Она присела на кровать, взяла мужчину за руку. На ощупь горячая, в ней чувствуется жизнь. К сожалению, с его диагнозом вероятность когда либо покинуть эту койку равна нулю. Однако при должном уходе поддерживать организм относительно живым можно десятилетиями.
Моего сына зовут Саша, заговорила она. Вот его фото. Он очень хороший мальчик, любит животных, мечтает стать ветеринарным врачом. В два года у него диагностировали рак мозга. Большую часть жизни он провел в больнице. Мы перепробовали все, но опухоль все равно росла. Ему оставалось жить несколько месяцев. Но случилось чудо, ваш препарат помог. Врачи говорят, к концу месяца Сашка будет полностью здоров. Он сможет исполнить мечту, и я сделаю для этого все, она прервалась, вытерла слезы. Поцеловала его руку. Я пришла сказать вам спасибо. Вы спасли его жизнь, спасли мой мир.
На мгновение показалось, у Дмитрия Сказочника дернулось правое веко.
Есть еще тысячи родителей, которым не повезло также как мне. Каждый день у них умирают дети. Ваш препарат может это прекратить. Но пока вы живы, к нему не будет доступа.
Марина потянулась к кнопке отключения подачи воздуха.
Я хотела бы, чтобы был другой способ.
Она молча наблюдала за быстрой и безболезненной смертью писателя. Смертью, дарившей путевку в жизнь будущим поколениям.
***
Я живу, пока пишу. Пока пишу, я творю чудеса.
А СОЛНЦЕ БЕЛОЕ
Не думаю, что писать это письмо хорошая идея. Я предпочел бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Док считает по другому, поэтому я попробую.
Не знаю, как ты, а я часто вспоминаю Луну. Когда находишься там, где по законам природы тебе не место испытываешь чувства, сравнимые только с рождением. Пишу и вновь перехватывает дыхание. Уверен, ты чувствуешь то же самое, читая эти строки. Ты как то сказал: «Будучи единственным на Луне, я не чувствую себя одиноким». Именно поэтому провожая очередной экипаж, ты подавал рапорт снова. На Земле среди десяти миллиардов людей, ты боялся остаться один.
Помнишь, как нашли камень? Ты запнулся об него и пропахал шлемом борозду. Лежал и хохотал, помнишь? Загребал руками реголит, будто плыл в песчаном океане. Называл себя лунным кротом. И хохотал.
Мог ли я догадаться тогда о том, что случится? Никто не мог. Хотя в глубине я А к черту мои мысли. Для этого и пишу. Чтобы ты понял, осознал Задумался. Я не враг и не хотел до этого доводить. Ей богу не хотел. Не держи на меня зла, просто пойми. По другому я не мог
***
Данилов закончил разговор с Доктором Груничем по радиосвязи. За последнюю неделю он провел десятки бесед с руководителями полетов, инженерами связи, научными консультантами. Психологическое тестирование, проверка здоровья вдоль и поперек.
Решение руководства единогласно Данилов остается капитаном экипажа станции Луна2 еще на два года.
Грунич почти не задавал вопросов. Семь лет назад он впервые утвердил Данилова в экипаж, тогда еще простым бортинженером, и с тех пор они стали друзьями.
Вот были времена Кажется, прошла целая вечность.
Первый взгляд в космос, первый облет луны и, конечно, высадка на поверхность. Нога, утопающая в реголите. Вокруг серость, над головой прячутся звезды, солнце подсвечивает пологие холмы. Оно правда белое, черт его возьми. И вот, стоя на краю кратера, облаченный в тесный скафандр, наблюдаешь за нависшим над горизонтом голубым шариком, впервые осознавая, как далеко забрался от дома. Воспоминания упрямо тянут обратно. Ты же хочешь остаться здесь наслаждаться умиротворяющей тишиной космоса.
Данилов услышал голос. Осмотрелся. В каюте никого. Ему не показалось, это снова он. Голос, так похожий на его собственный. Шепчет, иногда кричит, и всегда неразборчиво.
