Невольно, подсознательно, инстинктивно, как ни называй, а попробуй-ка представить, что кто-то хочет изменить человека. Подправить. Чуть-чуть. С самыми благими намерениями. И враз - мороз по коже. Иррациональный, прямо скажем, мороз. И потому, если всерьез такое задумать - так уж не признаваться. Закамуфлировать, за любые ширмы спрятать. Вот оно как получается. Ах, хребтом тя по хлебалу, как говаривает наш правдивый Кудесник. Вот только - кого? Законодателей, которых, может, и в живых уже нет - закону-то за тридцать перевалило? Несчастных этих йомалатинт? Или вообще наш неустроенный мир?
X
А на следующий день гость, как говорится, пошел косяком.
Я сидел в кабинете и без особого усердия просматривал счета. Было их немного. Пугоевский гонорар позволял бездельничать еще месяца три-четыре, если понадобится. Да и без того на счету кое-что было. И значит, советом Павла пренебрегать не стоило. В конце концов, мое здоровье - инструмент рабочий. Куда я буду годиться, если не войду снова в форму? Только на свалку.
Как раз когда я дошел до этих душещипательных рассуждений, снизу донеслись голоса. Я прислушался. Черт возьми! Айн! Как был, в халате, я чуть не кубарем окатился по лестнице, не успев даже подивиться собственной прыти. Мы обнялись.
- Ну как ты?
- Жив, как видишь.
- Вижу. Я к тебе уже третий день прорываюсь, но( - Он кивнул на Магду.
- И ты мне ничего не говорила! - возмутился я.
- А чем сюрприз хуже?
Возразить было нечего. Мы все посмеялись, потом Магда пошла варить кофе, а мы устроились в гостиной. Сославшись на присутствие дамы, Айн чинно уселся в кресло, меня же - на правах больного - заставили развалиться на подушках, что твой капудан-паша. Справедливости ради замечу, сопротивляться я не стал. Хотя со стороны, вероятно, выглядело это презабавно.
- Ну, рассказывай!
- Давай отложим всякие рассказы на потом. Неохота мне вспоминать. Ладно?
- Уговорил.
- И вообще, лучше о себе расскажи. Я ведь знаю всего только, что диссертацию свою непроизносимую защитил, женился, обзавелся двумя отпрысками мужского пола и неизвестного возраста.
- Как так неизвестного? Шесть и семь.
- Так что, мы с тобой с тех пор ни разу не виделись?
- Наконец-то осознал!
- Каюсь, каюсь( Только ты-то чем лучше?
В конце концов мы договорились не препираться на эту неисчерпаемую тему. Магда принесла кофе, и мы добрых два часа просто болтали - с легкостью, какой я давно не испытывал. Язык у Айна и с детства был хорошо подвешен, а с годами еще и отшлифовался. Магда, ко всему прочему, наблюдала этот фейерверк впервые и явно получала огромное удовольствие. Мне было приятно исподтишка наблюдать за ней, и написанное у нее на лице откровенное восхищение айновым словоплетством не вызывало у меня даже намека на какое-либо ревнивое чувство. Скорее наоборот, придавало разговору дополнительную теплоту. Айн рассказывал, как в позапрошлом году соблазнился предложением некоей любительской экспедиции, из тех, что рыщут по свету в поисках снежного человека, сокровищ атлантов и следов космических пришельцев. Правда, у этих цель была менее впечатляющей, но вряд ли более реальной: отыскать гробницу Чингисхана. Однако это был способ побывать в Монгольском Трехречье - тех местах между Ононом, Керуленом и Толой, которые манили Айна уже давно ("Вспомним же, вспомним степи монгольские, мечтательно пропел он, - голубой Керулен, золотой Онон("). К тому же экспедиция исхитрилась найти себе каких-то спонсоров, и потому тратить собственные сбережения не было необходимости.
- И как, нашли? - полюбопытствовала Магда, практичная, как все женщины.
- Искали - рассмеялся Айн, - что гораздо важнее. Нашли только меня.
- Как это?
Ситуация была классической.