На кол того, кто эту моду придумал.
И пусть нынешнее мое тело не знает усталости, и боль, мною испытываемая ныне, весьма эфемерна, но
Мне необходимо будет наведаться в Ратушу. Диттер не стал делать вид, что его в доме нет. Он присел на край другого кресла и поежился. Все же в фамильном особняке он чувствовал себя на редкость неудобно. А затем на почту
У меня есть телефон и телеграф, я махнула рукой. Скажете Гюнтеру, он проводит и почтовая шкатулка тоже, но исключительно для небольших объемов
Спасибо, но
Правила?
Именно.
Тебе нужен целитель.
Он пожал плечами: мол, конечно, целитель не помешает, но при черной чахотке его присутствиескорее дань обычаю, нежели и вправду необходимость.
Я напишу семейному мало ли
Благодарю.
Не стоит. Я прикрыла глаза. Больно?
Пока нет.
Если станет хуже, говори. Достану нормальный морфий.
Отказываться Диттер не стал, лишь слегка наклонил голову, выражая, надеюсь, благодарность, а не удивление.
Что тебе рассказали?
Кто?
Брось те чахлые девицы, которые тебя облепили ты принес их запахи
Он поморщился.
Сказали, что я развратная особа?
Кивок.
И что, связываясь со мной, ты рискуешь утратить душу?
Еще кивок.
Обидно, ничего нового этак начну подозревать, что фантазия наших кумушек и вправду истощилась.
И что я играю чувствами мужчин и одного довела до самоубийства.
Троих, поправил Диттер и улыбнулся. Улыбался он редко, а потому выглядел на редкость очаровательным. Беззащитным растерянным так бы и
Уже троих
Еще двое вынуждены были покинуть город. Удалились в колонии, чтобы там залечить сердечные раны
Ложь, я позвонила в колокольчик и поинтересовалась: Обед у нас будет? Гость голоден.
Я не
Голоден, повторила я, и Гюнтер прекрасно меня понял: сытый мужчина во всем лучше голодного. А уж когда речь о дознавателе идет не думаю, что он про бабушкино письмо взял да позабыл, скорее уж прикидывает, как самому навестить старушку и выцыганить послание. Шиш ему.
Один проигрался и крепко задолжал, вот и сгинул, чтобы ноги не переломали второго отец собирался женить, причем не на мне. Он предпочел колонии. И знаешь, я его понимаю я бы тоже
Осеклась. Щелкнула пальцами и предупредила:
Письмо мое моя бабушка ведьмой была. И старуха от нее не отставала они вместе в Шпелехской школе учились, а тамошние проклятья хорошо держатся
Знаю.
Улыбка исчезла. Надо же неужели
Надо будет полистать бабушкин рабочий дневник тех времен, вдруг да и найдется что по теме. Нет, я сомневаюсь, что в бумагах меня ждет чудо-рецепт, способный избавить Диттера от чахотки, но интересно же.
На обед подали сырный суп с гренками, перепелов, в белом вине тушенных, с сельдерейно-морковным пюре. Глазированный лук особенно удался, как и фруктовые корзиночки. Взбитые сливки. Персики. И хрустящее тесто правда, ел Диттер крайне мало. То ли стеснялся, то ли аппетита не было
Мне взятку предлагали, сказал он, расковыривая шарик пюре, украшенный семенами кунжута и льна. За то, чтобы тебя признал опасной нежитью.
А ты?
Отказался.
Сколько?
Интересно, во что мою голову оценили.
Пять тысяч.
Скромненько. Даже обидно, что так мало
Зря отказался.
Что? Жизнь в городе дорогая, и вряд ли его дознавательской зарплаты хватит на более-менее сносное существование. И конечно, один тощий инквизитор дыры в моем кошельке не сделает, но что-то подсказывало, что в отличие от любезного Арчибальда, который не стеснялся перехватывать у меня в долг, над возвратом не особо задумываясь, Диттер деньги брать откажется. Наотрез. А приодеть его надо
Кто предлагал-то?
Твой дядя. И мне показалось, что отказ его не удивил, но тебе стоит быть осторожной.
Я пожала плечами: он и с живой-то со мною не справился, что уж говорить про нынешние мои возможности, которые я, признаться, и сама представляла плохо.
Договор, напомнил Диттер, наполняя свой стакан лимонной водой. Если с тобой что-то случится, это может вызвать определенные последствия.
