Это то же самое, что не верить.
Тогда так.
Только дьявол
Хватит! прикрикнула она. Хватит религии! Я больше не могу, не хочу, прекрати!
Когда я просил тебя перестатьУоррен припомнил ей свои мольбы, оставшиеся без ответа, и притянул её за руку к себе, шепча на ухо: Единый поможет тебе
К его огромному удивлению из глаз Эссы брызнули крупные слёзы, но она быстро вытерла их.
Я одна, Элайн, мне никто не поможет, прошептала она.
Нет, она не шутит, не издевается только потому, что жестока и безразлична. В ней действительно бушует нечто разрушительное и находит только один мучительный для него выход. Он должен окончательно успокоиться и помочь.
Я здесь и всё ещё чудотворец, мягко сказал Элайн, едва отдавая себе отчёт, что нежно касается её лица.
Хочешь откровений? Нет, я унесу это с собой в могилу.
Я попрошу Брайана
Не смей! вскрикнула она.
Возникло странное ощущение, что в Эссе сидит настоящий демон. Но в её глазах было столько страдания, что даже мысль об изгнании нечисти отпала. Нет, изгоняя демонов, Эссе не помочь. В её душе есть что-то такое, что только молитвой не убрать. И это что-то принадлежит лично ей. Это очередная миссия, возложенная богом?
Ему вдруг живо вспомнился тот мужчина в Три-Алле. Уоррен был почти уверен, что не только спас его от самоубийства, но и отвратил от других таких же мыслей. А ведь Ноэль просто рассказал свою историю.
Расскажи, почему гортензия в огне, расскажи, откуда пришёл огонь, очень тихо попросил Элайн.
Эсса посмотрела на него как на безумца:
И ты правда думаешь, что о таких вещах можно рассказывать?
Тогда я попробую угадать. Судя по твоей настойчивости в соблазнении святого, смею предположить, что ты переспала с кем-то, с кем спать было никак нельзя. Ты ведь хочешь, чтобы и я перешагнул грань, верно? Единый никак не наказал тебя за это. Ты хочешь увидеть, как Он накажет меня и успокоиться, посчитав, что только такие, как я, и достойны его внимания. Но, кроме этого, те запретные свидания были так мучительно, противоестественно и ненормально прекрасны, что до сих пор этосамое великолепное, что было в твоей жизни. Надеюсь, ты не нарушила закон, пока предавалась разврату?
Он определённо отчасти был прав. Но отразившиеся страх и паника на её лицевот что оказалось самым сильным из всего, что она испытывала, вспоминая свой "огонь". Не томление по тем мгновениям, не тоска, а страх и что-то ещё. То, что жгло её изнутри.
Ты боишься, что кто-нибудь узнает? Или боишься кары? Или не хочешь повторения?
Эсса явно хотела ответить, но не стала этого делать.
Или ты узнала, что твой отец по политическим или личным причинам тайно уничтожал сотни и тысячи разумных?
Что за бред?! тут же возмутилась Эсса.
Значит никто, кроме тебя, не виноват в том, что с тобой творится, сделал вывод Элайн. Но чувство вины даже не гложет тебя. И только это объясняет твою ненависть к святости, целибату и что-то там про идеальность. Значит, у тебя не было выбора. Такое переживать сложно и тяжело. Скажи мне, скажи мне всё.
Я никогда
Они оба вскинулись, потому что к ним снова двигалась кавалькада всадников. Теперь уже с севера.
Этот лес мог бы быть и больше, проворчал Уоррен.
На этот раз это были её родной брат Фенимор Бесцейн, герцоги-перевёртыши и принц Макферст с одним из наследников. Они окружили Эссу и Уоррена, задавая бодрые вопросы об утере лошадей и вспухших рубцах на лбу и щеке Элайна. О распахнутой куртке человеческой принцессы вопросов не было, хотя люди обычно мёрзнут в такое время года.
Но Уоррен словно язык проглотил и не мог отвести взгляда от Эссы. Она вдруг превратилась в обычную себя, такую любимую всеми обаятельную принцессу крови Эссу Бесцейн. Солнечно-радостная, нежная леди улыбалась и шутила, и только в глубине её глаз один-единственный раз мелькнуло страдание. Это нечто невыносимое и постоянноееё огонь.
Эсса унеслась в окружении доверяющих её улыбкам мужчин, и только принц Фенимор остался с Уорреном. Он спешился и задал вопрос, от которого Элайн похолодел:
Как вы посмели?
