Кровь бросилась ему в голову!.. К сожалению, а может быть, и к счастьюэтот реликтовый режим работы мозга находится теперь в стадии атрофии. Зато другой, творческий режим только-только завоевывает себе право на существование. Месяцы тяжелой черновой работы, изнурительное карабканье вверх по сантиметру, по миллиметру, жестокие срывы, бессонные ночи, полные тоски, разочарования и ненависти к своей бесталанности. И вдруг неожиданные и незабываемые звездные мгновения! Мы называем это озарением, вдохновением, бормочем нечто невнятное об интуиции, подобно тому, как толкуют о воле божьей, а я уверен, что это еще один режим работы мозга, самый высший, самый продуктивный, входить в который по собственному произволу мы, увы, пока еще не умеем, но научимся, обязательно научимся!
Подводя итог, могу сказать следующее: я убежден, что человеческий мозг имеет по меньшей мере три качественно различных режима работы: аффектоидный, нормальный и творческий, а таламус является его своеобразной коробкой скоростей. Кстати, все говорит за то, что единственным режимом работы логосов является как раз режим аффектоидный, так что в их сумасшествии нет ничего удивительногооно неизбежно должно наступить после того, как будет накоплен некоторый пороговый минимум информации, Гершин-Горин развел руками. Вот, пожалуй, и все, чем я могу быть полезен вам в настоящее время.
Глядя на психиатра, Сергей негромко и очень серьезно сказал:
Браво, Гершин. Он помолчал и повторил:
Браво!
Есть еще порох в пороховницах, не без самодовольства проговорил психиатр, вскидывая свою крупную голову.
Ему были приятны и похвала Сергея и то, что он назвал его так чуднeq \o (о;?) Гершин.
Получилось так, что я вышел из кабинета, а Гранин и Гершин-Горин задержались. Я было приостановился, поджидая их, но догадался, что им хочется поговорить о чем-то наедине, как из гостиной вышла хозяйка дома.
А где же мужчины? спросила она.
Мне хотелось спросить, к какой категории она относила меня лично, но сдержался и ответил коротко и неопределенно:
Дела.
Дела, без улыбки повторила Лена, мужские дела.
Похоже, вы друзья с Сергеем?
Да, ответил я удивленно. Мне представлялось, что она более осведомлена о делах, касающихся Сергея. Мы вместе и живем, и работаем. Так сказать, два аргумента одной и той же функции.
Ленав молчаливом вопросе подняла свои соболиные брови.
У Сергея умер отец, пояснил я, вот он и пригласил меня в компаньоны.
Владимир Михайлович умер, в спокойном раздумье проговорила молодая женщина, а я и не знала. Как же выглядит теперь эта квартира?
Мне понравилось, что она не высказывает банальных сожалений, а поэтому предложил:
А вы заходите и посмотрите.
Она вскинула на меня глаза.
Вы думаете, это удобно?
А почему бы и нет?
Лена с улыбкой разглядывала меня.
Сергей рассказывал вам обо мне? Нет.
Нет, повторила она, рассеянным жестом поправляя волосы, жениться-то он по крайней мере думает?
Жениться? удивился я. Полагаю, что нет.
А почему вы так полагаете?
Чтобы жениться, как минимум, нужна невеста.
Лена рассмеялась.
Как минимум! Вы чудак. А максимум?
Я пожал плечами.
И как максимум. Это условие и необходимое, и достаточное.
Тут на мое счастье дверь кабинета отворилась и показались «мужчины». Сергей сразу же стал прощаться и, как не удерживали его Гершины-Горины, стоял на своем, ссылаясь на дела и занятость.
Заходи, Сережа, сказала на прощанье Лена, заходи не по делам, а просто так.
А если по деламтак нельзя? прищурился в улыбке Сергей.
7
На улице шел дождь, мелкий и частый, словно просеянный сквозь тончайшее сито, спрятанное где-то в рыхлой толще хмурых облаков. Сергей покосился на сырое небо, поежился и вдруг предложил:
Пойдем пешком?
Пойдем, согласился я.
Я люблю бродить по городским улицам дождливыми вечерами. Когда идет дождь, на улице меньше народа, больше простора и света. Горят фонари, светятся окна домов, мокрый асфальт и лужи отражают разноцветье реклам, блестят брызги, разлетающиеся из-под колес автомашин, которые мчатся в сверкающую темноту с каким-то особым влажным шорохом.
