Синтетическое пойло оказалось ожидаемо мерзким. Его не спасал даже искусственный молочный порошокна языке постоянно чувствовался привкус соды. Не знаю, из-за чего он там появлялся и какие реакции происходили в моём организме после попадания этих ядохимикатов внутрь, но напиток чертовски бодрил.
«Интересно, где его производят?» подумал я и, взяв полупустую упаковку со странными рыжими кристаллами, похожими на сахар, прочёл: «Брянский завод консервации и минеральных удобрений». Это многое объяснило.
В голову настойчиво лезла дурацкая картинка, где на бескрайних кофейных плантациях Брянщины вкалывали измождённые негры, а какой-нибудь злобный помещик, словно сошедший со страниц поэмы Некрасова, в это же время тащил к себе в барский дом для угнетения чёрных девок в сарафанах и кокошниках. Красота.
«А ведь забавно получается», поглядел я на бурую вязкую жижу. Я никогда не пробовал в этой жизни настоящего довоенного кофе. Может, он на самом деле совсем другой. Может, этот кофе намного лучше. Может, память моя, на самом деле, вся целиком создана и срежиссирована тут, как говорится, «в кровавых застенках КГБ». Впрочем, нет, о таком лучше не думать. Недосып рождает в голове странные мысли и ассоциации.
Когда я вернулся и захлопнул за собой тяжёлую стальную дверь, Ионо уже пришёл в себя и сидел, прикованный к стулу несколькими парами усиленных наручников, больше похожих на древние кандалы. Синяя роба лишь усиливала классический образ киношного каторжника, не хватало лишь чугунного шара на цепи.
Поговорим, я поставил два стаканчика с кофе на стол.
Вы принесли мне кофе? удивился хакер.
Размечтался, оскалился я. Разговор предстоял очень долгий, и мне не хотелось бегать по Лубянке туда-сюда в поисках допинга.
Что вы со мной сделали? спросил Ионо, косясь на свои руки.
Обезопасили, я злорадно ухмыльнулся. Так! Давай определимся сразу. Сотрудников у нас мало, должность хорошего полицейского постоянно вакантна, поэтому с тобой будет говорить только плохой.
Итак, я спроецировал голограмму с загруженным личным делом Ионо и начал пролистывать материалы, тебя разыскивали за взлом базы продовольственных карточек, махинации с талонами на бензин и мебель, а такжеай-яй-яйс очередями на квартиры и машины.
Доказательства? изогнул бровь Ионо.
Настал черёд удивляться мне.
А с каких пор нам нужны доказательства? И не перебивай, будь добр, я не хочу переходить сразу к части, где тебя избивают в кровь Так вот, кроме всего сказанного, в твоих золотых руках и остальной тушке мы нашли множество самодельного «железа»: от запрещённых передатчиков до оружия. Но это всё, я немного театральным жестом «схлопнул» голограммы, полная фигня в сравнении с главным, дорогой товарищ. На этот раз ты влип по-крупному. Я готов выслушать, как ты организовал убийство двух депутатов.
Каменное бесстрастное лицо Ионо на миг вытянулось, но он быстро водворил на место прежнюю постную рожу. Я включил в левом глазу тепловидение, чтобы увидеть, когда он соврёт, и прищучить.
Я жду, напомнил я о своём существовании через полминуты напряжённого молчания. Хакер сверлил меня взглядом.
От него очень плохо пахло: сказывалась жизнь в метро, а из-под не до конца застёгнутой робы виднелись уродливые металлические разъёмы с проводами.
Похоже, этот засранец очень ценил свою морду: все аугментации были скрыты под одеждой.
Я не убивал их, осторожно заявил Ионо. Видимо, опасался, что это была ловушка.
Верно, кивнул я, ухмыляясь. Тынет. Понимаешь, о чём я?
Нет! ответил хакер намного увереннее, а я едва не расплылся в торжествующей улыбке. Вот он. Попался. Его нос, щёки и подмышки немного нагрелись. Этого не случилось бы, говори он правду.
Я отпил немного из стаканчика. Хотел посмаковать, но понял, что это была дурацкая затея.
Ты врёшь мне, спокойно сказал я, грозя хакеру пальцем. И если не хочешь, чтобы я перешёл к форсированным методам допроса, советую начать говорить. Чем меньше ты отнимешь у меня времени, тем больше у меня будет желания походатайствовать за тебя перед судьями.
