О чем ты? «Ни один из этих грязных лживых нечестивцев, что смеют называть себя мужчинами, не станет мужем женщины из рода Миллс», так говорила Алетина Миллс. «Если какой-нибудь ублюдок поведет кровную госпожу Миллс к венцу и перед ликом Великого заявит о своем желании взять ее в жены, то окаменеет навеки»!
Лиса поморщилась. Старательно прислушивавшаяся к разговору тетушка Руденс хихикнула в кулачок и отвернулась, а старый служака в полицейской форме гоготнул и толкнул плечом молодого сослуживца, словно напоминая о чем-то забавном.
Этоне слова проклятия, пояснил зардевшийся помощник священнослужителя, что как раз подбирал книгу и невольно услышал цитату в исполнении Айрис. Давно покойная госпожа Миллс выражалась более Э Ну
Нецензурно. Мелиса по привычке называла вещи своими именами. Проклятие госпожи Миллссплошной старинный трехэтажный мат, точно расшифровать который довольно затруднительно. В народе ходит облагороженная версия ее речи. Неудивительно, что проклятие подбрасывает сюрпризы.
И что же делать?!
Наблюдать.
За кем?! Я больше никогда не буду участвовать в этом безумии! вскричала Айрис, но Лиса уже переключилась на книгу, в которой опознала некий уникальный экземпляр с полустершимися пометками на языке народа линг.
Зрители успокоились на удивление быстро. Особо чувствительных увели родственники, другие поглядывали на приосанившуюся полицию и вели себя тихо, как подобает на настоящей свадьбе. Для них ничего еще не закончилось. Свершилась лишь половина действа, приглашение на которое получили лучшие друзья и заклятые враги его величества Фабиана.
В какой-то миг наступила тишина. Айрис поискала взглядом родителей и с грустью отметила, что они, как обычно, остались дома. Их совесть мучит за использование единственной и некогда обожаемой дочурки. Король платит более чем щедро, но маме больно смотреть на спектакль у алтаря. В прошлый раз она чувств лишилась и грохнулась под ноги жениху, чье имя давно выветрилось из памяти. Отец страдает по другому поводу: пересудов боится. Да разве ж слухи о том, что дочь развлекает Фабиана, хуже правды о проклятии?
А деньги семье нужны. Выкупить родовое поместье, дать сыновьям приличное образование, вернуть хоть немного утраченных во время недавнего кризиса земель, отремонтировать заброшенный сахарный завод, что станет постоянным источником дохода Всего не счесть. Хорошо, что о приданном дочери беспокоиться не нужно, спасибо прапрабабке Алетине.
С балкончика, нависавшего над дальним концом храма и предназначенного для высших духовных чинов, раздались громкие аплодисменты. Присутствующие почтительно опустили головы, и Айрис последовала их примеру. Краем глаза она видела, что Лиса Стау, наоборот, ткнула книгу помощнику служителя храма, приосанилась и кривит губы в насмешливой улыбке, но ничуть ей не завидовала. Шальной полукровке разрешено вести себя с королем как с закадычным приятелем, да только это не отменяет того факта, что дерзость в любой момент может стоить ей жизни.
Легкие шаги человека, рожденного и воспитанного, чтобы единолично править Валесией, звучали совсем близко. Он шел неторопливо: наверняка пожирал Мелису взглядом и глумливо подмигивал, кивая на алтарь. На первой поддельной свадьбе Айрис смотрела на него во все глаза, прикрываясь букетом, на второйпоглядывала изредка, а к третьей интерес угас окончательно.
Король уже перешагнул тридцатилетний рубеж, но выглядел слишком молодо как для своего возраста. Невысокий, худощавый, с подвижным смешливым лицом и привычкой сверлить людей взглядом, он напоминал юного барса, которому не суждено заматереть. Так говорил кто-то из прошлых женихов, и с ним трудно было не согласиться.