О чем говорил с тобой этот леопард? спросил я.
Ктокто?
Да Гершин-Горин!
Сергей захохотал.
Верно, подтвердил он с удовольствием, настоящий леопард. Гибок, цепок и умен.
Умен, согласился я, но самонадеян.
Некоторое время мы шли молча. Про себя я отметил, что Сергей так и не сказал мне, о чем они говорили с Гершиным-Гориным
Гершин подойдет сказал вдруг Сергей. Для формирования новой науки как раз и нужен такой хваткий и пробивной мужик,
Делец, но с головой. И он прав, кибернетике и психиатрии давно пора заключить брак, если не по любви, то по расчету.
Ртутные лампы фонарей сверкали в темноте с пронзительной яркостью. Даже частая сетка дождя не могла смягчить и утеплить этот холодный голубоватый свет. Но на расстоянии нескольких шагов фонарь вдруг расцветал, окутываясь радужным синеватым ореолом и становясь похожим на гигантский сказочный одуванчик.
Сергей, спросил я, скажи по совести, зачем ты меня таскал с собой?
Гранин остановился на полушаге, внимательно посмотрел на меня и снова пошел вперед.
Счастливый ты человек, Николенька, с завистью сказал он в воротник плаща.
Я ждал, что он скажет еще что-нибудь, но Сергей молчал, сосредоточенно глядя себе под ноги. Я пожал плечами и посмотрел вверх. Дождь был такой густой, что лицо мое сразу стало мокрым. Сумеречное небо висело так низко, что если разбежаться и подпрыгнуть как следует, то определенно можно было достать его рукой.
А все-таки мы ухватились за ниточку, которая ведет к логосам, довольным тоном сказал Сергей, обращаясь скорее к самому себе, нежели ко мне.
Предложим Шпагину ставить на них коробки скоростей? усмехнулся я.
Гранин хмыкнул, оценив шутку.
И Гершин, и твой Михаил определенно говорят одно и то же, только иллюстрируют на разном материале. Но что они говорят, черт их подери?
Они говорят, в раздумье ответил я, что ящерицу в известном смысле можно считать сумасшедшей, безумной кошкой.
Верно, с удовольствием подтвердил Сергей и пожаловался:Я чувствую, обоняю, осязаю, что разгадка бродит где-то в темноте совсем рядом с нами. Слышишь?
Он остановился, подняв руку и прислушиваясь. Прислушался и я. Вздыхая, ворочался и невнятно бормотал что-то большой засыпающий город. Шуршал и позванивал тихонько мелкий дождь. Недовольно ворчали озабоченные автомашины, несшиеся по улице бесплотными черными тенями все дальше, дальше и быстрее. Звонко цокали каблучки тоненькой девушки, закутанной в блестящий мокрый плащ.
Слышишь? повторил Сергей, снова трогаясь в путь. Разгадка бродит рядом, но она пуглива, и стоит приблизиться, как она тут же скрывается.
Фантазер ты, Сергей.
Фантазер, согласился Гранин и вдруг добавил с оттенком раздражения. Стоит ли только искать ее, разгадку?
Я даже приостановился.
Как этостоит ли? Мы обещали Шпагину!
Что из того? Мало ли что обещают.
Да ты что?
Ничего.
Гранин посмотрел на меня:
Тебе сколько лет?
Двадцать восемь.
Сергей пнул ногой спичечный коробок, он скользнул по мокрому, искрящемуся асфальту, шлепнулся в лужу и поплыл.
А мне тридцать три. Понимаешь? Тридцать три года. А у меня ни жены, ни детей, ни семьи. Ничего и никого нет. Только наука: математика, логика, кибернетика. Загадки. Разгадки. И нет им конца.
У тебя есть друзья, хмуро сказал я.
Что такое друзья? Мнимые части комплексных чисел.
Он засмеялся и тряхнул меня за плечо.
Я шучу, Коля. Осенью у меня часто бывает шутливое настроение. Особенно, когда идет такой вот приятный дождь, а желанная разгадка никак не дается в руки. Но ты гений, Никола.
Ты о чем? подозрительно спросил я.
О друзьях, он огляделся. Или я окончательно осел или это где-то совсем недалеко. Пошли!