Кстати, где сейчас Бриана? громко спросил Уоррен, войдя в огромный тёмный зал под куполом.
Здесь цветные лучи точно так же прорезали воздух, как это виделось снаружи. Когда-то в этом месте танцевали титулованные империи. Ныне можно увидеть, что между каменными плитами пробивается трава, сгнила мебель, обвалились юго-восточные стены, отделяющие зал от взорванных комнат, везде валяются крупные куски камня и стекла. Витражи западной и восточной стен тоже треснули и частично отсутствовали. Потёки явно человеческой крови справа облепили насекомые. Роджер занимался тем, что деловито заворачивал окоченевшее тело светловолосого юноши в чистую белую простыню, стопка коих лежала на столе, поставленном чуть левее центра зала. Под столомящик с латкором. Рядом пара стульев и батарея пустых бутылок из-под крылоскола. Брайана нигде не было видно.
Вы здесь устроили что-то вроде клуба для своих посиделок? поражённо спросил Уоррен. Прямо здесь?!
Иногда мы находим здесь трупы, приятель, невесело сказал Роджер, выпрямившись. Он отвернулся от тела юноши. Иногда смотришь на такого, понимаешь, насколько молод парнишка и думаешь, что привело его сюда, что он пережил, прежде чем пришла смерть. Сначала просто хотелось всё это обдумать. Затемвыпить. Выпитьмне, конечно же. Брайану после таких вот находок тоже очень не по себе. Я должен сказать тебе не знаю, как ты отреагируешь Брайан часто вспоминает его здесь в такие дни. Патрик погиб.
Патрик? Шип Валери? Невозможно, не поверил Уоррен.
Перед внутренним взором возник Патрик. Малышу достались прекрасные искрящиеся глаза Морганы, но чаще всего они сверкали яркой зеленью. В его глаза можно было смотреть часами. Они были изменчивы и чисты, похожи на свежую весеннюю листву, сквозь которую иной раз пробиваются солнечные лучи.
Морганаэскортесс, и должна была пить кровь, чтобы успешно выносить ребёнка Брайана. Помочь ей таким образом вызвался Элайн. Точнее, Брайан сам попросил его об этом. И Патрику достались некоторые черты лица и цвет волос Уоррена. В Патрике, пусть и ненастоящем своём сыне, но единственном, кто как-то подходил под это определение, Уоррен видел много близкого и родного. Иногда только растущая на плече мальчика игла напоминала о том, что, по сути, Патриксын Брайана, а не Уоррена. Эта игла, шип, выросший на высоту ладонислед церковного проклятия Брайана (бывший святой носил на плече два десятка шипов)и стала прозвищем Патрика. Шип Валери. Мальчишку узнавали повсеместно. Его все любили. Он рос добрым и честным, сильным и смелым.
Как он погиб? Неужели здесь?
Это случилось через несколько лунных периодов после того, как ты отправился за Роджером, громко сказал Брайан. Он нёс третий стул с другого конца зала, но его голос был слышен так хорошо, будто он стоял рядом.
И не здесь. И вовсе не из-за проклятия, добавил Роджер.
Драконы рассказали, что его невеста забеременела, рассказывал Брайан. Но Классик пригласил её в свой предел, чтобы помочь ей стать жрицей более высокого ранга, чем она могла бы, просто служи она в храме Сэйи.
Она перевёртыш?
Брайан поморщился и остановился. Ему явно стало больно до потери способности говорить. И пока один из близнецов пытался справиться с нахлынувшим и вытирал со щеки спускающуюся слезу, другой брат, почти точно так же поморщившись и испытывая почти то же самое, смотрел на тело и рассказывал то, что знал:
Её имяГрир Ллиенса. Она захотела остаться у Классика, когда Патрик пришёл за ней. По факту она убила его, но она не воин и сама бы не смогла. Патрик направил её клинок себе в сердце и помог ей. Мальчишка надеялся, что она одумается. Уверен, что он всё просчитал правильно и доверился её выбору. А девчонка всё-таки его не выбрала.
Брайан тяжело и прерывисто вздохнул, когда Роджер смолк.
На моей памяти это первый Сильверстоун, фактически покончивший с собой из-за женщины, Роджер подошёл к столу, вытащил и раскупорил одну из бутылок и пошёл поливать подсыхающую лужу крови латкором. Затем поднял тело и понёс к выходу.