Сказать ему, что вовсе не пытался приставать к Эссе, и что Фениморслепец, понятия не имеющий, что происходит с его сестрой?
Но что-то ответить надо.
Она цела, невредима и уехала, как вы видели, с улыбкой на лице.
Члену императорской семьи не престало плакать и жаловаться, не поверил принц Фенимор. Но своему брату сестра расскажет, если кто-то оскорбил её.
Элайн понял, что слишком долго молчит и смотрит в пустоту. В основном потому, что стало яснее ясного: Эсса расскажет Фенимору таких дивных гадостей, что увидеть лицо Эрика Бесцейна Уоррен сможет только века через три.
Да, вы решили, что я оскорбил её высочество, и она отходила меня хлыстом за это?
В случае Брайана Валери падение, как говорят, было более заметнымФенимор тяжело вздохнул, прежде чем продолжить, благодаря церковному проклятию, но вы к церкви отношения не имеете, святой. Потому, не ожидая явных знаков с неба, я попрошу вас держаться от моей сестры как можно дальше.
Спросите, я прошу вас, эрцеллет-принцессу Санктуарийскую, о том, что она видела.
И что же она видела?
Как её высочество Эсса Винона подняла на меня кнут в ответ на отказ криками распугивать кремолов.
За такое не бьют. И никогдаЭсса. Вероятнее всего, вас, герцог, отходили кнутом за другую провинность, свидетельницей которой эрцеллет Санктуария не стала. И мне остаётся только надеяться, что Эсса скоро забудет вас, чтобы вы не сделали.
Мне очень жаль, что
Мне тоже очень жаль, однако, судя по всему, во дворец Сердца Цитадели вход для вас будет закрыт. Кроме того, я попрошу вас завтра же покинуть регион, как бы странно и грубо ни было просить хозяина покинуть собственный дом.
Фенимор пожелал "всего наилучшего", взлетая в седло, и ускакал, оставив Уоррена одного. Пришлось немного пройтись пешком до замка, но когда он вышел на лужайку, то каждый шаг стал даваться с большим трудом, словно тяжёлыми оковами обложили ноги. Во-первых, отец очень просил обойтись без скандалов, и хоть Эсса целиком и полностью подставила его, но по всему выходит, что это Уоррен станет объектом сплетен на весьма и весьма долгое время. Во-вторых, Бесцейны больше не захотят видеть Элайна, и в принсипате им потребуется отец. В этом случае все планы отца рухнут. В-третьих, немилость хотя бы одного Бесцейнане шутка. А тут сразу двое наследников прониклись к нему неприязнью. И плевать на то, что он сделал для империи
Надо как-то исправлять положение.
Навряд ли получится сделать это, не убедив Эссу в своём дружеском участии. К сожалению, даже если и получится её убедитьэто может оказаться бесполезным. Но если позволить ей унизить себя и насладиться этим, то она, быть может, и не станет добивать его, рассказывая брату небылицы.
Элайн добрался до своих комнат и остановился перед зеркалом. Странно, но с Брайаном такого не случилось бы ни в пору святости, ни после падения. Он бы не оказался в такой ситуации, не смотря даже на то, что его близнецдовольно известный сердцеед и соблазнитель. Нет, окажись Брайан в том лесу с Эссой и Фенимором, всё было бы чинно и мирно, и никому даже в голову не пришло бы обвинить Брайана, сказать ему о своей ненависти или соблазнить его. С Брайаном Эсса так не поступила бы.
И сколько бы Элайн не разглядывал себя в зеркале, он никак не мог найти ничего такого, что бы разительно отличало его от Брайана. Разве что
Брайан не пялился бы на грудь Эссыс этого всё началось. Раньше и Уоррен в подобном не был замечен. Так что же произошло?
Он спустился на те самые ступени, на которых понял, что принцесса Бесцейнов ужасно привлекательна. Обычные серые ступени широкой и длинной лестницы, ничего сверхъестественного.
Но близнецы клана Сиочень чувственные парни. Роджер никогда не казался помешанным на сексе, хотя и бывало, что неделями путешествовал только из постели в постель. Но, ни одно из предположений окружающих о причинах такого поведения ни разу не попало в цель. Никакой причины заниматься сексом часто и с огромным аппетитом у Роджера не было. Всего лишь очень чувственный парень, который заводился (и наверняка заводится по сей день) от чего угодно.