Целиком и полностью.
Лучше бы ее племянница не находила этот проклятый манускрипт в Бодлианской библиотеке. Он был причиной большинства их нынешних бед, включая и смерть Эм.
Нокс утверждал, что де Клермоны владеют утраченными страницами из Дианиного манускрипта и знают его тайны, включилась в разговор Изабо. Мы с Вереной сказали ему, что он ошибается. А потом он увидел маленькую Маргарет и забыл про манускрипт.
Натаниэль и Софи последовали за нами к развалинам храма. Софи взяла с собой Маргарет, пояснил Маркус, увидев изумленный взгляд отца. Чувствовалось, что Эмили вот-вот потеряет сознание. В этот момент Нокс увидел Маргарет и потребовал объяснений, почему у двух демонов родилась ведьма. Он стал угрожать, что заберет Маргарет, предъявит ее Конгрегации и начнет давно назревшее расследование о «серьезных нарушениях» закона. Пока мы старались оживить Эмили и поскорее вернуть Маргарет в замок, Герберт и Нокс улизнули.
Вплоть до недавнего времени Сара относилась к Конгрегации и завету как к необходимому злу. Демонам, вампирам и ведьмам было нелегко жить среди людей. Все три породы испытывали на себе последствия человеческого страха и агрессии; просто в одни периоды истории больше доставалось демонам, в другиеведьмам и вампирам. И тогда, в сравнительно давние времена, был установлен заветсвоеобразный свод законов, позволяющих отвести внимание людей от нечеловеческих пород и свести к минимуму риск столкновения. Завет запрещал близкие и даже дружественные отношения между породами, а также вмешательство в человеческую политику и все религии людей. Надзорным органом, следящим за соблюдением завета, стала Конгрегация, состоящая из девяти членовпо три от каждой породы. Но теперь, когда Диана и Мэтью вернулись из прошлого, Саре стало наплевать на Конгрегацию. Конгрегация могла отправляться в преисподнюю, прихватив с собой и завет.
Диана резко повернула голову. На лице мелькнуло изумление.
Галлоглас? прошептала она, вдыхая знакомый запах моря.
С возвращением, тетушка.
Галлоглас пошел к Диане. Везде, где на его бороду падали солнечные лучи, она вспыхивала золотистым огнем. Диана смотрела на племянника и вдруг дала волю слезам.
Ну, будет плакать, произнес Галлоглас, заключая ее в медвежьи объятия. Давненько женщины не плакали при виде меня. И уж если на то пошло, это я сейчас должен реветь во весь голос от нашей встречи. Ты со мной встречалась всего несколько дней назад. А по моим меркам с тех пор прошло несколько веков.
Вокруг тела Дианы появилось непонятное свечение. Она вдруг стала похожа на медленно разгорающуюся свечу. Сара заморгала. Нет, нужно пойти и хорошенько проспаться. И большени капли виски.
Мэтью с племянником переглянулись. Поток слез из глаз Дианы нарастал, а вместе с ним усиливалось таинственное свечение. Мэтью смотрел на жену со все большей тревогой.
Мэтью проводит тебя наверх, сказал Галлоглас.
Он протянул Диане мятый желтый шейный платок, заслонив ее от собравшихся.
Что с ней? спросила Сара.
Устала немного, только и всего, ответил Галлоглас.
Без дальнейших пояснений они с Мэтью увели Диану в башню.
После ухода Дианы Сара больше не могла сдерживаться и заплакала. Она каждый день заново переживала смерть Эмили, но делала это наедине с собой. Говорить об этом вслух, да еще Диане, оказалось настоящей пыткой. В гостиную вошел Фернандо. Вид у него был встревоженный.
Ты поплачь, Сара. Легче будет, сказал он, прижимая ведьму к себе.
Мне так нужна была твоя поддержка! Где тебя носило? спросила Сара, у которой плач перешел в рыдания.
Зато сейчас я с тобой, ответил Фернандо, нежно укачивая ее. А Диана и Мэтью благополучно вернулись домой.
Мне никак не остановить дрожь.
У Дианы стучали зубы. Руки и ноги дергались так, словно их тянули за невидимые ниточки. Галлоглас стоял с поджатыми губами и смотрел, как Мэтью укутывает жену одеялом.
Ты испытала шок, mon coeur, тихо сказал Мэтью, поцеловав Диану в щеку.
Он понимал: произошло наслоение трагедий. Известие о смерти Эмили пробудило травматические воспоминания о потере родителей. Мэтью стал массировать Диане руки.
