- Как, уже все? - невольно вырвалось у разочарованной Арики.
- Ни-ни, - улыбнулся Хэсситай. - Это только так, для разогрева. Просто мне тоже нужно привести инструмент в порядок. Если уважаемый брат отдохнул...
- Вполне, - ответил Хакуби. Опираясь на плечо Арики, он прошествовал к середине площади. Хэсситай устало опустился на его место. Лицо его влажно блестело, волосы слиплись, головная повязка промокла насквозь.
- Ты послушай покуда, а я поищу, где тут можно ополоснуться, негромко произнес Хэсситай.
- Позвольте, мастер. - Байхин вскочил и умчался прежде, чем Хэсситай сумел опомниться и возразить. Да и не послушал бы Байхин никаких возражений. О да, он знал, что избранный им наставник - мастер превыше всяких похвал. Но то, что он видел у себя дома, не шло ни в какое сравнение с тем, что ему привелось увидеть здесь, на деревенской площади. Да разве мыслимо позволить такому великому мастеру самолично искать колодец!
Когда Байхин вернулся с ведром воды и холщовым полотенцем, Хэсситай встретил его суровым взглядом.
- Еще раз такую штуку выкинешь, - строго и холодно произнес он, - и можешь идти на все четыре стороны.
Байхин ответил ему ясной и бестрепетной улыбкой.
- Но, мастер, - возразил он, - должна ведь от меня быть какая-то польза.
- Кто это тебе сказал? - проворчал Хэсситай, снимая головную повязку.
- Я, - невозмутимо, как и прежде, ответил Байхин и протянул ему полотенце.
Деревенский праздник по случаю столетия самого уважаемого из местных жителей - сельского знахаря, весьма еще бодрого старичка, - затянулся далеко за полночь. Хэсситай за это время уработался так, что его просто с ног валило. Головную повязку и рубашку он сменил четырежды. Но на лице его, обращенном к публике, сияла неизменная улыбка, а руки с безошибочной ловкостью ловили подброшенные шарики и извлекали огромный боевой меч из крохотной коробочки для благовоний. Байхин млел и восторгался. Почти в такой же восторг, как искусность его мастера, Байхина привела игра Хакуби и Арики. По природе Байхин отличался редкой для воина незлобивостью и незлопамятностью и задолго до окончания празднества думать забыл, как нелюбезно поприветствовала их молодая киэн, тем более что причины ее холодности он уяснил без труда. Арика относилась к искусству Хакуби куда ревнивее, чем Байхин - к мастерству Хэсситая, и по причине вполне веской: в отличие от Байхина, знакомого со своим мастером без году неделя, Арика знала хромого барабанщика с самого детства и приходилась ему не только ученицей, но и женой. Любой музыкант, появившийся поблизости от Хакуби, приводил Арику в бешенство: либо новоявленный наглец играет хуже - но тогда как он посмел позориться в присутствии настоящего мастера?! - либо он играет лучше, и тогда... впрочем, таковых, по мнению Арики, не существовало. То, что с вновь прибывшим придется разделить источник заработка, Арику как раз мало волновало: способов заработать на жизнь в этом мире не так уж мало. Хакуби будет сыт и сможет без помех совершенствовать свое мастерство, даже если ей придется мостить дороги или стирать белье в больнице для бедных. Раз уж не Хакуби, а ее Боги наградили сильным крепким телом, так тому и быть. Нет, не на заработок мужа опасалась покушений молодая флейтистка, а на его музыку! И стоило ей узнать, что незнакомый киэн вовсе не музыкант, а жонглер, как вся ее настороженность исчезла. Весь вечер в промежутках между собственными выступлениями Арика вместе с мужем восторженно наблюдала за работой чужестранного киэн. О Байхине и говорить нечего: этот и вовсе глаз от Хэсситая не отрывал. А кроме того, он успел свести знакомство с Хакуби и Арикой, плотно закусить, основательно выпить и вдосталь наплясаться. Одним словом, вечер выдался веселый и поучительный.