Брайан поставил стул и подошёл к Уоррену, чтобы подвести к столу и усадить:
Шестьдесят один год прошёл, а боль не стихает. Тагир, родившийся после смерти Патрика пропал без вести на защите планеты. Уоррен, это какое-то дьявольское проклятие. Теперь я только и делаю, что присматриваю за другими мальчишками.
Брайан немного помолчал, а Уоррен понял, что такое обязательно надо рассказать и медленно, превозмогая растерянность и горе по потерянному мальчишке, заговорил:
Санктуарий однажды поведал, что в пору идеально чистой веры лишился жены и маленьких сыновей, потому что не внял указанию нечистой силы. Это значило в его истории что Бог указывает нам правила, по которым следует жить ради достижения всеобщего счастья, а дьявол указывает, чего мы можем лишиться, если будем продолжать верить богу.
Я не помню ничего подобного в священных текстах, закрыв глаза, сказал Брайан.
Эти священные текстыистория прошлых битв Единого и нечисти. Дьявол же в прошлом не остался, он играет нашими душами здесь и сейчас. Он придумывает новые способы поколебать нашу веру. Возможно же? Тогда согласись, что историю Санктуария стоит дописать к Священным текстам.
Дописать?! Ах да Знаешь, ты действительный, реальный святой империи, ты имеешь право дописывай. Я права потерял. Да и верить в такое не хочу.
Не веришь в коварство дьявола? Его ярость раскалена до предела, и если его внимание полностью не сосредоточено на тебе сейчас, то это не значит, что так было и будет вечно.
То, что ты говоришьужасно, Элайн.
Да, но ты совершенно правильно трясёшься над сыновьями сколько их у тебя?
Если не считать Феррона, то четверо. Рок Син унаследовал титул Ливиаранда после того, как погиб Патрик, Джоселин родился Браненбруком, КейУинфордом, а младший, Люсьен Сатвелл, получил графство Тагира.
Но тут вернулся снова деловитый Роджер, вручил каждому по вскрытой бутылке латкора, провозгласил тост и принялся расспрашивать Уоррена о последнем путешествии.
Ближе к завершению рассказа Брайан не выдержал:
Ты мог бы сказать, жив ли Тагир? Господь, ты знаешь, никогда не говорил со мной после потери святости. Но с Гиром могло что угодно случится
Уоррен сосредоточился на друге и существовании у него сыновей и не ощутил присутствия Тагира среди живых. Брайан всё понял по взгляду. Роджер что-то ощутил внутри близнеца и тут же, вскочив, прижал рыжую голову к своему сердцу.
Проходили доли свечи, четверти, Роджер сел, начал шутить, развеселил. А потом и сам рассмеялся:
Император издал бы указ, чтобы мне зашили рот, если бы сюда заглядывали летшары и снимали нас здесь.
А что, это кощунствотолько твоя идея? спросил Уоррен, имея в виду пьянство и карты в месте многочисленных самоубийств.
Нет, но я не о том. Просто ему показалось бы, что я спаиваю единственных парней, на данный момент имеющих признаки хоть какой-то святости.
Да, зрелище, конечно, вырывает мозг напрочь, покосился хмурый Брайан, Молитвенный Щит Империи, на чудотворца Уоррена, только что опрокинувшего бутылку и кивнул на карты. Сыграем?
Если бы я знал, что в нашей реальности ещё можно было бы спать, с кем хочется, и не потерять дар Единогопротянул Уоррен.
А вдруг можно? неожиданно нежно и немного лукаво улыбнулся Брайан. Я тебе живое доказательство того, что лазейку найти можно. Женился бы я по всем правилам на Моргане тогда, в пору несомненной святости, может и не пал бы. Только я не верил, что такое счастье возможно. Я был высокомерен, честно говоря.
Роджер помалкивал, отчего-то довольный. Брайан зевнул и принял от Роджера свою часть карт. Взглянул на них с внезапно живым интересом во вспыхнувшем взгляде и положил обратно на стол. Повернулся к Уоррену:
Возможно ты, проходя по жизни, и создашь новое правило, откроешь непреложную истину, которая поможет сотням и тысячам других верующихглубокая печаль вдруг вернулась в глаза друга, и он с трудом продолжил: Было бы здорово, а? К примеру твоя в принципе здравая мысль о том, что дьявол может забрать семью, откажись ты отступить от веры