А теперь нам выпала честь познакомиться лично.
Если он твой брательник, так научи по уму базарить и сам тормознисьне с мелочью трешь! Евгений тоже узнал Жилу, но отступать некуда, и оставалось строить из себя авторитетных людей.
Может, поверят, и при благоприятном исходеразойдемся по сторонам, или перенесем разговор на более позднее время. Но сегодня точно не мой день.
Ты чё, щегол, учить меня вздумал? На кого выеживаешься? А? Жила выплюнул сигарету и сделал шаг вперед.
Красная точка упала на мокрую листву и обиженно пшикнула.
Осади слегонца и не накаляйся. Твой брат неправ, и конкретно, так что прежде чем впрягаться, разберись в теме! Если дело серьезное, то встретимся в неформальной обстановке, и слово за нас скажут солидные люди. Так, с бухты-барахты, можем и не решить! вмешался я.
Жила вопросительно взглянул на брата. Остальная компания рассредоточилась по роще, отрезали путь к дороге. Позади Теза. Под левой ногой перекатывалась пивная бутылка, всё же оружие.
Да чё с ними разбираться? Эти лошки горбатого лепят, основных из себя строят, а на самом деле промокашки беспонтовые. Все за вас знаем, так что не сучите ногами! взвился «братишка».
Так вы чё, пургу прогнали? Мне?!! Ну и чем отвечать будетебабосами или здоровья лишку? Жила сплюнул в сторону и, разворачиваясь обратно, неожиданно ударил правой рукой, метя Евгению в челюсть.
Реакция нарабатывалась годами, и удар ушел в пустоту. Но, когда Евгений отшатнулся, на него прыгнул брат Жилы, чей короткий полет оборвался боковым ударом в живот. Нога выстрелила сама, причем резко, словно сжатую пружину отпустили на волю. Сам от себя такого не ожидал. Рефлексы. Стриженый отлетел назад и со стоном переломился пополам, руки отчаянно обхватили живот. Первый удар сделан, назад дороги нет. В прорыв и попытаться выйти с наименьшими повреждениями!
Мочи их!
Подобно быкам на красную тряпку группа бойцов кинулась в атаку.
Дальше всё смешалось в непрерывную череду ударов, грязного мата и болезненных вскриков. Мы с Евгением заработали кулаками как заведенные: нужно прорвать образовавшуюся стенку и пробиться к дороге, там больше места и нас труднее зажать. Удары сыпались с разных сторон, били куда попало, не разбирая, не щадя, не думая.
В темноте мелькали перекошенные яростью лица, оскалы зубов, сбитые холки кулаков. С головой захлестнула недавняя злость, и я сам кидался на грязную мразь. Ярость нашла выход.
Сломать! Покалечить!
Жалости и сожаления как не бывало. Не могло быть и речи об отступлении. Сдаваться никто не собирался.
Пробиться не удалось. Нас отбросили к деревьям, и возникла небольшая пауза. У двоих струилась из носа кровь, один зажимал глаз, брат Жилы поднимался с земли. Во рту металлический привкус крови, под языком покачивался нижний резец. Евгений старался перенести вес на левую ногу.
Жила сунул руку в карман и криво усмехнулся:
Ну всё, падлы, хана вам!
Началась новая атака, и мы снова кинулись на прорыв. Перед глазами возник какой-то хмырь в бейсболке, я врезал точно под согнутый козырек. «Бейсболка» отлетел на пару метров, прошуршал по палой листве. Я подумал, что нападавший вышел из строя, но парень сумел подняться и, помотав головой, опять двинулся в драку.
Кто-то запрыгнул со спины и обхватил шею локтевым сгибом, другая рука лезла прокуренными пальцами в глаза. Пока я оттягивал вонючую ладонь, слева прилетело ещё два удара кулаком. Один из них попал в глазслезы хлынули ручьем, темные фигуры помутнели. Глаз моментально заплыл, веки с трудом размыкались.
Подкосил жесткий удар под колено, но удалось упасть ничком и перекувырнуться через голову. Заодно сбросил прилипшего сзади. Остроносый! Рука соскользнула с шеи и я, завершив кувырок, локтем врезал по ненавистному рылу, оставил парня лежать на земле и смотреть хорошие сны.
От футбольного пинка по ребрам меня отбросило от уснувшей крысы, и я врезался боком в старую липу. Влажная ветка громко хрустнула под весом, и острый сучок пропорол куртку. Пламя широкой полосой обожгло кожу.
Твари!
Злость переросла в ненависть к сволочам, что умеют нападать только с явным превосходством, или в темноте, со спины. Ярость подхлестнула лучше любого стимулятора, и я вскочил на ноги.
