Так это вы не ради своей выгоды...
А выгода моя в том, чтобы все в стране было хорошо. Вот кончится войнапошлем тебя учиться. А покаопределяйся на заочное. А в школах сначала посещай более опытных и говори, что пришла не учить, а учиться. А потом пойдешь к менее опытным. А этим говори: «Давайте подумаем, не лучше ли будет так... Некоторые делают так...» И дело пойдет.
* * *
Квартиру Жене предоставили рядом с библиотекой. Библиотеканебольшой домик украинского типа, мазанка, вросшая в землю. Побелка от времени посерела, замазка местами обвалилась, и такие места были залатаны глиной, отчего домик напоминал собою пятнистую букашкубожью коровку.
Комнатушка Жени была небольшой пристройкой, другая такая жеквартирой заведующей библиотекой. Симметрия полная. [По фасаду четыре окна: два побольшебиблиотечных и по краям два поменьшеквартирных; три двери: средняя в библиотеку, крайниев квартиры Жени и библиотекарши. Ветхий сарайчик и продуваемая со всех сторон уборная стояли поодаль и на почтительном расстоянии.
Вот видишь, я для тебя все приготовил,говорил Жене заведующий роно, когда они вошли в комнату.Воткакая естькроватка, вот столик, полочка, ведро с водой, кружка, мешок картошки, кулечек сои... Дровишки в сарае. Хлеба ты будешь получать четыреста граммов. Как учительница ты получала шестьсот, но теперь ты канцелярский работник; зарплата тоже уменьшится. Таков закон: повышение в должностипонижение в зарплате. Когда я был директорам школыполучал полторы тысячи, стал заведующим роноровно половину; выручает огород.
Ложкачев обнял девушку за талию. Женя отстранилась.
Ну, устраивайся, а завтра выходи на работу.
Что ж тут устраиваться? Через час я буду готова. Только... Семен Данилович, почему вы меня зовете на «ты»? Я этого не хочу...
Ложкачев удивился.
А почему нет? Мыкоммунисты; я твой начальник, маленько старше годами. Меня, например, в райкоме зовут на «ты»... В порядке вещей...
А я не хочу... В Уставе этого нет. Зовите меня на «вы». Когда Агния Петровна назначила меня завучем, сразу же перешла на «вы». Теперь, говорит, у нас отношения служебные. Я буду с вас требовать, а вы меня критикуйте...
Ну, ладно...
Ложкачев ушел, Женя стала устраиваться на новой квартире. Устройство не заняло и часа: разостлала постель, скатерть, развесила по стенам кое-какие гравюры, карту Европейской части СССР с линией фронта и черным флажкомместом родины в тылу противника. Перед картой Женя немного постояла, а затем села на табуретку, уставилась в окно и задумалась. Перед окном на завалинке торчал прошлогодний бурьян, качался от ветра и, казалось, кланялся ей и просился в комнату. Бурьян приковал внимание и унес далеко. Она перестала видеть оконце, столик, стены своей комнатушки; перед глазами проходили одна за другой солнечные картины детства, а затем эта суровая зима, вторая зима войны. Она читала и перечитывала все, что писалось о зверствах немцев, и стоило на минутку задуматься, как воображение рисовало одну и ту же картину: зима; сугробы снега; немцы гонят в рабство ее родных; все без рукавиц, легко одеты; Верочка то и дело спотыкается, ручонки озябли, ямочки на щеках исчезли, щечки бледные, ручки тоненькие, глазки печальные...
В комнату кто-то вошел, но Женя не могла повернуться: жуткая картина, какую нарисовало воображение, поглотила все внимание...
Здравствуйте! А я стучу, стучуникто не отзывается, и замка нет. Я и вошла. Здравствуйте... ЯНастя. Статистик. Семен Данилович велел идти в роно. Ой, вы плачете... Что с вами?
В роно?.. Но он же дал мне день на устройство.
Совещание какое-то...
Ну, пойдем...
Роно помещался в отдельном домике во дворе райисполкома. Пристройка чуть побольше квартиры Жени, с односкатной крышей и двумя оконцами, отводилась под районный педагогический кабинет. Оборудование кабинета состояло из длинного, сколоченного из досок некрашеного стола, столика поменьше, одного стула, табуретки, двух скамеек, шкафа, в котором находилось около сотни брошюр, две папки, сверток плакатов и кумач с написанными на нем лозунгами к прошедшим праздникам. На стене висел небольшой портрет Калинина в самодельной, тоже некрашеной рамке.
