Эйзенхарт задумался. Леди Эвелин дала ему время и подняла к губам чашку, но поморщилась и отставила ее на стол. Поскольку с перевязкой ног я к тому времени закончил, а к глубокому порезу на лбу леди запретила прикасаться, я обратил на это внимание.
Все в порядке? спросил я у нее. С помощью кофе здесь можно выколачивать добросердечные признания у преступников, но чай вроде бы не так плох.
Леди улыбнулась.
Все отлично. Просто она рассеянно провела пальцами по губам. Да нет, ерунда.
Я взял ее за подбородок и присмотрелся.
Виктор, тихо позвал я Эйзенхарта, взгляните.
Он подошел к нам.
Похоже, это был не милосердный незнакомец. Видите ожоги?
Мгновенно посерьезнев, он кивнул:
Хлороформ?
Он самый.
Это меняет дело. Я согласен на ваше предложение. Рассказывайте все, что помните, велел детектив леди Гринберг.
Я шла по Монетному переулку, когда меня окликнули Будто я обронила перчатку или что-то в этом роде
Вы видели нападавшего?
Леди Эвелин покачала головой:
Даже не успела обернуться.
Голос был женским?
Нет, удивилась леди Гринберг, мужской.
Какие-нибудь отличительные черты? Акцент, что-то еще?
Ничего.
Ладно. Что было потом?
Я пришла в себя в карете. В салоне никого не было, шторы задернули, поэтому я не видела, куда еду. Выскочила у Угольного, мне повезло, что там старая брусчатка. Шумно, трясет, он не заметил, как я открыла дверь, леди дотронулась до забинтованного локтя, вспоминая произошедшее. Оттуда переулками добежала до Диагонали и поймала извозчика, чтобы приехать сюда.
Удивительное везение, согласился Эйзенхарт. Вы не рассмотрели, как выглядела карета, в которой вас везли?
Обычный наемный экипаж. Черный. Ни герба, ни торгового знака. Возницу я рассмотреть не смогла, в голосе леди Эвелин сквозило сожаление.
Эйзенхарт потер подбородок. Вернулся отходивший из кабинета Брэмли.
Вечерняя почта, он передал детективу стопку конвертов.
На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Эйзенхарт просматривал полученную корреспонденцию, отправляя письма одно за другим в корзину. Леди Эвелин, демонстрировавшая удивительное в свете произошедших событий спокойствие, закурила. А я попытался собрать мысли воедино: какая-то деталь не давала мне покоя. Я не слишком хорошо знал Гетценбург, но был готов поспорить, что
Угольный рынок находится недалеко от того берега, верно?
В двух кварталах от Моста утопленников, если вы про это, отозвался Эйзенхарт. Какое-то из писем привлекло его внимание.
Вы думаете
Я знаю, Эйзенхарт протянул его мне.
Что там? спросила до этого не проявлявшая большого интереса к нашему разговору леди Эвелин.
Ваше признание. Вы убили барона Фрейбурга из ревности, я пробежался глазами по строчкам. И предсмертная записка, в которой говорится, что вы не способны вынести груз вины и решили оборвать свой жизненный путь там, где совершили преступление.
Какая чепуха! леди Гринберг отобрала у меня листок. Будто кто-то в это поверит!
Вообще-то написано неплохо, заметил Эйзенхарт. Хорошая речь, ни единой ошибки Письмо отпечатано на машинке, установить авторство по почерку невозможно. Думаю, если бы вы сегодня не спаслись, у нас не было бы оснований сомневаться, кто написал это признание.
Девушка недовольно фыркнула.
В таком случае я думала о вас лучше, чем вы заслуживаете. Как я могла напечатать это, леди с брезгливым видом помахала письмом, если у нас в доме одна пишущая машинка, и она в идеальном состоянии, а здесь половина букв выпадает из строки? Не говоря о том, что любой член моей семьи может подтвердить вам: текст абсурден.
Вы о том, что, если бы убили беднягу, спокойно жили бы дальше?
Точно не стала бы бросаться с моста. Одно не могу понять, успокоившись, добавила леди Гринберг. На что рассчитывал убийца? Если бы он просто утопил меня, меня могли вернуть с того света. Тогда вся инсценировка оказалась бы бесполезна.
