Устало вздохнув, он прижался спиной к стене. Минутой позже уголок занавеса приподнялся, и кто-то поставил на пол у входа две большие чаши с водой. Линден тут же подползла к ним на коленях и, нагнув голову, начала пить. Кавинант присоединился к ней.
Она велела ему воспользоваться ее чашей. Не желая спорить, он безропотно подчинился. Причины этой настоятельной просьбы стали ясны, когда Линден велела ему опустить связанные кисти рук во вторую чашу. Вода должна была ослабить онемение затекших пальцев и, возможно, даже узлы веревок.
Кожаные ремни на запястьях постепенно размокали. Когда Кавинант последовал совету Линден, прохладная вода смягчила неприятные ощущения, и он почувствовал покалывание в онемевших ладонях. В ответ на его благодарную улыбку Линден демонстративно отвернулась. Как только Кавинант отполз в свой угол, она заняла его место у чаши и надолго опустила в воду связанные руки.
Солнце прошло зенит, и яркое серебристое пятно, с темными полосами от железных прутьев, все ближе подползало к двери. Кавинант опустил голову и задумался о Солнечном Камне.
Оркрест хранил в себе удивительную силу. Прежние мастера каменной магии использовали его для управления Земной Силой. Он мог излучать свет, останавливать засуху или определять истину в словах человека. Если камень Сандера действительно являлся оркрестом...
А если нет? К Кавинанту вернулся страх, который он пережил в хижине Нассиса. Мир уже не тот, каким он был раньше... Если в Стране не осталось Земной Силы...
Все тот же метод: "вернуть, но в сломанном виде". На него нахлынула тоска. Он нуждался в силе оркреста. Камень мог стать спусковым крючком для дикой магии, которую Кавинанту никогда не удавалось вызывать по собственной воле. Даже в самый решающий момент его битвы с Презирающим он пропал бы, не окажись рядом с ним Камень Иллеарт, послуживший ему своеобразным катализатором. Если камень Сандера не будет настоящим оркрестом...
Ему захотелось прикоснуться к кольцу. Но из-за крепких пут пальцы казались одеревеневшими и не желали подчиняться требованиям воли.
- Прокаженный! - прошептал Кавинант. - Я должен вызвать эту силу! Должен во что бы то ни стало!
Солнечный диск заглянул в окно, разрастаясь и пробуждая колючую боль в голове Кавинанта. Яркий свет заполнял рассудок пугающей и безжалостной волной. Он сражался с ней за последние остатки тьмы, которая исцеляла его и приносила облегчение. Внезапно в битву света и тьмы ворвался голос Линден:
- Кавинант! Проснись! При сотрясении мозга спать опасно! Кавинант!
Вихри света, клубившиеся в мозгу, ослепили его на миг, но затем он понял, что в комнате потемнело. Закат расцвечивал небо бледнеющей желтизной. Дома за окном погружались в сумерки.
Кавинант почувствовал себя онемевшим и слабым, словно жизнь замерла в нем, пока он спал. Боль по-прежнему рылась в костях, но уже не причиняла больших страданий. По настоянию Линден он допил оставшуюся воду, однако жидкость, прочистив горло, не помогла избавиться от мусора в голове.
Они молча сидели и смотрели в окно. Ночь сочилась в долину, как пот, стекавший с высоких гор. Воздух наполнился приятной прохладой. Земля теряла тепло, отдавая его чистым небесам, и яркие звезды шептались Друг с другом в глубинах Вселенной. Чуть позже взошла луна, замутив серебром бездонное черное небо.
- Кавинант, поговори со мной, - прошептала Линден. Ее голос ломался, как тонкий лед. Она подошла к пределу своей стойкости.
Он тоже выискивал тему, которая могла бы поддержать ее в минуту отчаяния и отвлечь его от горьких раздумий.
- Я не хочу умирать, - жалобно сказала она. - Я даже не понимаю, зачем им нужна наша гибель.
Кавинант опечалился.