Так ты хочешь повесить на меня тех двоих и выбить признание? кривая усмешка прорезалась на бледном высокомерном лице. Тогда действуй, чего ты ждёшь? И о каком ходатайстве вообще может идти речь, о замене расстрела в голову расстрелом в сердце или пожизненной урановой каторгой? Хрен тебе, а не признание.
Недурно, даже очень.
Допустим. Но если я неправ и ты невиновен, то попробуй доказать мне это.
Что-о? удивился Ионо. Это ты меня выдернул и плетёшь какую-то чушь про депутатов, о которых я и слыхом не слыхивал. Вот ты и доказывай.
Врёт, сукин сын. Совершенно точно врёт. От рассинхронизации зрения немного кружилась голова, но я отчётливо видел честнейшее лицо с печатью лжецаспецифическим красно-синим тепловым рисунком, похожим на тест Роршаха.
Ты забыл, что находишься немножечко в КГБ, усмехнулся я. И тут презумпция невиновности не работает. Что ж, если хочешь, чтобы мы ничего не доказывали, давай поступим проще: я звоню в ОБХС, оттуда приезжают ребятки и после «птицы-тройки» тебя расстреливают. На всё про всёпять дней. Правосудие, как обычно, будет скорым и безжалостным, а ОБХСники мне даже коньяк поставят. У них-то давно на тебя зуб.
Чего ты хочешь от меня, я не могу понять?! ощерился хакер. Не знаю я ничего ни про каких депутатов. Поймали ладно. Отправляй к ОБХС и пей свой коньяк, только голову не морочь!
Врёшь! прикрикнул я. Не думай, что я не вижу! Вся твоя электроника деактивирована, ты больше не можешь контролировать себя, как раньше! Не зли меня! В твоих интересах доказать, что я неправ. Если не тыто кто?
Я. Ничего. Не знаю.
Со вздохом сожаления я засучил рукава и неторопливо, наслаждаясь моментом, зашёл за спину подозреваемого. Тот делал вид, что мои маневры его не пугают, но обмануть не мог: участившийся пульс и мелкие капельки пота говорили сами за себя.
Что может сделать мощный шокер с твоим «железом»? Оно рассчитано на перегрузку?
Я поднёс костяшки кулака к металлической спинке стула и постучал. Ионо дёрнулся.
Ну? спросил я перед тем, как долбануть подозреваемого током. Последний шанс нам с тобой поговорить нормально.
Хакер упрямо молчал. Напряжённый, приготовившийся к удару.
Как хочешь, я пожал плечами и хотел подать ток, но Ионо вскрикнул:
Стой! Стой-стой! Я всё скажу, ладно? Только давай без тока!
Отступая назад, я чувствовал даже некое разочарование. Как будто у ребёнка конфету отняли.
Итак, я сел на своё место. Говори.
Ионо пожевал губами.
Для начала Я не убивал тех депутатов. И я вообще к этому делу никаким боком. Правда.
Не врёт, чёрт его побери. Но нужно держать ухо востро.
Если я расскажу всё, что знаю, ты можешь гарантировать мне послабления?
Я едва сдержал глупую шутку, вроде: «Тебя, я гляжу, и так послабило».
Смотря, что ты натворил и насколько можешь мне помочь. Учти, ты не спрячешься за хитрыми формулировками. Мне нужна конкретика.
Да-да, это понятно. А мне нужны гарантии.
Ты гляньещё и торгуется, стервец.
Гарантии есть. Я смогу уговорить заменить тебе расстрел пожизненным. А принимая во внимание, что ты хороший специалист, никто не станет тебя гробить в шахте. Ты же работал в Каунасе на одном из филиалов «Электроники», верно? Ну вот и будешь кодить или паять в какой-нибудь шарашке. Всё зависит от информации. Дай мне что-нибудь.
Ионо задумался на пару секунд.
Ладно, согласен. Я, правда, солгал сначала. Как-никак, с вашим братом лучше отрицать всё, вплоть до собственного существования, а то все свои висяки свалите.
Я кивнул:
Продолжай, с другим подозреваемым можно было бы поиграть в справедливость, но Ионо был тёртым калачом и знал о методах Конторы не понаслышке.
Я слышал про убийство депутатов. И кое-что ещё. Понимаю, что сказанное будет выглядеть как бред, но об этом вся Сеть шумит.
Вся Сеть? я скептически приподнял бровь. Что-то я нигде ничего не слышал.
Ионо усмехнулся:
Я говорю не о вашей Сети, а про Айсберг. Ты должен был слышать о нём.