— Ну куда же я мог уйти?
— В город, — подсказал Хьюланн. — Там, наверху, целый город.
— Нет. Там другие наоли. Город оккупирован.
— Тогда за его пределы! Подальше отсюда!
— С моей ногой уже лучше, — согласился Лео, — хотя я все равно не смог бы нормально идти. Но даже если б смог... Не забывай, что там война!
Хьюланн не нашелся что ответить. Первый раз в жизни он почувствовал, что не может управлять своими эмоциями. В нем возникло огромное желание упасть на колени, расслабиться и заплакать.
— Холодно, — заметил Лео, продолжая есть. — А на тебе ничего нет. Тебе не холодно?
Хьюланн пересек комнату, сел на кучу хлама напротив мальчика на расстоянии нескольких футов и как-то рассеянно проговорил:
— Нет, мне не холодно. У нас нет постоянной температуры тела, как у вас. Она изменяется согласно температуре вокруг. Хотя, конечно, не очень сильно. Да, еще наша кожа. Если мы хотим сохранить тепло в теле, мы делаем так, что кожа становится непреодолимой преградой для прохождения холода.
— А я вот замерз, — пожаловался Лео. Он отложил в сторону пустую банку, от которой все еще струился пар. — Я ищу персональный обогреватель с того самого момента, как рухнул город. И не могу найти. Может, ты принесешь мне один?
наоли недоверчиво взглянул на мальчика и сам не заметил, как сказал:
— Может быть. Я видел их на раскопках.
— Это было бы здорово!
— Если я достану то, что ты просишь, ты уйдешь?
Лео снова пожал плечами, что казалось его самым примечательным жестом. Только Хьюланну очень хотелось узнать, что же означает этот жест.
— Куда мне идти?
Хьюланн как-то неопределенно провел рукой по воздуху:
— Подальше из города. Даже если там мало чего есть. Ты мог бы взять с собой еду и дождаться, пока мы уйдем.
— Десять лет?
-Да.
— Это глупо.
— Да, глупо.
— Отступаете туда, откуда начинали войну?
— Да, это так.
— А тебе не больно так? — поинтересовался Лео, наклоняясь вперед.
— Как?
— Когда ты втягиваешь губы и они накрывают зубы?
Хьюланн быстро обнажил зубы, прикоснулся рукой к губам и ощупал их.
— Нет, — протянул он, — у нас нет нервных окончаний в верхних слоях кожи.
— Ты выглядишь так забавно! — фыркнул Лео. Затем втянул губы внутрь рта, прикрывая ими зубы, попробовал что-то сказать и расхохотался.
Хьюланн тоже рассмеялся, глядя, как мальчик копирует его мимику. Неужели он и правда так выглядит? Втянутые губы делали лицо наоли загадочным; или он, по крайней мере, привык рассматривать это именно так. Но в такой пародийной версии он действительно выглядел смешным.
— Что ты делаешь? — Мальчик прямо-таки закатился от смеха.
— Ты о чем? — спросил Хьюланн, глядя поверх него. Тело его застыло. Руки и ноги не двигались.
— Что это за шум? — Мальчик удивленно посмотрел на Хьюланна.
— Шум?
— Какой-то хрипящий звук. Хьюланн смутился:
— Ну, так мы выражаем веселье, радость. Смех. Как у тебя.
— Это похоже на бульканье в забитой чем-то водосточной трубе, — заметил Лео. — Неужели мой смех тоже такой противный для тебя?
Хьюланн снова засмеялся:
— А ты издаешь какое-то странное журчание. Я не замечал этого раньше. Похоже на то, как кричат некоторые птицы в моем мире. Огромные и волосатые. Ноги у них длиной около трех футов, а клюв маленький-маленький!
Они смеялись до тех пор, пока не устали.
— Сколько ты сможешь оставаться здесь сегодня? — спросил мальчик после нескольких минут приятной тишины.
Хьюланн снова почувствовал себя подавленным.
— Недолго. А ты — и того меньше. Ты должен уходить. Немедленно.
— Я же уже сказал, что не могу, Хьюланн.
— Никаких возражений! Ты должен сейчас же бежать отсюда, или я сделаю то, что обязан был сделать с самого начала. Я сдам тебя палачам.
Лео даже не шелохнулся.
Хьюланн встал.
— Уходи! — скомандовал он.
— Нет, Хьюланн.