Сроку у Эль Лобо восемнадцать месяцев, за что - он не любит говорить. Но судя по реакции по вновь прибывшим и болезненно слазившим торчкамэтот круг ада Эль Лобо посещал.
Мой сосед Жилберто, человек от которого я презрительно сторонился на свободегрязный автослесарь, оказался настоящим. Где бы не возникала быстрая тюремная ссора, а они напоминают искры под колесами старого трамвая Гилберт-эвакуатор очень быстро оказывался рядом со мной и начинал исподлобья изучать оппонента. Он первый из всего Кендиленда обратил внимание, что пишу я не только стендапы, а корябаю на «Правилах жизни», что-то еще, важноеесли наблюдать за моим выражением, когда я корплю над букавками.
«Книжку пишешь?» - спросил он без тени осуждения или удивления свойственной американским автослесарям, когда речь идет о современной литературе :
«Молодца. Смотри только все честно опишипусть люди знают -Home Of The Free, ебтвоюмать» С первого же магазина Эвакуатор купил мне стопку писчей бумаги и две ручкицелое состояние по тюремным расценкам.
Он часто пытается подсунуть мне конвертнаписать жене. Памятуя первый опыт подобной терапии отказываюсь, и спрашиваю отчего же сам Гилберт не пишет прекрасной половиненежно пристроившей его в Кендиленд на шесть месяцев. Но тут сразу видно, как отличается спаньярд Джилберто от того же айриша Марти.
Фарти-Марти скрипит как скучает по детям и собаке и готовится по освобождению стать пидерастомчтобы никогда не пускать в жизнь женскую заразу, а Гилберт тихо повторяет, что надо было пристрелить суку еще тогдакогда он вытащил ствол, за который сейчас сидит. «За шесть месяцев все равно перетрахается с кем-то, забеременеет хрен знамо от кого. Все равно в расход пускать придется»
С горячими пуэрториканцами сложно угадать - действительно пристрелит или только хорохорится.
22
У нас женой в начале все было как любит авторша Вилобрук Роуд. Познакомились на День Святого Валентина. И если для меня этот факт был несколько, как говорят американцы «чизи» - фальшиво-предсказуемый, то для женызнаковый. Хотя, если быть до конца честным, в день когда она «случайно кликнула» по моему номеру, выдав мне свойя был уверен, что свершилось чудо.
Обстоятельства мои были по большей части мизерабельны. В церкви произошел скандал между отцом Мракисяном и братом Стефаном, а заложником политической манипуляции стала моя любовь к мракисяновой дочке. Скандал был громкий и теперь на собраниях церкви я себя чувствовал не успешным проповедником благой вести, а фотографией с обложки бульварного таблоида. Порнографическим дагеротипом.
Стефан лишил меня права голоса и я потерял способ творчески подзаряжаться за счет проповедей. Стал обыкновенным уборщиком-нелегалом, униженным и одиноким. Еще я потерял первую американскую работу, которую по советскому воспитанию считал чем-то вечным и незыблемым. Это был шок потому как я еще не постиг суть системы современного американского рабства. Как только белочка перестает крутить колесобелочку вышвыривают на помойку.
Сеть магазинов волмартр заработала в тот год больше чем все сети США вместе взятые. Некоторые конкуренты оказались совсем не у дел и правительству пришлось протянуть руку помощи. Бейл аут это у них называетсятот же термин что и выкуп из тюрьмы.
Правительство хоть и выглядит кучкой стариков в припудренных свифтовских париках, на деле крайне зубасто, как стая пираний. Они решили снять стружку с зажравшегося волмартра, так же как они снимают стружку с Саддама или Норьеги.
Не для кого не было секретом, что убирают волмартр нелегалы. Старики-парики приняли закон о штрафе по десять тысяч за голову каждой уборщицы, а потом спустили с цепи гестапо. Обо всем этом я, как продвинутый потребитель, узнавал из утренней газеты за завтраком из яйчницы с беконом и апельсиновым сокомиграл в настоящего американца.
Редко верится, что описываемые в газетах ужасы могут коснуться тебя лично. Буквально через пару недель волмартр аннулировал все контракты на уборку и туалеты стали убирать только американские граждане. С тех самых пор в стране нет ни одного чистого и не вонючего волмартовского туалета.
