- Это носят вот так, - девушка сдвинула шляпку, чуть в сторону и расправила тончайшую вуаль, которая доходила лишь до середины лба.А еще вот настоятельно рекомендую
- Покажите, - потребовала Марья.
- Вам тоже пойдет удивительный фасон. Мне прислали эскизы
- теперь ее точно за дверь выставят, - проворчал кто-то.Сказано было, чтобы не лезла к людям
- и я подумала
Марья с удовольствием мерила шляпку столь махонькую, что ее и ладонью-то накрыть можно было. Один бархатный край загибался вверх, другой, напротив, вниз, и с него спускалась все та же сетка, правда, на сей раз светлая и куда длинней, нежели у Василисы.
- А еще
Василиса отступила к окну.
И присела на пуфик, понимая, что ждать придется долго, что Марья никогда-то в жизни не упустит случая приобрести нечто, чего еще нет у других, а уж если речь идет о шляпке
Василисе же на конюшни надобно.
И в гости ведь заглянуть собирались, хотя, конечно, хорошо, что теперь-то вряд ли получится, ибо подобный визит выглядел довольно-таки наглым, но или нехорошо? Она бы не отказалась продолжить вчерашнюю беседу.
Или новую начать.
Или
Ее взгляд остановился на человеке, что неспеша следовал по улице. Был этот человек в общем-то обыкновенен, что обликом своим, что неспешною повадкой, словно показывающей, что он изволит отдыхать и никуда-то не спешит. И Василиса сама не поняла, чем же он так заинтересовал.
Просто
Зацепилась. Иначе и не скажешь.
Она разглядывала его так, будто сама понять не могла, что же не нравится ей в нем. Светлый ли льняной костюм, слегка измятый, как того требует мода. Штиблеты ли, тоже белые, но с непременным черным каблуком. Шляпа
Тросточка.
Перчатки. И печатка и все вместе. Василиса нахмурилась. А человек аккурат остановился перед витриною. Повернулся спиной, которая оказалась довольно-таки широка, после боком и узкое лицо его было незнакомо.
Определенно.
Или
Василиса прищурилась, вглядываясь в резковатый мужской профиль. Длинный нос. Капризная линия губ. Лоб высокий и все неправильное, не такое.
Она поерзала и, оглянувшись, убедившись, что Марья все также занята беседой и шляпками, которых прибавилось, тихонько встала. Василиса ведь ничего дурного не сделает, ей лишь надобно ближе подойти, понять, что не так.
Она тронула дверь, и зазвенели колокольчики.
Но никто не услышал их звона.
На улице жарило. Полуденное солнце спешило одарить теплом и море, и город на его берегу, и людей. И господину тоже было жарко. Вот он стоит на углу, обмахивается газеткой и головой по сторонам крутит, явно кого-то высматривая. Вот только кого?
И почему он так бледен?
И онэто вовсе не он. Василиса кивнула себе, разом успокоившись. Просто человек взял и примерил обличье. Может, анонимности желал или по какой иной причине. Не запрещено ведь. Василиса уже почти решила вернуться в магазин, когда мужчина, повернувшись, встретился с ней взглядом.
И она вдруг ясно поняла, кого перед собой видит.
- Это вы?тихо спросила она и уже потом поняла, до чего глупо звучит этот вопрос.
А мужчина вдруг смутился, попятился и выкинул руки вперед. С трости его сорвался клубок огня, устремившись к Василисе. Она же совершенно растерялась.
И сразу забыла, что надобно делать.
Она
Стояла и смотрела.
Завороженная.
Очарованная красотой огненного шара. Не способная отвести взгляд от раскаленных лент, которые медленно разворачивались, готовые выплеснуть всю силу, спрятанную в сердце заклятья. Кто-то закричал, пронзительно так а человек в белом костюме бросился прочь.
Он бежал быстро, смешно подпрыгивая, и не видел, как огненный клубок достиг-таки цели. И Василиса зажмурилась. Пусть она проклята, но это же не повод ее убивать.
Ее убивать вовсе причин нет.
В лицо пыхнуло жаром.
Задрожал щит, и тонкий браслет на руке раскалился, приводя в сознание. Господи какая же она дура!
- Вася!Марьин голос донесся будто издалека.Вася
Под ногами прошла волна силы, расцветая защитным куполом, в котором ныне нужды уже не было, но купол все одно поднялся, плотный, живой.
