Вскочили зарычал по-звериному.
Он перестал быть похож на себя. Глаза налились кровью, по подбородку потекла слюна. Безумно мотая головой, дармаг поглядел на оторопевших троллей, на своих спутников и бросился бежать.
Бежал он недолго, впрочем. В несколько прыжков достиг края плато и спрыгнул. Сиганул с отвесной скалы.
Я знал, что он тупорылый, но не думал, что настолько, изумленно протянул Плацента. Киров псих.
Тролли пару секунд смотрели вслед Мектигу, а потом повернулись к остальным. Джиданна сглотнула. Сжечь обоих разом она не сумеет даже одного вряд ли сумеет. Ее огненное заклятие не очень-то сильноевсе-таки пламя изрыгает белка.
Не самый подходящий фамиллиар для боевых чар.
Ну, тля, вы сами напросились! страшно оскалился Плацента, выхватывая нож. Я щас я щас свалю!!!
Именно так он и сделал. Умчался быстрее выпущенной стрелы. Тролли даже несколько секунд хлопали глазами.
Но потом они шагнули к Джиданне. Та напряженно размышляла, прибегнуть ли к волшебству или просто отдать кошелек.
По всему получалось, что проще отдать кошелек. Среди заклинаний Джиданны нет ничего, способного одним махом убить двух троллей. Она сунула руку за пазуху
Ща колданет! рявкнул один из троллей. Глуши ее!
Джиданна пискнула, вжимая голову в плечи. Но ее неожиданно спас отец Дрекозиус. Каким-то образом втиснувшись между волшебницей и троллями, жрец принялся униженно кланяться и лепетать:
Прошу вас, дети мои, ради богов, ради всех богов, проявите милосердие! Не надо больше смертоубийств! Возьмите мое золото, мои драгоценные перстни, мою соболиную шубу, мое изысканное вино многолетней выдержкитолько оставьте нам жизнь!
Вино?.. заинтересовались тролли.
О да, и превосходное! с раболепной улыбкой подал флягу Дрекозиус.
Ну да, давайте их теперь поить и кормить, саркастично произнесла Джиданна.
Но тролли ее не слушали. Они жадно вырывали друг у друга флягу. Хлебали так, словно умирали от жажды, половину проливая на снег.
Наконец упала последняя капля. Тролль утер губы, рыгнул и благодушно сказал:
Кудесное винцо! А теперь гони золото и перстни кхххх шубу мош а-а?.. Брррррааааа!!!
Его шумно и обильно стошнило. Глаза закатились, тролль пошатнулся и рухнул, пуская пену изо рта.
Э, Грыбкуга, с тобой чего? глупо уставился на него последний оставшийся в живых.
Но парой секунд спустя у него тоже пошла пена изо рта. И он тоже рухнул.
Топоры, дубины пренебрежительно фыркнул Дрекозиус. Главноемозги.
Джиданна потыкала троллей носком унты. Прислушалась к дыханию. К сердцебиению.
То и другое отсутствовало напрочь.
Сдохли, констатировала волшебница. Ты всегда носишь с собой отравленное вино?
Оно никогда не бывает лишним, дочь моя, приятно улыбнулся Дрекозиус.
Озираясь и готовый тут же удрать снова, вернулся Плацента. Он не убежал слишком далеко, залегши за ближайшим сугробом. Теперь он тоже потыкал троллей ногой, убедился, что те мертвы, и принялся их обыскивать. Из-за крайней скудости их одежд много времени это не заняло.
Ну ты и храбрец, презрительно молвила Джиданна.
Моя жизнь дороже ваших, огрызнулся полугоблин.
Это почему еще?
Потому что она у меня только одна.
Вообще-то, у нас тоже.
На вас мне плевать.
Пошли посмотреть, насколько большая лепешка осталась от Мектига. Ко всеобщему удивлению, дармаг выжил. Грохнулся с высоты тридцати локтей, но не только не погиб, но даже ничего и не сломал.
Ничего сверх того, что уже было сломано. Руку тролли ему повредили серьезно. Но он и с одной рукой сумел выбраться, уцепившись за скинутую веревку. Поднявшись на плато, Мектиг молча зарылся в свой мешок, достал ужасно вонючую мазь и принялся мазаться.
Объяснить ничего не хочешь? обратилась к нему Джиданна. Это что вообще такое было?
Поначалу Мектиг отвечать не пожелал. Но Плаценте и Дрекозиусу тоже очень хотелось знать, почему он так странно себя повел. А поскольку дармаг чувствовал неловкость из-за того, что фактически сбежал из боя, он все же неохотно рассказал, в чем дело.