Только не Канарейка, возразил Эйзенхарт, вскрывая последнее письмо. На конверте я успел разглядеть храмовую печать. Элайза никогда не возвращает погибших. Тут он был в безопасности или, по крайней мере, считал так. Роберт, вы подозрительно притихли.
Я пытался вспомнить, что напоминало мне это признание. Озарение пришло, когда леди Эвелин упомянула выпадающие из строки буквы.
У вас остался список похищенных со скотобойни предметов? Не переписанный вами. Оригинал.
Эйзенхарт внимательно посмотрел на меня:
А ведь вы правы он отрыл среди бумаг нужную и вытянул руку. Леди, верните письмо.
Зачем вам?.. она заглянула через плечо детектива и совершенно не подобающим леди образом присвистнула. Они отпечатаны на одной машинке, верно?
Стоило совместить оба текста, и сомнений не осталось.
Определенно, я склонился над столом. Если вы посмотрите на маленькую букву «н» Или на букву «Г» здесь.
Где вы это взяли?
В Больших шлахтгаусах, Эйзенхарт снова почесал колючий подбородок. Интересно Леди Гринберг, вы не согласитесь проехать с нами по одному адресу? После этого обещаю доставить вас домой.
Мы одновременно подняли на него глаза.
По какому адресу?
Вопрос тоже прозвучал в унисон. Но если в моем тоне было больше настороженности, то в голосе леди Гринберг слышался азарт.
Детектив улыбнулся. Странно криво и как-то печально.
Узнаете.
Глава 12
Эйзенхарт
Машина доставила их в Гласис, недавно застроенный доходными домами район. За время пути на улице начало темнеть сказывался поздний ноябрь и дождь вновь забарабанил по крыше.
Нам сюда, запрокинув голову, Виктор посмотрел на горящие в сумерках окна. Брэм, подождешь снаружи.
Как вы собираетесь попасть внутрь? поинтересовался у него кузен. Вряд ли здесь есть портье.
Виктор лишь улыбнулся и продемонстрировал черный футляр с разнообразными крючками. Кажется, ему снова удалось шокировать беднягу Роберта. Зато Эвелин не преминула встать у него за спиной и сунуть любопытный нос в его работу.
Разве полиции можно пользоваться отмычками?
Нельзя, легкомысленно признался он. Но пока мы найдем владельца или управляющего, можем их упустить. Если вас спросят, замок щелкнул, и он приоткрыл створку, дверь была не заперта.
Длинный пустой холл производил мрачное впечатление. Света от единственной лампы, висевшей высоко под потолком, не хватало, и обе лестницы, парадная и черная, тонули в полумраке. Быстро прикинув диспозицию, Виктор попросил Эвелин подождать недалеко от черного входа.
Отчего у меня ощущение, что вы хотите использовать меня вместо приманки? задумчиво спросила та, закуривая очередную сигарету.
Не знаю, пожал Виктор плечами. Мнительный характер?
Эвелин смерила его недовольным взглядом, и он едва удержался, чтобы не ухмыльнуться в ответ.
Я спрошу иначе. Вы хотите использовать меня как приманку?
Возможно. Надеюсь. Это что-то меняет?
Большинство его знакомых после подобного признания отказались бы. Вместо этого она качнула головой.
Вы согласились довериться мне. Полагаю, будет честно, если я отвечу тем же. Удачи, детектив, она шутливо отсалютовала ему. Буду ждать вас на посту.
Зовите, если увидите кого-нибудь, Виктор вложил ей в ладонь полицейский свисток.
Они с Робертом поднялись по узкой винтовой лестнице на четвертый этаж и пошли по длинному коридору, сравнивая номера квартир с адресом, полученным от храма. Найдя нужную, Виктор постучал, и доносившиеся из-за двери голоса тут же стихли.
Полиция! крикнул он. Откройте!
В квартире раздался грохот, словно упало что-то тяжелое, и голоса возобновились. Виктор вновь забарабанил по двери.
Открывайте!
Дверь медленно отъехала в сторону, и они увидели молодую женщину на последних сроках беременности. Блондинка, симпатичная, но слишком тревожным был ее взгляд. Она стояла, опираясь на стену, и нервно теребила переброшенную через плечо косу.