Фабиан одевался ярко, порой даже вычурно, всячески подчеркивал свой высокий статус и плевал на мнение окружающих. Когда он говорил, все умолкали, и неважно, что его величество прерывал чужой разговор. Когда подозревал приближенного в измене, не церемонился. Когда видел девушку в своем вкусе, заявлял об этом прямо.
Вот и сейчас король остановился напротив Айрис и, уперев кулаки в бедра, рассматривал ее без тени стеснения.
Хм А ты осмелела, Ириса, выдал, растягивая слова. Раньше в тебе не было огня.
«Раньше я жила иллюзиями. Верила, что проклятье помогает вершить правосудие. Что, повинуясь тебе, я искупаю вину за смерть Армана. Что могу отказаться от этого фарса в любой момент. Потом увидела: мое мнение не нужно абсолютно никому, и очерствела. А сегодня поняла: с меня довольно. Два месяцаи я стану совершеннолетней. Всего два месяца, и мне выдадут документы! Я буду сама отвечать за свои поступки. Мое «нет» принесет неприятности мне, а не моей семье. Ждуне дождусь, сир», просилось на язык.
Но Айрис смолчала. Требовалось потерпеть еще шестьдесят дней. Что может случиться за такой короткий период? Она следила за новостями и ежедневно прочитывала серьезные газеты от корки до корки. В настоящее время Валесия живет спокойно. Вельможи свыклись с нравом короля и не лезут на рожон. Только какая-то придворная дама стала героиней скандала с участием Фабиана, однако ее он точно не пошлет к алтарю, ха-ха!
Смелее, Ириса. Разве тебе не говорили, что мне нравится смелость?
И потому вы превращаете смельчаков в посмешище, сир?
Айрис в панике коснулась собственных губ и с облегчением сообразила, что вертевшийся в мыслях вопрос озвучила не она.
Наглецов, Лиса. Король повернулся к Мелисе. Исключительно наглецов, которые забывают свое место. Как ты, например.
Вы пугаете мою подопечную. Полукровка в точности копировала его интонации. Это недостойно человека, носящего корону.
Собираешься воспитывать меня? Не боишься, что и мне захочется тебя воспитать, Лиса? Розгами?
Она равнодушно пожала плечами.
Всякое может случиться. Дуракам и самодурам закон не писан, сказала спокойно.
Тетушка Руденс с тихим аханьем хлопнулась в обморок. Ее монструозная шляпка с искусственными цветами упала аккурат на украшенные сапфировыми пуговицами туфли Фабиана, пухлая рука прошлась по облегающим штанам короля, бумажный веер громко шлепнул его по коленям.
Довели старушку. Мелиса как ни в чем не бывало вытащила из неприметного кармашка нюхательную соль (жизненно необходимый атрибут при общении с Лисой Стау) и присела возле тетушки. Пожилой человек, слабое сердце Не бережете вы своих подданных, сир.
Король на миг потерял дар речи, потом заливисто расхохотался.
Передай казначею, что в этом месяце тебе положено жалованье шута. В его голосе не слышалось злости. А что до тебя, Ириса
Айрис забылась и рывком подняла голову. На нее взглянули синие-синие глаза Фабиана, полные тоски и усталости. В них не было ни смеха, ни раздражения, ни надменности Они словно принадлежали другому человекубесконечно одинокому, погруженному в печаль, не знающему, что такое искренний смех.
Не хочешь больше мне помогать? Хорошо, это твой выбор. Для тебя есть последнее задание, произнес король, и фантом развеялся. Особое задание. Выполни его, и получишь все, что пожелаешь.
Айрис не стала спрашивать, что случится, если она откажется. Это они уже проходили После второго «жениха», кажется. Банкротство, иск против отца, разрушенное будущее братьев Список был длинный.
Последнее, сир?
Даю слово. Фабиан любезно коснулся губами ее тонких пальцев. Лиса подтвердит: я человек чести.
