Стронг наконец поднял голову и глянул на Сибиллу.
Ваш муж ещё жив, эвен Нобу. Он в глубочайшей коме. В такой же скоро окажется и Фонтей.
Сибилла распахнула воспалённые глаза и медленно поднялась, после чего закрыла ладонью рот, зажмурилась и зарыдала с новой силой. Но теперь, кажется, больше от счастья и неверия.
Её худые плечи заходили ходуном от немого плача. Она совсем побледнела, затряслась всем телом, и я не придумал ничего другого, кроме как крепко обнять её.
У меня и самого внутри всё будто вибрировало и дрожало.
Всё хорошо, мам, прошептал я. Мы поможем ему, обязательно поможем.
Киро, сынок Сибилла сжала меня в объятьях и уткнула лицо в моё плечо, а я гладил её по волосам и шептал, что всё будет хорошо.
В это время директор велел перенесли всех отравленных в портал.
Гектор взялся нести Фонтея, Волькири забрал Тюдора, Кезарий взял эвен Обри, а я мягко отстранился от Сибиллы, которая немного успокоилась, после чего поднял на руки Триш.
Так, в мрачном шествии, под треск догорающего дома, мы покинули это когда-то райское место.
* * *
В школу портал прибыл рано утром.
Когда ворота открылись, я увидел, что нас встречают ученики и преподаватели. Они мрачно наблюдали, как мы одного за другим выносим раненых и потерявших сознание. Из толпы вдруг выскочил Том Обри.
Увидев мать на руках у Кезария, он ринулся к ней.
Ма-а-а-ама!
От этого вопля во мне снова всё напряглось и передёрнулось.
Совсем недавно тот же самый Том Обри пытался скрыться от своей матери, чтобы не терпеть её нытьё и чрезмерную заботу, а тут выдал такой душераздирающий крик, что пробрала дрожь.
Ну а потом настала очередь сестёр Нобу.
Рин и Таби бросились к родителям, бледные и ошарашенные. Рин стиснула мать в объятьях, а Таби расплакалась и схватила руку отца, которого нёс Волькири. Ну а когда из портала вышел Гектор с Фонтеем на руках, эмоций не сдержали все, кто стоял на площадке перед порталом.
Вся толпа ринулась вперёд, и только громкая просьба директора остановила натиск желающих хоть как-то помочь.
Никто помочь всё равно бы не смог.
Мы отнесли всех в больничный чертог, и когда я увидел, что рядом с кроватью моего брата Броннана теперь на таких же больничных койках лежат Тюдор, Фонтей, Триш и мать Тома Обри, в моей душе будто что-то надорвалось.
Если бы я не попросил тогда Тюдора отыскать ферму Ниманда, ничего бы этого не было. И если бы Том Обри сейчас подошёл и врезал мне по лицу, а сёстры Нобу наслали на меня свою кобру, я бы не возражал.
Ты не виноват, услышал я шёпот Сьюн за спиной. Она, как тень везде следовала за мной. Тюдор был счастлив помочь. Я видела это. Он гордился. Нет, ты не виноват.
Ответить мне было нечего.
Всё будто провалилось в беспросветную пропасть, из которой не было выхода.
Я не стал ни с кем разговаривать, даже когда меня окружили студенты. Майло и Зак, Сет Йорго и Балб, Цефея Саган и Пузырь Филликого только не было в этой толпе. Все расспрашивали, что случилось, а у меня будто язык отсох.
Я кивнул всем, соврав, что тороплюсь, и поспешил скрыться в общежитии, в комнате восемнадцать. Со мной зашла Сьюн. Она тихо закрыла дверь и села рядом на кровать. Молчали мы, наверное, около часа.
Сидели и молчали.
А потом я поднялся и хрипло произнёс:
Я знаю, кто такой Ниманд.
Сьюн подняла на меня глаза, полные ужаса.
Знаешь?
Я кивнул, накинул на себя плащ от формы, сунул грязные ноги в туфли и направился к выходу, попросив Сьюн за мной не ходить. Она спорить не сталавозможно, решила, что я хочу побыть один. На самом деле, мне срочно нужен был Стронг, и я прямиком отправился в кабинет коменданта первого общежития.
Уже на подходе к кабинету я услышал громкий возглас за дверью:
Почему ты не сказал мне раньше, Фламер?! Это был голос директора. Пока я из тебя клещами не вытащил, ты молчал!!
Таким злым он редко когда бывал, но в свете последних событий даже удивляться не пришлось.