Доктору Груничу Данилов не рассказал. Тот сразу включил бы старую шарманку:
«Эд, нельзя так долго летать Космическая болезнь не миф»
Да да Слышал неоднократно. Только, несмотря на упрямство Грунича, Центр каждый раз подписывает новый контракт. Если у Дока что то есть на Данилова, кроме нелепых догадок, не составило бы труда убедить Центр списать капитана на Землю. Однако Данилов с блеском проходил все проверки, его репутация безупречна. Кто, как не он лучше знает станцию? Три сотни высадок за плечами, собственными руками перелопатил десятки тонн породы. Капитан, который всегда оправдывает доверие.
А голос этот Наверное, старые динамики барахлят. Данилов постучал по одному над головой. Тот зашипел в ответ. Вот и причина нашлась. Небось зациклил старые записи переговоров.
С кресла открывался великолепный вид на вращающийся за стеклом звездный пейзаж.
Несмотря на положительное решение Центра, Данилов пытался подавить в себе надвигающийся приступ тревоги. Сегодня день смены экипажей. Тяжело осознавать, что привычный мир рушится. Мирослав и Ева улетят домой, а Данилов останется. На смену прибудут другие, на станции зародится новый мирок. Лучше или хуже предыдущего неважно. Главное, что не будет такого, как прежде.
***
Впервые прилетев на Луну2, ты будто оказываешься в гостях у старых друзей. Данилову потребовались годы, чтобы превратить некогда безликую железную лабораторию в уютное гнездышко.
Вдоль неподвижного сердечника станции тянется длинный служебный коридор. По нему можно попасть в бункер с припасами, шлюзовые камеры и двигательный отсек. Здесь круглосуточно царствуют невесомость, прохлада и гул вентиляторов. В свободное время Данилову нравится выбираться сюда и, расстелившись на невидимом диване, летать от одного конца к другому, погружаясь в собственные мысли.
На этот раз в сухом воздухе коридора витало эхо привычного развеселого гогота.
Лови, Мирослав швырнул перчатку, когда Данилов показался в проеме люка шлюзового отсека.
Данилов театрально увернулся, бросил в ответ отвертку. Мирослав кувыркнулся через голову, изобразив в воздухе ковбойскую стойку. Ловким движением поймал отвертку, повертел в руке, словно револьвер, и сунул в карман кобуру.
Будучи худющим по природе, Мирослав обладал недюжинной силой и сноровкой. Во время высадок не раз выручал неповоротливого Данилова.
«Команда лунатиков всегда в строю», шутил Мирослав.
И сегодня команде пришел конец
Чуть не убил. Нет, это не тебе, брат, Мирослав поправил микрофон с наушником. Да, твой будущий капитан Эд Данилов в гости заскочил. Так, о чем мы говорили Ах, да. Заходишь на сближение медленно. Стыковка пройдет в автоматическом режиме. Держи курс, никуда не торопись, все ясно? Приказываю? Именно это и делаю. А потому что твой старший брат, умник. Да да, расскажешь при встрече, как меня любишь. Скоро увидимся, братец. Конец связи.
Мирослав снял наушник, потер ухо.
Никто меня так не выводит
Данилов посмотрел в круглое окошко внешнего люка. Его встретил непроглядный мрак и гладко выбритое лицо в отражении. Благородная залысина, аккуратно подстриженные бока, прямой узкий нос готовый портрет для стены почета летной школы. Хотя там уже висит его портрет лет эдак десять. Только у того Данилова волос побольше, да морщин поменьше.
Станция пролетала над обратной стороной спутника, навечно спрятанной от взора родной планеты. Здесь хозяйничала ночь, а значит Земляне любовались полнолунием.
Марк уже не ребенок, сказал Данилов.
Для меня он всегда будет одиннадцатилетним шкетом со рваными коленками. Ты же знаешь, когда нашего старика не стало, он меня за отца считал, Мирослав вручную прощупывал воздушные клапаны.
Данилов бросил взгляд на экран модуля управления. Все клапаны в норме.
Сработает как надо. Зря печешься.
Хочу перестраховаться.
Как знаешь.
У Данилова пшикнула рация. Из динамика заговорил звонкий женский голос:
Капитан, Центр согласовал стыковку. Шаттл на расчетной орбите, замедляется. На следующем витке догоним его. Сообщают, что к Земле движется мощный поток солнечного ветра. Ожидаем сбои связи.
Разрешение получено. Остальное сделаем сами. Спасибо, Ева. Я скоро забегу к тебе.
Поиграв бровями, Мирослав ехидно заулыбался.