Галлоглас, принеси вина, попросил он племянника.
Мне нельзя. Наши малыши начала Диана, и ее лицо вновь скривилось в горестной гримасе, вернулись и слезы. Они никогда не увидят Эм. Наши дети будут расти, зная об Эм лишь по нашим рассказам.
Держи.
Галлоглас бросил Мэтью серебряную фляжку. Мэтью ловко поймал ее и кивком поблагодарил племянника.
Это даже лучше. Мэтью отвинтил крышку. Диана, сделай глоток. Всего один глоток. Нашим двойняшкам это не повредит, а тебе поможет успокоиться. Я велю Марте заварить для тебя крепкий черный чай и положить туда побольше сахара.
Я убью Питера Нокса, свирепо заявила Диана, глотнув виски.
Свечение вокруг нее стало еще ярче.
Только не сегодня, твердо возразил Мэтью, возвращая фляжку Галлогласу.
Никак после вашего возвращения тетушкино свечение стало еще ярче?
Галлоглас не видел Диану Бишоп с 1591 года, но он не помнил, чтобы тогда ее свечение было столь заметным.
Да, ответил ему Мэтью. Пока добирались сюда, Диана маскировала свечение особым заклинанием. Он подхватил Диану на руки и отнес на диван. Ей хотелось ошеломить Эмили и Сару вестью о том, что они станут бабушками. И сделать это она намеревалась в первые же минуты, пока тетки не начали забрасывать ее вопросами о возросшей магической силе.
Галлоглас подавил ругательство, готовое сорваться с его губ.
Тебе лучше? спросил Мэтью, целуя Диане пальцы.
Диана кивнула. Ее зубы продолжали выстукивать дробь. Галлоглас внутренне содрогнулся, поняв, каких усилий ей сейчас стоило владеть собой.
Я глубоко скорблю о смерти Эмили, сказал Мэтью, касаясь ладонями лица Дианы.
А если это наша вина? Вдруг мой отец был прав и мы своим затянувшимся пребыванием в прошлом нарушили законы?
Шепот Дианы был едва различимым даже для острого слуха Галлогласа.
Ни в коем случае, торопливо ответил Галлоглас. Это сделал Питер Нокс. И больше никто не виноват в случившемся.
Давай сейчас не будем искать виноватых, сказал Мэтью, но у самого глаза были злыми.
Галлоглас понимающе кивнул. Потом он подробно расспросит Мэтью и о Ноксе, и о Герберте. Но сейчас дядю волновало состояние жены.
Эмили посоветовала бы тебе заботиться о Саре и себе самой. Пока этого достаточно.
Мэтью отвел медные пряди Дианы, приклеившиеся к ее щекам из-за соленых слез.
Мне нужно спуститься к Саре, заявила Диана, вытирая глаза желтым платком Галлогласа. Ей требуется моя поддержка.
Полежи здесь еще немного. Подождем, пока Марта не сделает чай.
Мэтью сел рядом. Диана привалилась к нему. Ее дыхание напоминало икоту. Диана пыталась удержать слезы.
Не буду вам мешать, хмуро произнес Галлоглас.
Мэтью кивнул в знак благодарности:
Спасибо, Галлоглас.
Диана протянула ему платок.
Оставь себе, сказал Галлоглас, выходя на лестницу.
Мы одни. Тебе больше не надо сдерживаться, сказал Мэтью, слушая, как затихают шаги Галлогласа.
Мэтью и Диана обнялись. Их тела переплелись, образовав узел, который не разрубить ничем. Лица обоих были искажены болью и страданием. Они дарили друг другу утешение, которое не могли обрести поодиночке.
«Я не имела права вызывать тебя сюда. Нужно было поискать иной способ получения ответов. Эмили повернулась к своей самой близкой подруге, которую не видела почти тридцать лет. Напрасно ты не осталась со Стивеном».
«Мне сейчас важнее быть рядом с дочерью, ответила Ребекка Бишоп. Стивен поймет».
Она вновь повернулась к дивану, на котором сплелись в скорбных объятиях Диана и Мэтью.
«Не бойся. Мэтью о ней позаботится», сказал Филипп.
Ребекка Бишоп до сих пор оставалась для него загадкой, которую он пытался разгадать. Мать Дианы была невероятно вызывающей особой, а хранить тайны умела не хуже любого вампира.
«Они обязательно поддержат друг друга, сказала Ребекка, прижимая руку к сердцу. Я знала, что так и будет».