Он позволил додумать самой. Договор гарантировал равновесие. А нарушение его оскорбление Плясуньи и повод к новой войне. Благо мир уже успел позабыть, что предыдущая едва не стерла его в пыль.
Я поняла, я склонила голову.
Похоже, нам придется присматривать друг за другом. И не скажу, что я возражала.
Глава 10
Ночь. Что сказать ночьтакое время, когда надо себя чем-то занять. И в прежние времена вопросов, чем же именно занять, как-то вот не возникало. Здоровый сон компенсацией не самого здорового образа жизни А тут Сижу на подоконнике, пялюсь в темноту. Дома пусто. Посапывает верный Гюнтер в своей каморке наверху. Нет, не сказать, чтоб совсем уж каморкеапартаменты дворецкому полагались приличные, но вот я ему давно уже предлагала переселиться в гостевые покои. Все-таки возраст. Подагра. А теперь еще и храп, который доносился сквозь стены.
Кухарка на ночь удалялась к себе дражайшие родственники, явственно осознав, что наследства не будет не то что в ближайшие годыв ближайшие десятилетия, изволили наконец убраться. В результате дом опустел, а я
Я вот на подоконнике устроилась. Сад виден. Огрызок луны. Деревья. Дорожка собак бы завести, пару приличных волкодавов, а то и вправду как-то несолидно в лабораторию наведаться стоит, полистать бабкины записи и и я сижу. Смотрю. Дышу на стекло, которое не запотевает, малюю сердечки и рожицы. В голове пустота, на душе маятно. И главное, понять не могу причин. Все ведь хорошо чудесно даже я уже не мертва, а что не жива в полной мере род жаль. Рано или поздно, но я уйду, и что тогда? Кому передавать наследство? Дядюшке? Теткам? Двоюродным братцам моим, которых я видеть не желала и в принципе Вздох.
Не спится? Диттер появился в этом крыле не случайно. Одет. И что одежда дрянная и словно с чужого плеча, дела не меняет.
Нет, я отвернулась от окна и призналась. Не знаю, чем себя занять
В городе наверняка играли вечеринку. С саксофоном, золотой пыльцой и шампанским. Комнаты наверху карты для тех, кому игра ближе пошлые шуточки и необязательный секс. И меня бы приняли в ту пустую легкую компанию, которая когда-тобыла и я юной да глупойказалась единственно настоящей и живой в нашем тухлом городе.
Да я готова поклясться, что в череде вечного праздника они и не заметили моего отсутствия. Мертвая? Живая? Есть чем заплатить за марку с пыльцой и бокал шипучки? Добро пожаловать Только что-то не хотелось.
Тогда, Диттер склонил голову на плечо, может, покажешь дом?
А ты еще не насмотрелся?
Нет.
Он подал руку, а я приняла, замерла на мгновенье, до того теплой и мягкой показалась эта рука. Мертвое сердце не знает сожалений? Как бы не так только в жизни никому не признаюсь. Я ведь Вирхдаммтервег. А они не плачут. И не жалеют ни о чем.
И что тебя потянуло ночью?
Он пожал плечами:
Мой наставник говорил, что солнечный свет скрывает многое я уже был здесь однажды.
Да?
Вежливые разговоры мне всегда удавались.
Ты меня вряд ли запомнила ты выглядела в тот день иначе. Серый свитер. Юбка в клеточку. И чулки Я помню, что ты щипала себя за чулок, и левый постепенно сползал складками.
Твою ж Я не хочу вспоминать. Не буду.
Это не был мой первый выезд, но дело серьезное интересы короны и все такое, а еще наставник счел, что мне будет полезным
В тот день я разодрала себе коленку до крови. У меня даже шрам остался, крохотный, полупрозрачный, но И его не помню. Мало кого помню вообще, потому что слишком много их было, чужаков, заполонивших дом. И все двигались, говорили о чем-то друг с другом, будто не замечали меня. А я я сидела в кресле и щипала себя, надеясь проснуться. Не вышло.
Мне доверили присутствовать при допросе. И провести осмотр, он вел меня по дому, а я шла, хотя следовало бы послать Диттера подальше. Столько лет прошло Откипело. Отболело. И
Несчастный случай, я слышу себя со стороны. Равнодушие. Легкая насмешка, которая скорее угадывается, нежели ощущается. Их смерть признали несчастным случаем