Билли направился в нашу сторону прямо по полю для мини-гольфа.
Перешагнув через большую пластиковую черепаху, он встал на искусственный зеленый газон.
У Нила был кислый напряженный видкак обычно, когда что-то не соответствовало его стандартам.
Ты опоздал.
Не глядя на отца, Билли пожал плечами.
Поздоровайся с Максин.
Я ненавидела, когда меня называли полным именем, поэтому хотела возразить, но все же воздержалась. А какой толк? Нил всегда называл меня Максин, независимо от того, сколько раз я просила этого не делать.
Билли медленно и равнодушно кивнул, будто мы знакомы. В ответ я улыбнулась, держа влажную от пота резиновую ручку клюшки. Я уже мечтала, какой крутой стану и как обзавидуются Нейт и Сайлас. У меня есть брат, теперь моя жизнь изменится!
Позже мы вдвоем зависали у «скибола», пока Нил и мама гуляли по набережной. Меня уже начало раздражать, что они постоянно липли друг к другу, но я опустила четвертак в слот, стараясь не обращать на них внимание. Мама казалась по-настоящему счастливой.
«Скибол» стоял на бетонной площадке над гоночной трассой, поэтому сверху можно было наблюдать за пролетавшими мимо машинами.
Билли оперся локтями на перила, зажав между пальцами сигарету.
Сьюзен занудная.
Я пожала плечами. Да, она суетливая, нервная, иногда не умеет веселиться, но все же онамоя мама.
Билли посмотрел вниз на карты. Тогда я впервые заметила его тяжелый взгляд под длинными девчачьими ресницами. Он никогда не выглядел бодро, за исключением редких случаев. Случалось, лицо его обретало бдительность, и было трудно сказать, что он намеревается сделать.
Значит, Максин?
Билли произнес мое имя так, словно для него это была какая-то шутка. Как будто на самом деле меня зовут по-другому.
Я заправила волосы за уши и запустила шарик в угловую стоочковую лунку. Машина загудела, выплюнув бумажную цепочку билетов.
Не называй меня так. Либо Макс, либо никак.
Билли перевел на меня взгляд. На вялом лице появилась сонная улыбка.
Кажется, у тебя слишком длинный язык.
Я пожала плечами. Мне не раз об этом говорили.
Только если меня довести.
Билли рассмеялся низким басом.
Безумная Макс. Ладно, договорились.
«Камаро» ждал на парковке, словно какое-то инопланетное существо или монстр в голубом свете фонаря. Как же мне хотелось к нему прикоснуться!
Билли снова отвернулся. Он опирался на перила с сигаретой в руке и наблюдал за проносящимися гоночными машинами.
Я забросила последний мячик в стоочковую лунку и забрала билеты.
Хочешь погонять?
Билли фыркнул и затянулся.
Зачем мне детский картинг, когда я вожу тачку?
Ну и что, я тоже водить умею.
На самом деле я чуть преувеличила. Я умею пользоваться сцеплениемотец научил меня на парковке у бургерной.
Билли даже не моргнул. Он откинул голову и выпустил струйку дыма.
Ну конечно, усмехнулся он.
Под неоновыми огнями он выглядел скучающим и равнодушным, но голос его звучал почти дружелюбно.
Конечно. Как только мне исполнится шестнадцать, я сяду за руль «Барракуды» и прокачусь по всему побережью.
Да ну? Она слишком мощная для ребенка.
И что? Как-нибудь справлюсь. Я бы и с твоей справилась.
Подойдя ближе, Билли наклонился и заглянул мне прямо в глаза. От него резко пахло табаком, и он все еще улыбался.
Макс, пропел он хитрым голосом. Если думаешь, что я подпущу тебя к своей машине, ты сильно заблуждаешься. Билли улыбнулся.
Он снова засмеялся, потушил сигарету и выбросил окурок в сторону. Глаза его горели.
Я решила, что он дурачится. Парни всегда так делают. Вот взять, например, знакомых отца. Эти бездельники, которые зависали в «Черной двери» на его улице в Восточном Голливуде, отпускали шуточки или дразнили меня насчет мальчишек. Они ведь просто дурачились.
Билли нависал надо мной, разглядывая лицо.
Ты еще ребенок, заявил он. Но и дети не откажутся прокатиться на такой тачке, а?
Еще бы, согласилась я.