И умственных извращений, охотно откликнулась Мелиса.
Тетушка Руденс, не успев открыть глаза, вновь потеряла сознание.
«Всего один раз Я справлюсь! Справлюсь ведь?..»Айрис поклонилась королю и отступила на шаг, когда он прошел мимо.
Тебе понравятся Холмы, Ириса, бросил Фабиан, не оборачиваясь. Там очень красиво в эту пору года.
Холмы?! Обширная территория на границе Валесии и земель народа линг? Глушь, о которой в столице ходят леденящие душу легенды? Последнее пристанище магии и чудес?
«Я не справлюсь, мелькнула обреченная мысль. Ни за что не справлюсь. Это далеко Там одни незнакомцы. И полиции почти нет В Холмах люди теряются навек. Точно. Теряются. Навек».
Благодарю за возможность, сир, произнесла Айрис. Холмыэто то, что нужно.
Она действительно испытывала признательность и собиралась воспользоваться ситуацией в собственных интересах.
Глава 2. Опальный князь
Джи Лин искренне презирал три вещи: обман, предательство и угрозы. Сегодня ему не посчастливилось столкнуться со всем этим в одном-единственном письмеважном, срочном, скрепленном личной печатью короля. Оно прибыло утром, но не стало неожиданностью. Верный человек из столицы еще две недели назад телеграфировал о назревающей беде.
Хорошо иметь сторонников у самой верхушки Валесии. Раньше они были бесполезны, но в последние годы Фабиан превратился в настоящего тирана и начал прессовать неугодных. Его интерес к княжеству Холмы, которому полвека назад тогдашний король пожаловал автономию, назревал уже давно. И вот, наконец, свершилось. Его величество изволил прощупать почву и замахнуться на земли, никогда по-настоящему не принадлежавшие Валесии.
«Мне стало известно, что в высшем обществе Холмов зреет заговор. Мой отец отзывался о вас, Джи Лин Ри, как об умном и наблюдательном правителе, который знает подноготную вверенных ему территорий. Я не буду обвинять вас, не имея доказательств, но хочу, чтобы вы подтвердили свою преданность короне», писал Фабиан.
Преданность Создавалось впечатление, что в столице давным-давно забыли значение этого слова. Король играл красивыми фразами о долге, чести и благородстве, но между строк читалось лишь его маниакальное желание поставить князя Холмов на колени.
Фабиан хотел увидеть покорность. Увериться в слепой готовности Джи Лина следовать указаниям правителя. Убедиться, что княжество не ударит в спину, если начнутся, как поговаривают, волнения в народе. Или же вовремя распознать мятежные настрои и принять меры, пока не поздно.
Брак с какой-то дальней родственницей Фабиана, чье имя пока не оглашалось в целях ее же безопасности, малая плата за спокойствие в Холмах. Для тех, кто у власти, договорной союзобычное дело. Если бы не телеграмма из столицы, письмо короля имело бы мерзкий, но терпимый окрас.
«Морская игуана лениво лижет соль», несмотря на подпись, Джи Лин поначалу не воспринял эту короткую строчку всерьез. Лишь когда через пару дней увидел в газете заметку об аресте отправителя, спохватился и присмотрелся к телеграмме внимательнее.
Какой-то шифр? Метафора? Анаграмма?
Князь начал с самого простого варианта, и получил фамилию Миллс.
Шпион? Наемный убийца? Протеже Фабиана?
Изучение прессы расставило все по местам.
Алетина Миллсэкзальтированная певичка, что прокляла собственный род; Айрис Миллссамая известная невеста столицы, чьим женихам уготована участь дворцовых украшений. Родственных связей между Миллсами и королем нет, но почти наверняка Фабиан наметил в жены Джи Лину именно проклятую.
