Знаешь, до чего любопытство довело Варвару?
Я обернулся. Это была Достопочтимая Гуднайт.
Она оказалась старше, чем выглядела на рекламных плакатах, по моим прикидкам, на пороге седьмого десятка. Тело в отличной форме, жировая прослойка, соответствующая середине Лета, немигающие голубые глаза. Гуднайт была в накрахмаленной белой форме, буквально излучающей деловую эффективность. Она смотрела на меня с плохо скрытым презрением.
Ой, пробормотал я, пристыженный тем, что меня застигли подсматривающим, извините.
Ну так как? спросила Гуднайт.
Что как?
Ты знаешь, до чего довело Варвару любопытство.
По-моему, ей оторвали нос.
Извини, я тебя не слышу.
Оторвали нос, повторил я громче.
Вот именно. Смысл этого, разумеется, совершенно понятен Остановившись, она задумалась на мгновение и повернулась к Люси. Люси, дорогая, а почему любопытной Варваре нос оторвали?
Люси изучала досье на миссис Тиффен, но как только было произнесено ее имя, она встрепенулась.
О э контекст, в котором были произнесены эти слова, не совсем ясен, мэм, однако идиоматический смысл не вызывает никаких сомнений.
Вот именно, согласилась Гуднайт, я сама не смогла бы выразить это лучше. Идиома. Нашу работу невозможно потрогать руками, однако она необходима для общего блага. Выражаясь идиоматически Люси?
Лес рубятщепки летят?
Довольно близко.
По-моему, это скорее пословица, а не идиома, разве не так? спросил я.
Обе женщины молча смерили меня взглядом.
Так, теряем интерес и двигаемся дальше, сказала Гуднайт. Где Старший консул Логан?
Его убила Аврора.
Просто так, ради удовольствия?
А Аврора убивает людей просто так, ради удовольствия?
Не твое дело задавать вопросы, Консул. Токката уже знает о смерти Логана?
Полагаю, пока что не знает, сказала Люси.
Кто ей это скажет? спросил я.
Только не я, поспешно сказала Люси.
И не я, добавила Достопочтимая Гуднайт, продолжая пристально разглядывать меня. Что у тебя с головой?
Опешив от ее бесцеремонности, я непроизвольно ощупал правую часть лица, вогнутую внутрь и закрученную влево, отчего правый глаз у меня ниже левого примерно на ширину полутора глазных яблок. Для меня самого, моих друзей и сестер в приюте я просто был такой как есть, и тут не требовалось никаких комментариевна самом деле никто этого даже не замечал; однако по реакции окружающих я чувствовал, что отношение ко мне находится где-то между «занятно» и «уродливо».
Врожденная деформация черепа, сказал я.
А, небрежно бросила Гуднайт, показывая, что ее интерес был обусловлен чисто медицинской стороной дела. Значит, это не отложение солей кальция?
Нет, мэм.
Не повезло тебе, продолжала она. Мы работаем над уменьшением и даже обращением последствий отложения солей кальция.
Сам я не считаю это невезением, сказал я.
Знаешь что? сказала Гуднайт. На самом деле мне это неинтересно.
И без предупреждения она раскрыла английскую булавку и вонзила острие в предплечье миссис Тиффен. Набухла красная капелька. Я оказался единственным, кто вздрогнул; мертвая женщина даже глазом не моргнула.
Тебя пугает вид крови, Консул? спросила Гуднайт. Сострадание, проявленное не к месту, обернется для тебя гибелью.
При всем глубочайшем уважении к вам, мэм, я думаю, что это было любопытство.
Возможно, именно из-за этого Варвара лишилась носа, после недолгого размышления заключила Гуднайт. Любопытство по поводу сострадания. Она посмотрела на Люси в надежде на семантическую поддержку, но та лишь пожала плечами. Ну хорошо, продолжала Достопочтимая Гуднайт, протягивая мне акт о передаче опеки. Распишись на пунктирной линии.
Много у вас таких? спросил я, принимая журнал. Я имею в виду, Отсутствующих, выполняющих действительно хорошие штучки?
Достопочтимая Гуднайт подозрительно покосилась на меня.
Мы не разглашаем нашу статистику, сказала Люси.
