Есть, но я не имею права ничего вскрывать без приказа судьи или верных свидетельств.
Но вы имеете права вести преследование и проверять слова осведомителя. Я ваш осведомитель. К тому же, вам не обязательно входить в комнату.
Инспектор снова его послушалась.
Анна, давайте вашу шляпную булавку и серьги, пожалуйста. Инспектор, а вы положите контрольную булавку.
Серьги у меня маленькие, чисто золотые, без камней, подарок шефа на выпускной. Внимания они не привлекут. А вот шляпная булавка красивая, блестящая, хоть и из олова, а не благородного металла. Но слишком тяжелая для вороны, наверное, не схватит?
Шеф тоже посмотрел на этот набор с некоторым сомнением, но тут Пастухов сказал:
И бляху мою добавь.
Бляха на ошейнике у него была медная, но начищена до блеска. Любая охочая для блестяшек птица должна кинуться именно на нее.
Салтымбаева дернула раму на себя и аккуратно выложила на подоконник все блестящие предметы.
Ворона встрепенулась. Открыла глазаобычные черные, а не голубые. Каркнув, она пролетела через всю комнату, безошибочно выхватила из всего набора булавку и утащила ее обратно в клетку.
Вот видите, сказал шеф. Думаю, если мы сейчас обыщем клетку, то и другую булавку там тоже найдем. Конечно, можем и не обыскивать, если, на ваш взгляд, недостаточно свидетельств
Но инспектор Салтымбаева уже перепрыгивала через подоконник.
* * *
Чтобы добраться назад, в наш Рубиновый конец, шеф все-таки расщедрился на такси.
К тому времени уже стемнело: весенний день не так уж долог. Я стояла на узкой площадке такси, держась за поручень и прижимая к груди кошелку. Шеф теплым воротником лежал у меня на плечах, за что я была ему очень благодарна: хоть таксист и летел небыстро, все-таки ночной воздух пробирал.
Зато под нами лежал ночной город во всем его великолепии: матово светился купол Аметистового конца, вспыхивали алым и зеленым огни на башнях Оловянного конца, двигались по Неперехожей огоньки грузовых барж и прогулочных корабликов; в воздухе, далеко от нас и под нами мигали габаритные огоньки других такси, а иногда попадались более редкие проблески, обозначавшие летающих генмодовтех же ворон, сорок, может быть, сов, хотя совы-генмоды очень редки.
Я чувствовала себя усталой, но довольной. Мне казалось, что я хоть немного сегодня помогла этому городу и всем, кто живет в нем. Только вот
А что будет с вороной теперь, когда ее хозяйку арестовали? спросила я.
Подержат в полицейском участке, как улику, потом вернут хозяйке или ее наследникам, если та будет в тюрьме что вряд ли. За кражу служанке почти ничего и не грозит. Скорее всего, отделается штрафом и, может быть, возмещением морального ущерба госпоже Горбановской, это уж как судья решит. А так вообще не удивлюсь, если обе дамы все замнут.
Я вздохнула.
Почему-то мне все равно было жалко птицу, которую использовали без ее воли. Пусть она даже не была генмодом, а значит, не была и личностью. Но
Тут я сообразила кое-что еще.
Василий Васильевич, а кто вас все-таки нанял расследовать это дело? Если не Горбановская и не Соляченкова?
Шеф горячо выдохнул мне в ухо.
Какая разница, кто меня нанял и нанял ли хоть кто-то? Разве я мог пройти мимо потенциального скандала, который угрожал всем генмодам?
И теперь закон не примут? спросила я.
Может быть, ответил шеф. Кто знает? Но мы с вами свой долг выполнили.
И шеф тихонько, удовлетворенно замурчал.
Глава 3. Контрафактный кофе1
Перепалку было слышно еще с лестницы, когда я поднималась наверх со свежими газетами. Шеф отчитывал своего бессменного слугу Прохора, и Прохор, разумеется, не оставался в долгу.
Нет, нет и нет! Я тебе еще раз говорюэто не-при-ем-ле-мо! Мр-ряу!
Шеф гордится тем, что не издает исконно кошачьих звуков, он считает их вульгарными. Нужно серьезно вывести его из себя, чтобы он допустил такой конфуз.