Ответ прозвучал не менее злым и громким:
Потому что это не моя тайна, Альмагор!!!
Мне было плевать, о чём спорили Стронг и Волькирия пришёл поговорить о Ниманде.
После моего стука, дверь распахнулась почти сразу. Меня встретил сам директор, раскрасневшийся от гнева, но и на это мне было плевать.
Если вы, как регент, опасаетесь произносить вслух свои неподтверждённые догадки, то это сделаю я, заявил я ему с порога. Молчать не имеет смысла. Нужно, чтобы
Ты как раз вовремя! Он ухватил меня за плечо и втащил в кабинет.
Дверь захлопнулась.
В кабинете, кроме директора и Волькири, никого не было, но казалось, будто здесь куча народудо того обстановка была раскалена.
Сейчас ты и Фламер отправитесь в одно интересное место. Директор прищурился и смерил охотника гневным взглядом. Вряд ли в том месте, куда вы отправитесь, будут рады видеть регента Атласа. Но вот простой ученик, ищущий знаний, вероятно, сможет попасть в их обитель.
Волькири кашлянул и перевёл взгляд на меня.
Собирайся, Киро. Приведи себя в порядок и переоденься в хороший костюм. Нужно быть опрятным, они обращают на это внимание. И возьми с собой любую книгу, чтобы подарить. Это будет сложный визит, но ты уж не подведи
Эпизод 8
Директор не дал мне сказать ни слова.
Ни о Ниманде, ни о своих догадках.
Он выпроводил меня и охотника Волькири из кабинета и захлопнул за нами дверь, бросив напоследок только:
Возьмите с собой Люче.
Оставшись в пустом коридоре с охотником, я хмуро уставился на него, а тот лишь потёр вспотевший лоб и пробормотал:
Нас ждёт сложный вечер
Я продолжал хмуриться: сейчас мои мысли были заняты только одной сложностью.
Вы ведь тоже догадались, кто такой Ниманд? И директор догадался. Так почему вы оба молчите?
Волькири ответил, но слишком уклончиво:
Мы отправляемся искать доказательства. Как только найдём, так и расскажем об этом вслух.
Он никак не мог прийти в себя после разговора со Стронгом, это было видно.
Собирайся, Киро. Я всё расскажу по дороге по дороге в музей
Куда? Мои глаза полезли на лоб: какой нахрен музей. Нашёл время!
В Музей древних манускриптов при Хранилище древностей Атласа, быстро и нервно ответил Волькири и больше ничего не стал пояснять, хоть я и пытался выспросить детали.
Бесполезно. Он молчал.
Уже через час мы стояли в портале: я, Люче и Фламер Волькири. И каждый из нас выглядел совсем не так, как обычно.
Охотник теперь был похож не на охотника, а напоминал чиновника, ну или бандита, который надел костюм: белая рубашка, брюки, строгий пиджак, галстук, начищенные туфли.
И никакого оружия, конечно.
А ещё он причесался, надел очки и прихватил с собой книгу, сунув её подмышку. Это было руководство по использованию ружья для стрельбы снарядами с пламенной золой.
Видеть Волькири таким было настолько непривычно, что я всё время на него косился и будто никак не мог узнать. Он даже помолодел лет на десять, посвежел, стал холёным и статным. Только его шрамы, обожжённое ухо и жёсткий взгляд выдавали, что он всё же слишком далёк от чиновничьих кабинетов.
А очки вам зачем? тихо спросил я. Вы же отлично видите. Разве нет?
Вообще-то, у меня с детства падает зрение, и с каждым годом становится только хуже, нехотя признался Волькири. Это большой секрет и вечный недостаток моего обречённого рода, но видеть мир чётче мне помогают заклинания, иначе бы я никогда не получил ту должность, которую имею. На самом деле все Волькири испокон века рождались с плохим зрением, даже Хилар такой была, хоть и пыталась скрыть это, как и я
Вспомнив про погибшую дочь, он опустил глаза и смолк.
Я не стал его допекать, хоть и злился, что охотник что-то вечно недоговаривает. Выяснилось, что зрение у него плохое, а спасается он заклинаниями, и, судя по всему, это была далеко не единственная тайна Фламера Волькири.
Говорят, существовал только один такой род где дети рождались с плохим зрением, будто за что-то расплачивались прошептала Люче.
И тоже замолчала.
Она стояла в целомудренном платье с воротником под самое горло и теперь была похожа на учительницу. Её образ дополняла большая книга, на которой значилась надпись «Великий Эрб. Поэма о незапамятных временах».