Уничтожить!
Я попытался вдохнуть, и жаркая молния полоснула по груди, заставила согнуться. Похоже, что сломано ребро, но падать нельзязатопчут.
Ненавижу!
Снова вдох и темнеет в глазах. Удар в правую скулу, и земля рвётся навстречу. Пытаюсь не упасть, перебираю ногами, но тело мотает и всё больше относит к холодной Тезе. Очередное дерево останавливает недолгий бег и, придерживая грудь, я смог выпрямиться.
Евгений отбивается от троих нападающих, за их спинами крадется Жила, в руке поблескивает перочинный нож. Жила выбирает момент для нападения. Тела двоих лежат среди мусора. Где же ещё один?
Женька, у него!..
Я не успел закончить фразу.
Слева выныривает окровавленная рожа стриженого парня, и челюсть вспыхивает от жесткого хука. Я отклоняюсь и пытаюсь ударить правой, но очередная острая вспышка боли скручивает тело, на мгновение теряю противника из виду. В следующую секунду я вижу летящий кулак, на пальцах сверкает металлическая полоса.
«Кастет!»промелькнула мысль, перед тем как в голове взорвалась бомба.
Яркая вспышка и тут же непроглядная темнота, ощущение полета в невесомости. Откуда-то раздалось громовое рычание и почти сразу же истошные крики.
Жесткое падение на землю, боль ушла, накатила вселенская тьма морозной ночи.
Ненавижу!
Глава 4
Женька, у него нож! истошно кричу я и пугаюсь собственного голоса.
Его нет! Ни вопля, ни писка! НичегоТи-ши-на.
Я не ощущаю тела. Темнота, сплошной мрак! Где я? Парализован?
Эй! и снова не слышно голоса.
Может потому, что мне нечем кричать? От этой мысли я пугаюсь ещё больше. Я пробую пошевелить хотя бы чем-нибудь, но даже язык не может коснуться зубов. Зубов нет языка тоже.
Может я умер?
От этих мыслей страх накрывает огромной волной. Я кричу неслышимым голосом, бьюсь несуществующим телом, стучу иллюзорными руками и ногами.
Но я же существую!
В диком ужасе я пропустил возникновение картинки. Словно кто-то открыл глаза, и я вижу всё его глазами. Словно сижу в огромном кинотеатре, где я всего один зритель. Ощущаю чьё-то тело, слышу чьи-то мысли, чувствую чьи-то эмоции.
Но это всё не моё
Я пробираюсь по сырой осенней тайге. Угрюмо иду вперед: обхожу замшелые пни, проваливаюсь в заросшие осокой овраги, продираюсь через переплетение кустов.
Это не мои руки!
Запах чувствуется явственнее. Мускус, мокрая псина и железный оттенок крови. Застарелый запах, кислый.
Ненавижу! Как же я ненавижу! Уничтожить тварь!
Эти мысли не мои! Но как похоже на моё недавнее состояние А запах
Манящая струйка ведет вглубь, в темноту дикой природы. Все чаще я бухаюсь во влажный мох, но упрямо сжимаю зубы. Иду вперед.
Это чужие ноги!
Спешу дальше, листьями иван-чая оттираю грязные руки. По ногам кузнечным молотом бьет усталость, дрожащие колени пытаются побеждено согнуться, каждый шаг дается с трудом.
Эй, ты кто? Ты слышишь меня?
Отомстить! Убить!
Левой! Правой!
Мужчина! Ты меня слышишь?
Подготовка помогает в пути, но нервное напряжение выматывает сильнее многокилометрового спринта. Чувствую, что цель неподалеку.
Отомстить! Убить!
Левой! Правой!
Воняющие тухлыми яйцами болота подсовывают коряги и кочкинаступи на одну и провалишься в бездонную хлябь.
Ненавижу!
Не получается докричаться до хозяина тела и просто наблюдаю его глазами за происходящим. Его глазами? Моими глазами?
Сухие кусты колючими ветвями отчаянно цепляются за притороченный арбалет, стараются не пустить дальше.
Уничтожить!
Огромные комары носятся тучами, готовые высосать досуха зазевавшуюся жертву. Покрытые паутиной лапы елей отчаянно лезут в глаза, в волосах остаются ароматные иголки.
Разрушить!
Обхожу по широкой дуге робких оленей, кожей чувствую внимательные взгляды грустных темных глаз. Проползаю с черепашьей скоростью мимо семейства кабанов, огромный вепрь лишь хрюкнул в сторону необычного холмика.