Не имея желания попадаться под горячую лапу (может быть, даже с когтями), я на цыпочках подошла к приоткрытой двери в кабинет и заглянула в узкую щелку. Как и следовало ожидать, шеф сидел на массивном трюмо перед зеркалом, а Прохор стоял над ним, в одной руке баночка с помадкой, в другой расческа.
Нет! кричал шеф, усиленно размахивая хвостом так, что тот шлепал его по объемистым бокам. Где вы видели такие кисточки на ушах?! Это, по-вашему, кисточки на ушах?! Там будут буквально все! Прохор, уволю я вас, вот как есть уволю!
Увольняйте! отлично поставленным тенором вскричал Прохор, с клацанием ставя на столик орудия своего неблагодарного труда. Если это вся благодарность за пятнадцать лет вычесывания шубы и выноса лотка! Я легко найду хозяина получше!
Он картинно скрестил руки на груди и уставился в потолок.
Шеф вздохнул, распушив манишку.
Ну, Прохор, полно, проговорил он, сбавив тон. Вы же не обижаетесь на меня всерьез? Вы привыкли к моей эксцентричности Ну, помиримся, мой дорогой! он боднул Прохора в бедро. Вы же все понимаете! Там будут дамы, а я в таком виде.
Прохор вздохнул, опуская глаза на шефа.
Вам стоит прекратить вести себя, как пожилая прима оперного театра, проворчал он. И признать, что у вас
Я вас не слышу! громко перебил шеф.
нет, никогда не было и никогда не будет
Прохор, вы были правы, эта новая пуходерка отвратительного качества, вы должны найти что-нибудь получше!
кисточек на ушах!
Такие масштабы, как сегодня, бывают отнюдь не каждый год! Прохор, вы не можете подвести меня теперь! Возможно, мне наконец повезет!
Прохор вздохнул с видом истинного долготерпения.
Ну что ж пробормотал он. Возможно, мы можем как-то улучшить ваши природные дары.
С этими словами он полез в карман своего старомодного, но исключительно аккуратного, даже щегольского сюртука и достал оттуда маленькую коробочку. Я отлично помнила, что в ней хранилось, и закусила губу, стараясь сдержать смех, потому что заранее знала реакцию шефа.
Тот распушился до мехового шара, прижав уши к затылку.
Прохор! Уж не предлагаете ли вы
Это единственный выход, Василий Васильевич, проникновенно произнес слуга. У вас просто нет иного способа добиться желаемых размеров!
Нет, Прохор! Это недостойно, неприлично и что, если они отклеются, в конце концов?!
Вы снова меня оскорбляете! воскликнул Прохор. Если кто и походил на пожилую оперную актрису в этот момент, то именно он. Впрочем, они с шефом стоят друг друга. Никогда у Прохора Ивашкина ничего еще не отклеивалось! И у моего отца не отклеивалось! И у моего деда не отклеивалось! И
Ладно, вздохнул шеф. Если вы правда считаете, что нет другого выхода
Его уши понемногу вернулись в свое обычное положение и Прохор, не теряя времени, быстро прилепил на каждый кончик черные пушистые кисточки из настоящего кошачьего меха.
Шеф сразу приосанился и принял перед зеркалом величественную позу.
Ну вот, промурлыкал он. Совсем другие стати. Порода!
Прохор довольно закивал.
Прижимая ко рту кулак, чтобы сдержать смех, я прошла в гостиную, где экономка Антонина уже накрывала утренний чай.
Опять дурью маются, мрачно прокомментировала она возню в кабинете. Снова смотрины у него?
Снова, кивнула я.
Да когда уж он найдет себе кошку и успокоится!
Я промолчала. На моей памяти шеф искал себе подругу каждый апрельи всегда безрезультатно. Признаться, это вызывало у меня стойкое недоумение. Василий Васильевич Мурчаловкрасавец хоть куда, завиднее жениха поискать. По кошачьим меркам он, конечно, древний старик, ему больше тридцати. Но генмоды живут гораздо дольше обычных животных, по некоторым слухам, даже дольше людей. Шеф сейчас в самом расцвете сил. Может быть, в этом году ему наконец повезет?..
* * *
Выставка невест, к которой готовился шеф, меня разочаровала.
К счастью, она проводилась недалеко, на самой границе нашего Рубинового конца. Можно было бы даже пешком дойти, но шеф разорился на экипаж. Не знаю, почему он прихватил с собой меня, а не Прохора. В прошлые годы я никогда с ним не ходила.