- Я клянусь на этих кольцах, - продолжал он, поднимаясь с колен и показывая в сторону своего сына и Сааведры, - что в жилах моего наследника течет истинная кровь до'Веррада.
Глава 91
Когда умирал Агустин. - Элейна держала его забинтованную руку в своих ладонях. Он лишь дважды пришел в себя за последние дни: один раз боль терзала его тело, а во второй он был так слаб, что уже ничего не чувствовал. И вот наконец свершилось милосердие, и он сделал свой последний вздох вечером того дня, когда завершилась встреча в соборе.
- Осколок Зеркала возвращается к Великой Душе. - Санкта, не отходившая от Агустина, закрыла его обожженные веки.
Диониса рыдала и не могла остановиться, несмотря на все попытки Беатрис ее успокоить. Его похоронили в семейной гробнице на следующее утро. К полудню Беатрис собрала свои вещи, включающие две толстые тетради, и распрощалась с родными.
- Я уезжаю, - сказала она Элейне. - Если Грихальва отдаст себя санктии, то екклезия сочтет нас достойными защиты и прощения.
- А как же твой особняк, балы и прекрасные платья, Беатрис? Что будет с ними?
Беатрис печально улыбнулась.
- Я стану изучать растения, Элейна, и постараюсь найти способ лечить ожоги, чтобы спасать людей от страданий, подобных тем, что испытал Агустин. Члены санктии имеют право на сад. Я буду выращивать горох, изучать записки, оставленные бабушкой. Наступит день, когда я сумею понять Дар Грихальва.
- Понять Дар?
- Надеюсь, ты не думаешь, что это и в самом деле благословение, сошедшее с небес?
- Что ты хочешь этим сказать?
- Должно существовать объяснение, Элейна! Почему Дар переходит к одним мужчинам и не дается другим. Почему им обладает только одна женщина. Почему иллюстраторы не могут иметь детей, а Сааведра сумела забеременеть? Я собираюсь найти ответы на все эти вопросы! Мы, Грихальва, только пользовались Даром. Мы никогда не пытались его понять. И почему именно мы, потомки разбойников из Тза'аба, стали обладателями Дара.
В конце концов Элейна рассмеялась.
- Ты всегда поступаешь по-своему, Беатрис. И как только тебе это удается?
Беатрис поцеловала сестру и уехала вместе с санктас. Элейна осталась стоять во дворе под лучами теплого солнца. Дохди кончились, наступили долгие весенние дни. Через несколько месяцев начнется жара, но сейчас стояла прекрасная погода. Воздух был прозрачен и чист. При таком освещении хорошо рисовать.
В Палаесо Грихальва царило подавленное настроение. Во время Астравенты, через тридцать дней, Сааведра выйдет замуж за Эдоарда до'Веррада. Ренайо настоял на том, чтобы свадьба была грандиозная, со всеми полагающимися почестями. Он считал, что не имеет права проявлять неуважение к невесте Эдоарда, а еще в большей степени к ее будущему ребенку. Сааведра находилась преимущественно в Палаесо. Она и Ренайо отлично понимали друг друга - так, во всяком случае, говорили все. Они оба были прагматиками.
- Иди сюда, ниниа, посиди на солнце. - Гиаберто вышел из-под затененной аркады, ведя за собой Аласаис. Девушка в оцепенении опустилась на скамейку, продолжая сжимать незаконченную вышивку. На ней было простое белое платье с высокой талией. Она явно забыла надеть туфли. Сидела и смутно улыбалась Гиаберто.
- Где Сарио? - спросила она своим тихим голосом. - Я принцесса Аласаис. Мои отец и мать были.., убиты толпой. - Она слегка задрожала, а Элейна, в свою очередь, содрогнулась, глядя на это существо.
Потому что Аласаис не была человеком. В этом Сарио признался. Он нарисовал ее и оживил посредством магии.
Тем не менее она в некотором смысле оставалась женщиной, жила, дышала и разговаривала. То и дело спрашивала о своем создателе. Никто не мог понять, как Сарио удалось сотворить такое сильное заклинание.
- Это чудовищно, - заявила Сааведра, и все с ней согласились.