Расчет прост: и согласие на брак, и отказ от брака лишат князя жизни. В первом случае сработает проклятие, во второмправедный гнев его величества, ведь преданность не доказана, возмутительное ослушание налицо! Законного наследника у Холмов нет, так что король немного поиграет с законами и упразднит автономию. Может, приведет к власти своего человека Или уничтожит княжество как территориальную единицу, разделит на куски и присоединит к Валесии, лишив всех привилегий.
Князь, едут! В кабинет ворвался запыхавшийся секретарь. С пропускного пункта телеграфировали! Только что вышли из поезда и пересекли границу!
Джи Лин недовольно повел плечами, вырываясь из плена унылых мыслей. Намерения Фабиана ясны. Необходимо обдумать это и найти решение, а не пялиться сквозь окно на сумеречные предгорья в надежде, что проблема исчезнет сама собой.
И ради этой новости вы бежали на седьмой этаж, Шонник? Помощник отличался пухлым телосложением, и его багровая физиономия вызывала жалость. Почему не воспользовались лифтом?
Там ремонт, князь. Старый Сэм как узнал, что к вам невеста скоро прибудет, так всех бросил проверять безопасность замка. Говорит, девушка городская к нашим условиям непривычная, может покалечиться или того хуже
«Кому хуже, а кому и лучше», но вряд ли судьба избавит от нежеланной суженой таким простым способом. Разве что ей кто-нибудь поможет Хм, любопытная идея.
Идите домой, Шонник. Сегодня вы мне не понадобитесь.
Да-да, князь, благодарю вас!
Секретарь вышел за дверь и, вообразив, будто его уже не видно и не слышно, засопел с удвоенной силой. Расстегнул щегольской полосатый пиджак, ослабил узел галстука и, вытирая пот с раскрасневшегося лица, направился к лестнице.
Джи Лин проводил помощника долгим взглядом. Толковый работник Одно плохо: слишком выслуживается. В Холмах жизнь течет неспешно, рвение ни к чему, особенно по пустякам. Глядя на Шонника, можно подумать, что его начальникзаписной самодур без капли совести. Поди докажи людям, что секретарь носится, не щадя здоровья, по собственному почину!
Послание короля отправилось в сейфприличную махину, занимавшую половину северной стены. Из-за его размеров другая мебель кабинета выглядела игрушечной. Длинный стол, на котором громоздились пишущая машинка, нерабочий телефонный аппарат, стопка папок размером с небольшую гору и письменные принадлежности, более-менее соответствовал обстановке, а вот простые стулья и узкие застекленные шкафы для бумаг напоминали убранство кукольного домика.
Джи Лин сел в высокое кресло с удобной спинкой и взглянул на часы. Безмятежно покачивая маятником, они сообщали, что время близится то ли к полудню, то ли к полуночи, и явно требовали участия Старого Сэмамастера на все руки, без которого замок давно развалился бы на части.
Солнце почти исчезло за горизонтом. Около девяти вечера? Искать на столе карманные часы было лень. И так ясно: пора закругляться с делами и провести последний тихий вечер в компании друзей. Невеста, чтоб ее разодрали болотные крячи, прибудет завтра после обеда вместе со своими столичными капризами.
Или не прибудет?
Поговаривают, на Лесном тракте разбойников видели. Никто в эту байку не верит, но князю донесли. Мало ли Лучше перебдеть и подавить заразу в зародыше. Холмытихое место, тут если и случается что, то с пьяных глаз, а потом раскаяние поднимается до небес.
Помнится, в прошлом году Семка-кузнец надрался и у старой ведьмы Шессы подсолнухи перепортилрешил, народ линг поднялся, чтобы людей изжить. На границе свои легенды, эх Утром сообразил, что натворил, и каждый подсолнух к колку подвязал. Старуха через неделю всполошилась, мол, порчу нелюди навели, урожай изничтожили. Стебли высохли, а не падают, держатся колдовской силой! Ведьма, называется. Даже служителя храма водила в поле.