Уже много лет они всем отделом, оставив на городском дежурстве бабушку Хорольскую, выезжали на две недели в деревушку Волкино, что под Сиверской. У них там было свое картофельное поле - так, полюшко - на три с половиной гектара, свой бригадир, свое стойло в одном доме с сельсоветом. Мужчины, Кузин и, раз в два года, Воронов, спали на полу в комнатке счетовода на набитых сеном тюфяках. Для женщин же существовала специальная комната, оборудованная одноярусными нарами, печкой, столиком и даже старым шкафом полифункционального назначения. Позади дома располагалась летняя кухонька с навесом для столовой, колонка и "удобства". Технологи работали в свою силу и охотку, после обеда частенько устраивали пикники на берегу черной безымянной речушки, ходили по грибы, иногда заглядывали на танцы или киносеанс в ме ный, мягко выражаясь, клуб - покосившуюся избушку н краю деревни. В общем, этого события ждали не без удовольствия, а некоторые - в частности Кузин и Галя даже с нетерпением.
Из года в год выезжали все, кроме Хорольской, и начальство к этому так привыкло, что автоматически внесло в список и Чернову Е. Д. Потом, конечно, спохватились пригласили Елену в партком, курировавший "трудовой фронт", извинялись.
- Я поеду, - твердо сказала Елена.
- Но вам же совсем не обязательно...
- Поеду, - повторила Елена, и разговор на этом закончился.
Третьего числа в начале девятого утра из ворот комбината выехал служебный "рафик" с веселыми сотрудниками отдела главного технолога и их барахлишком. Следом выехала серая "Волга"-пикап с обкомовскими номерами. Она везла задумчивую Елену, раскладную кровать английского производства, чешский спальный мешок для альпинистов, надувной матрас и несколько сумок со всякой всячиной одеждой, едой, гигиеническими принадлежностями.
Зайдя в "женскую комнату", Елена в первую очередь разложила кровать в углу возле окна, подальше от нар с прошлогодними пыльными тюфяками. Потом расставила сумки - частично под кровать, частично - не распаковывая - в шкаф, заняв ровно треть его объема.
- Остального вам, надеюсь, хватит? - спросила она бальзаковских баб, которые, быстренько покидав рюкзаки под нары, завалились на тюфяки, жевали тянучки, пуская кулек по кругу, и бросали в ее сторону неприязненные, завистливые взгляды.
- Хватит, хватит, - не оборачиваясь, процедила Галя. Ужинать Елена вышла вместе со всеми, но с общего стола взяла только кусочек хлеба, намазав на него что-то вкусно пахнущее из миниатюрной баночки. Чай она пила свой, из красивого китайского термоса.
- Что это вы такое пьете? - не выдержав, ехидно спросила Галя.
- Чай, - коротко ответила Елена. - Хотите?
- Хочу! - с вызовом сказала Галя и протянула жестяную кружку. Елена молча налила. Победно улыбаясь, Галя поднесла кружку к губам - и тут же скривилась, сморщилась и стала отплевываться.
- Это называется "природный чай", - спокойно пояснила Елена. - Очень полезный. Особенно для кишечника Состоит из сенны, крушины, мяты, толокнянки, шиповника, алтея и жимолости. Может, еще кто-нибудь хочет?
- Нет уж, спасибо, - буркнул Кузин. Бабы молчали. Воронов, допив свой чай, обыкновенный, посмотрел на Елену.
- Говорите, для кишечника полезный? Позвольте полчашечки. Больше не надо, а то как бы чего не вышло.
- Прошу, - сказала Елена и плеснула ему из термоса,
Свой чай она заедала какими-то разноцветными пилюлями.
- Это что же, столько лекарств пить приходится? - спросила сердобольная Света.
- Это минерально-витаминные добавки, - сказала Елена. - Вечерние. Есть еще и утренние. Они другие.
Добавок она никому не предложила, от участия в "привальной" вежливо отказалась и пошла спать.
В поле она работала как в кабинете - четко, споро, не отвлекаясь на разговоры, перекуры, перекусы.