Помяни мое слово, мрачно отозвался шеф, намучаемся мы еще с этим типом. Хитер, гад. Что у тебя, Донн?
Я распрямилась и отошла от тела.
Ничего, шеф. Ублюдок окунул труп в реку. Сами знаетевода смывает все следы.
Знаю, буркнул Лоренс. Ладно, займемся установлением личности.
Здесь нам повезлохоть в чем-то. Двадцатилетняя Элизабет Горлик не являлась проституткой в обычном понимании этого слова. Пожалуй, ее можно было бы назвать содержанкой, если бы не одно ножила она за счет не одного мужчины, а троих одновременно. Причем они прекрасно знали о существовании друг друга. Сначала Лоренс воодушевился, решив, что убийцаодин из покровителей Элизабет.
А роза? напомнила я.
Уводил подозрения, заявил Лоренс. Услышал о предыдущих случаях и попытался всех перехитрить, выдав убийство за дело рук маньяка.
От кого услышал? осведомился Найтон. Газетчики о Душителе не писали. По нашему, между прочим, распоряжению.
Но упрямый Лоренс все равно распорядился проверить всех троих мужчин Элизабет. Здесь его поджидало разочарованиеу каждого имелось несокрушимое алиби. Пришлось признать, что в морге лежала четвертая жертва маньяка. А пятую, ту самую Берталину Лозье, нашли вчера.
* * *
Никаких следов, завершил рассказ Гудвин и погрузил ложку в густой ароматный суп. Никаких зацепок. Ничего.
Логан перевел на меня взгляд и едва заметно кивнул.
Мне нечего добавить. Мерзавец позаботился уничтожить все остаточные воспоминания жертв.
Стало быть, он осведомлен о принципах работы ментальной магии, заключил Логан.
Надо же, умный какой. Без него бы не догадались.
Не такая это и тайна, язвительно парировала я. Любой при желании может узнать.
Любойвряд ли, спокойно возразил Логан. Но вы правы, эта информация не слишком-то сужает круг подозреваемых. Кроме того, убийце могло просто повезтишел дождь, труп случайно упал в реку
Гудвин фыркнул, ясно выказав свое отношение к этой теории, но Логан остался невозмутим.
Мы не можем отбрасывать даже самую ничтожную вероятность, упрямо сказал он. Кстати, а что с розами?
Ничего, признала я. Самодел. Весьма примитивный, так что обходить швейные мастерские или лавки, торгующие искусственными цветами, смысла нет. Всякий раз широкая шелковая алая лента, скрученная в подобие цветка.
Почему именно роза? не унимался Логан. Не ромашка, не орхидея, не пион?
Мастерить легче, предположил Гудвин и отодвинул опустевшую тарелку.
Столичный менталист посмотрел на него насмешливо, и мой напарник смутился.
Да понимаю, что никакое это не объяснение, бросил он с досадой. Вот только почему роза, а не подсолнухпонятия не имею. Не потрудился гаденыш объяснить.
Луиза унесла пустые тарелки из-под супа и принесла горшочки с рагу.
Вкусно у вас готовят, заметил его светлость, вынимая из корзинки ломоть пышного белого хлеба.
Луиза зарделась.
Да, стряпню матушки все нахваливают. А вы к нам заглядывайте, мистер, у нас постоянным клиентам скидки полагаются.
Вот как? удивился Гудвин.
Я, тоже впервые услышавшая о скидках, просто приподняла брови. Луиза смутилась еще сильнее и забормотала:
Да, это вот, недавно совсем, нововведение, то есть
И умолкла. Гудвин не сводил с нее скептического взгляда. Зато Логан прямо-таки расцвел улыбкой.
Благодарю вас, красавица. Непременно зайду еще.
Я ощутила новый прилив неприязни к нему. Зачем морочит голову подавальщице? Понятно ведь, что никаких серьезных намерений в отношении Луизы у его светлости просто не может быть.
Кстати, спохватился не подозревавший о моих чувствах Логан, когда Луиза отошла, поскольку в моем распоряжении имеется личный мобиль, то я могу после подвезти новых напарников домой.
Обращался он вроде бы к нам обоим, но смотрел только на меня. Я хотела съязвить, но Джон опередил меня.
С удовольствием, напарник. А вот Донн вряд ли воспользуется столь любезным предложением. У нее, понимаете ли, и свой мобиль имеется.
