«"Биатлон", Мэри тихонько пила из своего стакана. Она, наверняка, твердила это слово с гордостью, затыкая рот злопыхателям. "Биатлон" повторяла она, как заклинание, как молитву, цепляясь, как за последнюю соломинку надежды» думала она, слушая дальнейшую "исповедь" свекрови.
И ни слуху, ни духу Любашка они с Глебкой ближе всего были писала, что «не заладилось у него чего-то». Козни, наверняка, завистники!
«Курил, поняла Мэри. Не знаю, выгоняют ли у них за такое, но на дыхалке это не могло не сказываться. А уж если у него такие запои бывали как у теперешнего Хорошо, сейчас он может Энергетикой кровь фильтровать, а тот парень что делал?»
А пото́м слушок пошёл Да ты знаешь уже. Я даже и не знала, хочу ли я узнать о нём И вдруг телеграмма! «Еду» Я всё поверить не могла! Сколько раз только во сне такое и случалось Но и дед мой вроде как прочёл ждали! Мне бы радоваться, а
Она опять оттёрла слёзы:
Не мать я камень бесчувственный! Ну, отвык от нас парень, изменился, конечно Сколько лет не виделись! Мне бы радоваться, а я Жизнь его здорово, видать, топтала. Уж и обнял меня вроде и сказал, как обычно
Мэри обмерла.
А я холод такой почувствовала! Взгляд совсем другой стал. Словно смертушке в лицо заглянула Как подменили мне сынка-то!
Она заплакала уже чуть ли не в голос.
Мне дед говорит: «Не гневи, мать, Бога! Приехал, наконец. А что такой стал понятно: с мертвяками-то каждый день возиться!» Я уж Глебку спрашивала: что ж ты, мол, работу таку страшную выбрал? А он: «Г*** вывозить кому-то же нужно»
Она перевела дыхание.
Но знаешь, доча, когда я в лицо его вглядываюсь Ведь я каждую ресничечку, каждую бровиночку его помню! Как к титьке приложила Ты, небось, с Нюркой-то помнишь?
Я Мэри замялась. Я не кормила Болела очень.
«На всю башку», подумала она, злясь сама на себя.
Валентина Макаровна понимающе кивнула.
Она Артуркина дочка?
Нет, слава Богу! искренне выдохнула Мэри. Не заладилось у нас с её отцом. Каюсь, по дурости завела её А у Артура своих детей нет. Ну вот, возится. В бассейн её таскает. Она плавать очень любит.
Поэтому она его дядей-то зовёт?
Да
В данном случае английский язык помог им: слово «daddy»2, особенно произнесённое ребёнком, легко воспринималось русскоговорящими как «дядя», а сама девочка была ещё слишком мала, чтобы удивиться, почему она должна звать Глеба «папа».
Ну, Бог даст, у вас с Глебом тоже детки будут, а? Валентина Макаровна чуть ли не заискивающе взглянула на невестку.
Мы думали об этом. Мэри опять не соврала. Но, Глеб считает: рановато.
Да, Бабка вздохнула. Ну, может, Бог даст, доживу
Валентина Макаровна! у Мэри просто сердце разрывалось от сочувствия к той, которая была ей свекровью только на бумаге. Мы Хотите, мы на Рождеств На Новый Год к вам приедем?
На чём? изумилась та. На вездеходе?
Вертолёт арендуем!
Да! Бабка просияла. Тут года два назад одному плохо стало, так да, вертолёт из района прилетел, на лёд реки посадили!
Ну, вот видите!
Спасибо тебе, доченька!
Они обнялись, и впервые за многие годы Мэри смогла вслух произнести слово: «Мама».
* * * * *Поздно вечером Мэри сидела на кровати, у стенки, разглядывая Глеба, снова устроившегося в спальном мешке. После небольшой паузы он, не открывая глаз, поинтересовался:
Вы так и будете сидеть, как сова, всю ночь? Усыпить вас?
И что, удобно тебе там, на полу? отозвалась она в ответ.
Абсолютно в той же позе, он мгновенно оказался на «своей» половине кровати, даже уже под одеялом.
Так, конечно, удобнее, произнёс он невозмутимо.
Мэри тоже легла, отвернувшись к стене, буквально, физически ощущая «барьер» между ними, словно положенный в постель обнажённый меч.
Это твоя или моя Энергетика? раздражённо спросила она, снова садясь.
Нас обоих, объяснил Глеб спокойно. Вы по-прежнему жена Артура, а я начальник его охраны.
Он, наконец, открыл глаза и взглянул на неё как собирающийся взлететь беркут.
Вы почему парням не позволили сразу вмешаться там, на болоте?
А вот, именно, как жена Артура я и не обязана отчитываться!
Как раз обязаны! Для чего было изводить столько Энергетики? Зашвырнули бы они его в топь прямо с берега вообще ни капли бы потратить не понадобилось!