Возможно, такие действия Коглан и казались странными, но они помогали ей обрести некоторую уверенность.
Прильнув к окну, Деметра наблюдала, как с каждой секундой приближается огромный кратер; сверху тот напоминал древние морщинистые губы исполинского лица, застывшие в отчаянной попытке поцеловать идущий на снижение пассажирский отсек. А в отсеке царила тишина. Единственной компанией Деметры на протяжении всего перелета были пара контейнеров с наклейками "Осторожно! Хрупкие вещи" да двое других пассажиров. Вещи, очевидно, боялись стремительного снижения, а люди - живого общения.
Смуглый мужчина со спутанной бородкой и в тюрбане цвета морской волны, очевидно, не знал ни слова по-английски. Напуганный состоянием невесомости, он крепко пристегнулся к креслу всеми возможными ремнями и с головой ушел в чтение новостей. Время от времени он строил смешные гримасы и легонько похрюкивал - наверное, виной тому были какие-то особо интересные происшествия.
Глядя через весь отсек на освещенные страницы журнала, Деметра могла разобрать только название - "Новости Нью-Делфи". Все-таки читать задом наперед трудновато. Рядом с заголовком был изображен сердитый лев - тиснение явно в староанглийском стиле. Рукописный шрифт смахивал на санскритские буквы.
В противоположность смуглому пассажиру в тюрбане его попутчица была бледнолицей крашеной блондинкой. Ее плотно облегающий саронг напомнил Деметре о южных морях. Разрез обнажал бледную лодыжку, всю покрытую прыщиками. Просторные одежды развевались на сквозняке, создаваемом вентиляторами и все тем же ранее упомянутым состоянием невесомости. Единственным "украшением" девицы был округлый темно-бордовый шрам над реденькими бровями да весьма странная татуировка: неестественно синие слезы, капающие с наружной стороны глаз. Еще в самом начале путешествия Деметра попробовала завести с ней разговор, но, похоже, та не знала ни один из доступных Деметре языков - ни дипломатического варианта английского, ни классического русского, ни даже испанского или арабского. Блондинка лишь непонимающе пожимала плечами, улыбалась и все плотнее укутывалась в саронг.
Деметре не оставалось другого занятия, кроме молчаливого созерцания приближающегося кратера, который с каждой секундой становился все больше. И вот, когда его старческий рот почти поглотил снижающийся космический корабль, последовал внезапный толчок, и картина за бортом резко сменилась. Взгляду Деметры открылись склоны обветренных скал.
А еще через несколько секунд она почувствовала под ногами твердый, устланный коврами пол отсека. От неожиданности Деметра упала.
Не так-то просто перейти от состояния свободного полета к ощущению истинного веса своего тела - даже если сила тяжести на Марсе втрое меньше, чем на Земле.
Еще один сильный толчок отбросил Деметру в угол кабины - ракета наконец коснулась поверхности Марса.
Из окна иллюминатора открылся вид на отшлифованные машинами покатые изгибы скал, которые с двух сторон освещались яркими огнями.
Крючковатые захваты со скрежетом вцепились в посадочную поверхность. Открылась шлюзовая камера, соединяясь с входом в терминал аэропорта. Через несколько секунд дверь бесшумно поднялась.
У Деметры заложило в ушах от перепада атмосферного давления. Она мельком посмотрела на своих спутников, но они не обращали на нее внимания, целиком погрузившись в сборы. Приведя в порядок розовый комбинезон, Деметра накинула на плечи изящный нейлоновый шарфик и уже потом отстегнула свой багаж. У нее было всего два чемодана: громоздкие и почти неподъемные на Земле, на Марсе они стали втрое легче. И Деметра помчалась вперед, практически не ощущая их веса.