься?
- Нет, сплю часов пять. Если лягу рано, просто лежу без сна.
- Принимай снотворное.
- От желтых таблеток в голове муть.
- Принимай в таком случае две красные.
- От красных кошмарные сны.
- Тогда принимай по одной обоих видов - желтую, затем красную.
- Ладно, попробую. Ну, а ты как?
- Я-то себя не изнуряю, Монро. Я берегу себя.
- Нечего сказать, бережешь. Всю ночь, бывает, проводишь на ногах, - Зато потом весь день сплю. Десятиминутная пауза, затем Бэр сказал:
- Как будто неплохо. Давление повысилось на пять делений - Это хорошо, - сказал Стар. - Ведь хорошо же?
- Да, хорошо. Кардиограммы проявлю вечером. Когда же мы поедем вместе отдыхать?
- Надо будет как-нибудь, - сказал Стар беспечно. - Вот разгружусь чуточку - месяца через полтора.
Бэр взглянул на него с неподдельной симпатией, которой проникся за все эти годы.
- В тридцать третьем ты дал себе трехнедельную передышку, - напомнил он. - Короткий перерыв, и то стало лучше.
- Я снова сделаю перерыв.
"Нет, не сделает", - подумал Бэр. Когда еще жива была Минна, Бэру удалось с ее помощью добиться нескольких коротких передышек, - и в
последнее время Бэр потихоньку выяснял, кто из друзей ближе Стару, кто смог бы увезти его на отдых и удержать от возвращения.