Ну, тут, как видите, ничего нет,сказал завроно, когда они вошли в помещение,но тем шире поле деятельности. Творите! Садитесь. Ну, готовились вы достаточно. Я не возражал, чтобы вы съездили в город, посмотрели. Какие теперь у вас соображения о работе?
Я думаю сначала обойти школы, посмотреть, как кто работает, ну, и опыт лучших передавать всем; организовать консультации, взаимное посещение уроков... Конечно, нужно оборудовать кабинет. Тут ведь ничего нет. Вы должны отпустить на это средства...
Денег нет. А вообще... все это чепуха! Типичное не то! «Изучать опыт, обобщать, распространять». Это разговор в пользу бедных. Мы должны поднимать соцсоревнование! Район с районом, школа со школой, класс с классом, ряд с рядом, ученик с учеником. Сверху донизу. Мы должны выйти на первое место в крае. Показать самую высокую успеваемость!
Дать или показать?спросила Женя.
Мы должны выйти на первое место! Сейчас первое место занимает соседний район. Вы поедете к ним заключать соцдоговор. Я набросал пункты: охват всеобучемсто процентов, горячие завтракисто процентов, успеваемостьсто процентов.
Успеваемостьнельзя... Есть ученики, которые...
Чепуха! Отрыжка педологии! Можно!
А какая успеваемость была в прошлом году?
89,7 процента. У соседей93. Но я знаю, они натягивали. Почему мы не можем натянуть? Надо поработать с директорами школ. Я это беру на себя.
Но ведь. этообманывать государство! Учеников надо учить. Перед ними жизнь...
Честное слово, вы начинаете разочаровывать с первого дня. Так мы не сработаемся. Вы должны с одного слова угадывать мои мысли. Во-первых, я ваш начальник; во-вторых, старше годами, богаче опытом. Без моих указаний вы не должны ничего делать. Сейчас военное время. Что получится, если один в лес, а другой по дрова?
Семен Данилович, ну так ли я понимаю? Педкабинетчтобы помогать учителю лучше работать. Вот я досмотрю: найду хорошего директора или что-нибудь хорошее в его работепусть поделится с другими директорами; то жев работе завуча, учителя, классного руководителя. Одним словом, перенимать хорошее у одних и передавать другим; а затем учить всякими другими способами...
Типичное не то! Может быть, где-нибудь так и написано, но жизнь требует другого: социалистического соревнования! Нет егоничего нет!
Ну, как же нет! А если человек хорошо учит. Вот я была у одного физика. У него нет соревнования, а как он хорошо учит! Всех учит! И все успевают! И как любят его предмет!
Любят предмет, а душа карьериста! Соцсоревнованиевот что надо! Успевающие неуспевающих берут, на буксир! К отличникам прикреплять двоечников, отстающих не должно быть. Район должен стоять на первом месте.
Я с вами не согласна.
Завтра поедете заключать соцдоговор. А сегодня наведите порядок в кабинете.
Ложкачев ушел, Женя принялась наводить порядок.
Ложкачев думал: «Милягу освободил от занозы, а себе посадил! С ней мы далеко не уйдем».
Женя думала: «Главное будет в том, как я организую обмен опытом. Только бы не мешал Ложкачев».
* * *
На следующий день Женя была в соседнем районе. Заведующего роно она нашла в его кабинете. Это был пожилой человек, по виду больной, усталый, которому бы лежать в постели и не двигаться, но человека «выдавали» глаза, способные вспыхнуть и нежностью и гневом.
Соревноваться с нами? Доброе дело. Будем помогать друг другу. Покажите ваши обязательства. Сто, сто, сто, сто... Нет, мы таких на себя не берем. В прошлом году у нас успеваемость поднялась до 93 процентов, в этом повысим на один-два. Но скажу вам прямо: я не верю своим цифрам, не поверю и вашим. Проверять будем по качеству, а какеще не знаю. Скажу больше: я не верю в этот метод в учебно-воспитательной работе. Цифры показываем, а показывать надо душу ребенка. Цифры расставлять легко; у халтурщика они всегда будут выше, у требовательноговсегда будут ниже. Своя рука владыка! Что за цифрамив этом все дело...