Даже если Логан и рассчитывал на иной ответ, то виду он не подал и раздосадованным не выглядел. Просто молча кивнул. А я представила, о чем эти двое могут говорить по дороге, и меня вновь затопило раздражение.
* * *
Он всегда ценил красоту. Будучи ребенком, замирал в восхищении перед картинами, осторожно водил пальцами по гладкому мрамору скульптур, подолгу разглядывал деревянные завитушки на резных панелях. Не раз случалось ему расплакаться при звуках музыки. Мать восторженно ахала и рассказывала приятельницам о том, какая чувствительная у его мальчика натура. Однажды женские разговоры подслушал сын одной из подруг, грубый, противный мальчишка с огромными ладонями и широкими запястьями, выдававшими низкое происхождение (подруга вышла замуж за разбогатевшего потомка некогда переехавших в город крестьян, и мать, упоминая об этой паре, всегда морщила нос и бросала презрительно красивое слово "мезальянс"). Мерзкий оболтус растянул в ухмылке тонкие губы и бросил презрительно: "Рева" Обидную дразнилку подхватили другие ребята и дажечто самое обидное, девочки. Особенно оскорбительно звучала она из уст милой Ребекки, похожей на изящную фарфоровую куклу с голубыми глазами и льняными локонами. "Рева"кривляясь, выкрикнула "кукла" и расправила оборку на пышном золотистом платье. Он заворожено смотрел, как тонкие хрупкие пальчики теребят блестящую ткань, расправляют лепестки искусственной розы, украшавшей пояс. Бекки поймала его взгляд, показала язык и злорадно выкрикнула еще раз: "Рева" В глазах у него потемнело, он закричал и бросился на девочку
Дома его наказали. Отец не стал слушать объяснений, а лично отходил его розгами. Презрительно произнес, что никогда не думал, будто у него родится такое ничтожество, способное поднять руку на слабого, и ушел, оставив рыдающего сына в одиночестве. Долго спорил с матерью за дверью, но что-либо разобрать из их криков не представлялось возможным.
А вечером мать осторожно проскользнула в детскую и поставила у кровати чашку горячего какао и кусок лимонного пирога, хотя отец и лишил сына сладкого на две недели
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Как и следовало ожидать, Логан остановился в "Маджестике", лучшем отеле города, о чем мне поведал утром Гудвин.
И снял самый дорогой номер? язвительно спросила я.
От недосыпа резало глаза, словно с них насыпали песка. Каждый поворот головы отдавался болью в затылке. До рассвета я провертелась в постели без сна, вспоминая, пытаясь понять, допустила ли ошибку. Конечно, Логан пытался расположить всех вокруг к себе и притворялся своим в доску парнем, но я-то помнила, кто он такой и откуда прибыл. Его светлость напоминал мне пригревшегося на солнце и успешно прикинувшегося бревном крокодила: стоит зазеватьсясъест в одно мгновение и не подавится.
Откуда мне знать? резонно спросил Гудвин. Меня он, сама понимаешь, полюбоваться картинами или угоститься кофе перед сном не приглашал. Я ведь не привлекательная сероглазая блондинка, не то, что некоторые.
В ответ на это я посоветовала Джону направление, в котором он мог прогуляться в свободное время. Он расхохотался и заверил меня, что в моем кабинете ему нравится намного больше.
А ведь какой-то год назад ты краснела от подобных выражений, Донн, с некоторой, как мне показалось, гордостью заметил он. Зато теперь сама кого угодно в краску вгонишь.
От вас и не такому научишься, проворчала я.
И все-таки мне кажется, что ты его заинтересовала. Логана, непонятно зачем пояснил Гудвин. Он расспрашивал о тебе.
Вот только этого мне не хватало.
О моей работе?
В основном да, конечно. Давно ли ты пришла в Управление, как часто задействована в расследованиях, сколько случаев раскрыто благодаря твоему дару.
Можно подумать, его светлость сам об этом не знает. Да я ни за что не поверю, что ему не подготовили подробнейшее досье на всех сотрудников. Сам же, между прочим, вчера намекнул, что мимо него ни одна подробность не прошла.
И что ты ему понарассказывал?
Гудвин уже открыл рот, чтобы ответить, но тут дверь приоткрылась и Найтон просунул голову в образовавшуюся щель.