Когда их убирала Оксанадивчинка из подо Львова, то раз в неделю она замачивала все отбеливателем, который потом собирала с полу руками в зеленых перчатках по-локоть. После таких дикарских мероприятий, Оксана дня три ходила зеленожелтая, будто пострадала от хлорной атаки в провинции Иблиб. Зато туалеты буквально благоухали.
Наш босс, Володымыр Лысовый только-только влез в дорогую ипотеку, поменял машину себе и жене, а последнюю еще и обрюхатил третьим ребенком.
Теперь он вынужден покинуть семью и комфорт дорогого дома в Кентоне и пилить в Чикаго, работать обыкновенным каменщиком - слать домой деньги. Процентов восемьдесят представителей среднего класса не могут до конца насладится ни новеньким домом, ни лодкой, ни машинкой для капучиноони всегда спешат на работу, а в выходные запивают пивом транквилизаторы (фирма опять прохлопала контракт и грядут сокращения).
Мой напарник Овидиус Якубайтислитовский студент по обмену, плюнул, сказал что уже заработал на подержанный фольксваген и укатил домой - в Вильнюс. Мне осталась оплаченная до конца месяца квартира в недурном районе, американские водительские права на четыре года и пустой счет в банке на имя Якубайтиса. «Вполне себе легален на четыре года» - а потом свалю постановил я.
Терять очередную американскую работу и радоваться по этому поводу, я тогда еще не умел, а потому пришел в ужас. А вдруг я умру с голода? Или «где же я буду ночевать?»
Володя дал на прощание номер чешки Петры Грегусовой из Чикаго и рекомендовал сниматься тудавторой по величине город на восточном побережье. Чешка за меня уцепилась из-за английского и сказала, что если я потерплю полтора месяца, смогу получить бригадирство на уборку одного из Дургетов в моем городе. Две тысячи баксов в месяц, если работать каждую ночь без выходных. Володя денег не одолжил, но списал маленький долг в двести баксов и посоветовал не платить за квартиру: «Они только через месяц придут выселятьпроживи три лишние недели, найди комнату и сбегай ночью. Хата записана на Овидия, пусть теперь в Литву свои счета шлют»
Так впервые я жил в США, но нигде не работал, но вместо того чтобы этим наслаждаться и жить на полную катушку я только и думал какой ужас, что с квартиры придеться съезжать, и что будет если не перезвонит чопорная чешка Петра Грегусова.
Шайтан, как всегда оказался совсем не так страшен, как его малюют. Я получил работу на Дургете и малюсенькую мансарду в домике Чака на Парме. Техника уборочная на Дургете оказалась новее, зарплата чуть выше, чем в волмартре, а Чак вполне себе нормальным соседом.
Чак бывший ДиДжей, сторчавшийся на кокаине. Домик Чаку оставила в наследство мама. В штатиках не бывает такого явления как выплаченный домты продолжаешь платить до конца своих дней, только это уже называется не ипотека, а налог на недвижимость. Суть в томчто иметь тут дом и не платить могут только бомжи-сквоттеры и «обитатель Белого Дома» остальные раскошеливаются. В иных дорогих районах налог не меньше чем сама ипотека.
Чак пустил меня и Джефачтоб не потерять уже выплаченный мамой домик. Джеф - ветеран первой иракской и у него одна перпонка на два уха. От этого он громко орет, когда разговаривает сам с собой. Мы с Чаком знаем все что творится у Джефа на душе. А творится у него та же блажь, что и у нас, хотя мы не орем об этом, купаясь в душе. Джеф считает, что его жизнь обратится в рай как только в ней объявится прекрасная Женщина.
Часто Джеф приносит кучу нетронутых объедков с богатого корпоратива. Втроем ходим в кино или в стрип-бар. Мы глубоко несчастны в душе, потому что считаем что не живем на полную катушку. Видимо, Прекрасную женщину не устраивает наш внешний вид или марка авто.Женщины в США это статусная роскошь.
Каждую смену, я переполненный христианской благодатью, молю бога послать мне любимую. Пусть хоть калеку, пусть в инвалидном креслебуду заботится о ней всю жизнь!
Паскудно убирать Дургет на День Святого Валентина. Ото всюду кричат открытки с идиотскими ангелочками и розочками, а я чуть не плачу от одиночества.