— Вот именно это и является главным затруднением для Хёрста. Как раз в тот день, когда вы впервые ко мне зашли, мы обсуждали этот вопрос и обсуждали очень горячо, — добавил он с мрачной улыбкой — Видите ли, Джеллико, конечно, отказывается действовать один. Он говорит, что не может обойтись без помощи другого душеприказчика. Но в данный момент ни Хёрст, ни я — мы не имеем этих полномочий. Однако обстоятельства могут сделать вторым душеприказчиком каждого из нас.
— Положение очень сложное, — сказал я.
— Да, и эти осложнения вызвали чрезвычайно любопытное предложение со стороны Хёрста. Так как условие, касающееся погребения, не выполнено, говорит он (и я боюсь, что он юридически прав), все состояние должно перейти к нему. Он предлагает мне следующую комбинацию: я должен поддержать его и Джеллико в их ходатайстве о разрешении признать факт смерти и привести в исполнение завещание; он же будет мне выплачивать до конца моей жизни по 400 фунтов в год. Причем это соглашение должно иметь силу, какие бы случайности ни произошли.
— Что он хочет этим сказать?
Беллингэм нахмурился и сказал с недоброй усмешкой:
— Он имеет в виду следующее: если когда-нибудь в будущем тело вдруг найдется и, таким образом, можно будет исполнить волю брата относительно погребения, он тем не менее удержит все состояние, а мне будет продолжать выплачивать 400 фунтов в год.
— Черт возьми! — воскликнул я. — У него губа не дура!
— Но в том случае, если тело не будет найдено, он теряет по 400 фунтов в год в течение всей моей жизни.
— И вы, кажется, отклонили его предложение?
— Да, категорически. И дочь моя со мною согласна. Но я не уверен, вполне ли правильно я поступил. Я думаю, что надо дважды подумать, прежде чем сжечь свои корабли.
— Говорили ли вы с м-ром Джеллико об этом деле?
— Да, я видел его сегодня. Он очень осторожный человек и поэтому не советует мне ни того, ни другого. Но мне кажется, что он не одобряет моего отказа. Он даже сказал, что синица в руках лучше журавля в небе, особенно, когда этого журавля и не видать.
— Как вы думаете, может он обратиться в суд без вашей санкции?
— Этого он не хочет. Но мне кажется, что в том случае, если Хёрст будет настаивать, то принудит его. Кроме того, Хёрст, в качестве заинтересованной стороны, может непосредственно обратиться в суд; и возможно, что после моего отказа он так и поступит. По крайней мере таково мнение Джеллико.
— Все это ужасно запутано, — согласился я, — и неужели поверенный вашего брата, м-р Джеллико, не говорил ему, что он нелепо составил свое завещание?
— Говорил. По его словам, он даже умолял брата позволить ему написать завещание в другой форме. Но Джон и слушать не хотел. Бедняга! Иногда он бывал очень упрям.
— Можете ли вы принять теперь предложение Хёрста?
— Нет. Благодаря моему раздражительному характеру, я тогда категорически отказался. Я был чрезвычайно изумлен его предложением и даже рассердился. Вы ведь помните, что в последний раз брата моего видели живым в доме Хёрста… Впрочем, я не должен занимать вас своими проклятыми делами, раз вы пришли только затем, чтобы дружески поболтать со мной. Но вы помните, я ведь честно вас предупреждал об этом.
— Вы себе представить не можете, как меня заинтересовало ваше дело! — возразил я.
М-р Беллингэм мрачно усмехнулся.
— Мое дело? — повторил он. — Вы говорите так, словно я представляю любопытный экземпляр преступника-сумасшедшего.
— Я смотрю на вас с глубоким уважением, как на центральное лицо этой странной драмы. Да и не я один смотрю так на вас! Может быть, вы помните, я говорил вам о докторе Торндайке?
— Конечно, помню.
— Как раз сегодня я его встретил, и мы долго с ним беседовали. Я взял на себя смелость упомянуть о нашем знакомстве.