Какой же наивной я оказалась! Я решила, что теперь все будет хорошо. Что Харгроувы изменят нашу жизнь к лучшемуну или хотя бы сделают ее нормальной. Я ведь думала, что обрела семью.
Глава 2
Мой первый день в средней школе Хоукинса выдался на вторник. Мама не стала выгонять нас учиться в понедельник: школе все равно не хватало кое-каких документов. Но во вторник она заглянула ко мне в комнату и велела вставать.
Я все еще не распаковала коробки с вещами и сперва решила, что она попросит этим заняться. Но мама лишь улыбнулась и заявила, что пришла пора идти в школу. Видимо, постоянное присутствие Билли начало сводить ее с ума. А может, она наконец-то заметила, что я три дня только и делала, что в автоматы играла? Я бы и четвертый день просидела, но нельзя же вечно прогуливать. Да и где взять столько денег?
После завтрака я схватила рюкзак и скейт и последовала на улицу вслед за Билли.
В «Камаро» привычно пахло лаком для волос и сигаретами. Билли скользнул на водительское сиденье и завел двигатель. Машина взревела, и мы отправились по двухколейной фермерской дороге в город мимо лесов, полей и множества коров.
Билли сидел за рулем и смотрел прямо перед собой.
Боже, эта дыраполный отстой. Могу поспорить, ты уже планируешь следующий побег.
Я смотрела в окно, подперев подбородок рукой.
Ошибаешься.
Маму чуть инфаркт не хватил, когда полицейские вернули меня домой с автобусной станции. Она не могла унятьсявсе твердила, как я их напугала и как опасно убегать неизвестно куда. Она вообще не поняла смысла побега. Но я-то знала, куда направлялась, я собиралась в Лос-Анджелес, чтобы повидаться с отцом. Хотя для мамы это одно и то же.
С момента развода отец жил в дрянной маленькой квартире в Восточном Голливуде со свалявшимся ковром и грязными, как в нечищеном аквариуме, окнами.
Он загорал еще быстрее меня«черный ирландец» с темными волосами и прозрачной кожей. Папа разбирался в науке и знал все ответы на воскресный кроссворд. Он мог запросто открыть навесной замок с помощью скрепки и банки от кока-колы.
Мама ненавидела, когда я с ним оставалась. Она беспокоилась обо всем подряд: грабителях, дорожно-транспортных происшествиях и наличии времени на сон. Даже когда они еще ладили, ее раздражало, что он разрешал мне все то, что она запрещала. Маму напугать несложно, но иногда она и правда перебарщивала. Я понимаю еще, если бы он брал меня на собачьи бои Нет, здесь все гораздо хуже: она не позволяла нам играть в стрелялки или учить меня пользоваться дрелью, чтобы сделать гоночную машину из роликов и ящиков из-под апельсинов.
После развода мамины нервы сдавали все больше, в то время как папино безразличие росло не по дням, а по часам. Когда я возвращалась домой с порванной курткой или царапиной на колене, доходило чуть ли не до истерик. Неудивительно, что я умолчала о том, что папа учил меня водить старую грязную «Импалу» на парковке возле бургерной.
Рассказывая о выходных у отца, я опускала те части, которые мама наверняка не хотела слышать: как он опаздывал, когда встречал меня с автобуса; как иногда отрубался перед телевизором. По выходным папа любил ездить на ипподром, а я сидела на виниловом табурете, ела арахис и наблюдала за лошадьми.
Я была не против к нему переехать. В Лос-Анджелесе круто: панк-клубы, «Оки-дог» и девчачьи скейтерские тусовки. Конечно, мне бы не хватало друзей, но тем летом отношения у нас не заладились, поэтому я вряд ли тосковала бы.
В мою голову никогда не закрадывались мысли о Сан-Диего, пока я не узнала, что мы туда переезжаем. Нил и мама усадили нас в гостиной и сообщили, что решили ехать в Индиану. Ложь чистой водырешение принял Нил, а мама кивнула, улыбнулась и смирилась с идеей.
Билли с катушек слетел: врубил музыку, крушил дом, а потом и вовсе перестал появляться к ужину.
Я же психовать не сталапросто решила, что никуда не поеду.
Побег оказался недолгим. Полиция вернула меня домой, я собрала вещи в десять картонных коробок из винного магазина и долго смотрела, как грузчики складывают их в арендованный грузовик. Так мы попали в Хоукинс.