Долгосрочная политика компании, объяснила Достопочтимая Гуднайт, когда я расписался в акте о передаче опеки. «Истинный сон» любит припирать нас к стенке нашими же собственными данными, поэтому мы их не обнародуемфакты могут сбить людей с толку. Но, отвечая на твой вопрос: у нас была Шутница, которую когда-то звали Доротеей, так вот, она умела переводить все, что говорили вокруг, в азбуку Морзе. Мы так и прозвали ее «Точка-тире». Мы преобразовали ее в оператора коммутатора, и на испытаниях она работала без выходных, шестнадцатичасовые смены, прерываясь только раз в полчаса на то, чтобы сходить в туалет и перекусить. Ну как вам нравится такая производительность, а?
Если честно, мне стало жутковато.
Ну да, сказал я, поразительно.
Поразительно? презрительно повторила Гуднайт. Жуки, воздушные гимнасты, Роден, суда на воздушной подушке и любые творения Брунелей вот что можно назвать поразительным. А то, чем мы здесь занимаемся, выходит за рамки поразительного.
Потрясающе? предложил я.
Беспрецедентно, сказала Гуднайт и, забрав акт, поставила свою подпись под моей, тем самым сняв с меня ответственность за миссис Тиффен.
Вот твоя премия, сказала Люси, протягивая мне расписку на пятьсот евро, подлежащую погашению в «Миссис Несбит». Извини, добавила она. Знаю, обыкновенно расплачиваются наличными, но в «Гибер-техе» сейчас проходит рекламная кампания.
Да, кстати, спохватилась Гуднайт, оборачиваясь к нам, были какие-либо перемены?
Перемены в чем?
В ней, отрезала Гуднайт, указывая на мертвую женщину. Перемены в поведении. В игре на бузуки, в поступках. Она стала хуже, стала лучше, более капризной, менее капризной, что?
Прежде она играла «Помоги себе сам», а теперь играет только «Далилу». Это нормально?
Такое бывает. Всё, на этом конец. «Гибер-тех» тебя благодарит.
С этими словами Гуднайт взяла мертвую женщину под руку и повела ее по коридору к камерам. Без бузуки, что говорило о многом. Меня охватила леденящая дрожь, но Люси уже повела меня обратно к выходу, и как только мы сели в гольфмобиль, началась та же самая бешеная езда. Мы пронеслись вдоль центрального квадрата; растительность внутри была такой буйной и густой, что с трудом проглядывала противоположная сторона комплекса.
Когда Дон Гектор только появился здесь, все было тщательно ухоженным, заметила Люси, перехватив мой взгляд. По рассказам, целые мили усыпанных гравием тропинок среди многообразия деревьев и подстриженных живых изгородей. Место отдыха, где прогуливались пациенты санатория. Тут были водопад, известный как «Ведьмин пруд», теплицыи даже грот, эстрада и храм Морфея. Теперь все это заросло.
Мы вернулись сквозь двустворчатые двери назад в тепло, визжа покрышками по скользкому линолеуму на полу.
Тебе не жутко от всех этих экспериментов с преобразованиями? спросил я.
Конечно, работа требует постоянного напряжения, призналась Люси, но перспектива рабочей силы с потенциальной производительностью восемь с половиной миллионов часовэто не шутка. Только представь себе: преображенные обладают навыками, позволяющими им работать на заводах. Себестоимость всех товаров снизится в разы!
Ну а «морфенокс-Б»? спросил я.
Его представят к следующему лету, и он будет доступен всем. Этот прорыв изменит правила игрыно я тебе ничего не говорила.
Улыбнувшись, Люси подняла брови и приказала водителю гольфмобиля остановиться.
Тот послушно повиновался, и она вышла перед отделом фармацевтического производства.
Ты прямиком обратно? спросила Люси. Насколько я слышала, с Консулами Двенадцатого сектора лучше не связываться.
Прямиком домой, после того как повидаюсь с одним человеком.
Я выбрался из гольфмобиля, чтобы обнять Люси.
Пусть Весна примет тебя в свои объятия, сказал я.
И тебя тоже. Встретимся в следующий Обжорный четверг. Я припасу для тебя гамбургер.
Я сел обратно в машину, Люси крикнула водителю: «Главный вход», и мы снова понеслись вперед. Вскоре силуэт Люси скрылся за углом, и мы продолжили путь к регистрации в той же опасной манере, что и прежде.