- Вася, ты
- Все хорошо, - Василиса потерла запястье.Только обожглась немного
- Покажи, - Марья дернула руку.Вот бестолочь
- Бестолочь.
- Я не про тебя, я про Сашку. Кто ж так щиты ставит? Без изоляции? Вот вернусь, я покажу этому студиозусу, что такое настоящая артефакторика. Он же тебе руку едва не спалил.
Едва
Не спалил.
И и Василиса вдруг явственно осознала, что все еще жива. И, наверное, кому-то там, на небесах, о которых она думала редко и исключительно по большим праздникам, она нужна, если все вышло как вышло.
- Госпожа?стенка щита исказило лицо кучера, лишив его неприметности.Вы целы?
- Не вашими заслугами, - зло отозвалась Марья и щит все-таки убрала.Что здесь вообще произошло?
На светлых ее волосах держалась шляпка из тонкой сетки, украшенной круглыми жемчужинами и атласными лентами. Сооружение это, на ком другом показавшееся бы чересчур роскошным, на Марье гляделось вполне себе естественно и мило.
- Не знаю. Госпожа вышла. Я решил, что ей стало дурно в магазине.
Василиса фыркнула. Она, конечно, модные лавки не слишком жалует, но не настолько же. И Марья тоже фыркнула. Она вовсе не представляла, что кому-то могло стать дурно в столь чудесном месте, как шляпная мастерская.
- и она просто посмотрела, а он вдруг заклятье кинул. Я слишком далеко стоял и
- Вещерскому доложитесь, - бросила Марья.
И кучер посмурнел. Кажется, перспектива его не вдохновляла.
- А ты что скажешь?
Под строгим взглядом Василиса поежилась.
- Мне не знаю, я просто он был неправильным, тот человек. И я захотела посмотреть, что с ним не так, - прозвучало на редкость жалко.Я вышла. И
- Посмотрела?
- Да.
- И?
- Это был он.
- Кто?
- Ижгин, - сказала Василиса. Василий Павлович. Он просто личину нацепил. Только что-то все равно не легло, если я заметила.
- Легло, - очень мрачно произнес кучер.Хорошо легло. Я не заметил, а у меня
Он поднял руку, демонстрируя широкий кожаный браслет, украшенный серебряным узором.
- Вот как, значит - Марья посмотрела на след. Огонь, пролетев по улице, опалил пару деревьев, обратил в пепел петунии, не тронув каменную цветочницу, и исчез.Что ж ты найди Вещерского. Пусть разберется, почему всякие беглые приказчики огненными заклятьями первого уровня швыряются.
- А
- А мы еще не все шляпки посмотрели, - Марья взяла Василису под руку.Знаешь, мне нравится эта девочка. Как думаешь, она не согласится переехать? Конечно, Гезлёв город симпатичный, но народец здесь какой-то чересчур уж консервативный и вот так везде! Если где и появится какая прелесть
Колени дрожали.
И руки тоже дрожали. И, наверное, Василиса бы расплакалась самым позорным образом, если бы не спокойный голос Марьи
Туман расползался.
И собирался.
Он словно чувствовал настроение Демьяна и его желание добраться до того подлеца, который едва не убил девушку. Василиса была бледна. И шляпка из темного шелка подчеркивала эту ее нехарактерную бледность.
Растерянный взгляд.
Пальцы, которые то касаются друг друга, то собираются в кулачки, и тогда узкий подбородок поднимается, будто она, Василиса, готовится дать отпор.
Вещерский мрачен.
Он дважды прошелся по улице, но след потерял, и это его злит. Его злость густая с богатым лиловым оттенком, один в один варенье, что матушка варила в августе-месяце из соседских слив. А вот некромант спокоен. И спокойствие это отнюдь не только внешнее.
Выходит, он, Демьян, привыкает?
К дару этому? Или правильнее было бы его проклятьем назвать?
- И это, прошу заметить, совершенно возмутительно, - над княжной Марьей туман клубился, и Демьян не мог отделаться от ощущения, что тот того и гляди полыхнет.Средь бела дня в приличном месте
- Извини, дорогая.
- А если бы не защита? Если бы - бледные руки взметнулись, и воздух вокруг ощутимо нагрелся.
- Как вы себя чувствуете?тихо спросил Демьян, пока Вещерский утешал супругу, а некромант разглядывал шляпку, представлявшую собою поле искусственных роз, среди которого потерялась мертвая белая птица.