Все слышали о берсерках. Берсеркиясвященное искусство воинов-дармагов. Охваченные божественной силой вут, берсерки впускают в себя дух и ярость зверя, превращаясь в несокрушимых бойцов. От берсерка в боевой ярости следует держаться подальшеон не различает своих и чужих, убивает каждого, кто подвернется.
Берсерки различаются по тому, чьим именно духом они одержимы. Обычные, классические берсерки одержимы духом медведя, ульфхеттарыволка, свинфилкингикабана. Звери бывают разные, но всегда крупные, сильные, агрессивные почти всегда. Увы, Мектигу Свирепому достался весьма неудачный дух.
Он был одержим духом лемминга.
Это значит, что если ты впадаешь в ярость переспросила Джиданна.
Я бегу к ближайшей скале и спрыгиваю с нее, неохотно сказал Мектиг.
И ты до сих пор жив?..
Я редко впадаю в ярость. Только если съем мухомор или если ранят. Поэтому я не ем мухоморы и не позволяю себя ранить. Обычно.
Замечательно, закатила глаза Джиданна. Ущербный берсерк. Только этого мне и не хватало для полного счастья.
Сын мой, но ведь на самом деле лемминги вовсе не прыгают со скал, с сомнением произнес Дрекозиус. Это просто широко распространенное заблуждение. Многие люди его разделяют, но всякому естествоиспытателю известно, сколь мало в этом правды.
Не прыгают?.. нахмурился Мектиг. Не знаю. Мой прыгает.
Духи берсерковне настоящие духи, брюзгливо сказала Джиданна. Это просто ментальная проекция, исходящая из их же собственного сознания. Где-то в глубине души нашего дармага живет маленький лемминги поскольку дармаг верит, что лемминги прыгают со скал, его внутренний лемминг тоже в это верит.
Вот ты киров псих, глумливо хмыкнул Плацента.
Мектиг хмуро на него посмотрел, но ничего не сказал. Он продолжал натирать рану мазью из печени налима, но та что-то плохо помогала. А не иметь в походе одной руки дармага совсем не радовало.
Я ранен, наконец заявил он неохотно.
Мы видим, хмыкнула Джиданна.
В таком виде от тебя никакого проку, тля, сплюнул Плацента. Слышь, святоша, подлечи его, что ли!
Я?.. удивился Дрекозиус. А при чем тут я? Я жрец, сын мой, а не лекарь.
Э?.. А ты чё это не умеешь ну лечить? Исцелять типа?
С чего мне это вдруг уметь? Сын мой, это благому Медеору служат жрецы-лекари и монахи-лекари. Твой же скромный собеседникслужитель великого Космодана. Я не владею лекарскими умениями. Могу разве что помолиться за твое здоровье.
А это поможет?
Вряд ли, честно ответил Дрекозиус. Но на все воля богов.
От молитвы Мектиг отказался. Зато Джиданна неохотно призналась, что знает заклятие для стягивания ран и сращивания костей. Она велела Мектигу лечь, усадила ему на плечо свою белку, и от той распространилось приятное тепло. Эта волшебная сила в считаные минуты покрыла рану чистой молодой кожей ихотя и несколько дольшевосстановила раздробленную кость.
Странно, что больше ты себе ничего не сломал, деловито ощупала дармага в других местах волшебница. Ты же упал с тридцати локтей.
Когда меня охватывает вут, я обретаю мощь великана, ответил Мектиг.
Но при этом пытаешься себя убить.
Мектиг ответил хмурым взглядом.
Спустя примерно полчаса волшебное лечение подошло к концу. Джиданна забрала разморившуюся белку и сказала:
Все, рана затянулась, кость срослась. Благодарить не нужно.
Я и не собирался, пожал плечами Мектиг.
От этого плато до знакомого волшебника Дрекозиуса и впрямь оказалось недалеко. Но путь стал совсем уже непроходимым. Все четверо связались веревкой, Мектиг вооружился Крушилой вместо ледоруба и принялся тянуть остальных.
Хорошо, что сил угрюмому дармагу оказалось не занимать.
И вот наконец они дошли. Внизу простиралось ущелье, в котором и жил искомый отшельник. Правда, спускаться пришлось по фактически отвесной скале.
Мектиг спустился легко и быстро, но довольно безумным способом. Он полоснул себя ножом, впал в состояние берсерка и спрыгнул. Охваченный силой вут, он и в самом деле стал куда прочнееприземлился на ноги и еще пару минут бегал кругами и рычал.