Да вдарьте вы им, ребята! вторил ему огромный красномордый работяга в затёртой куртке с эмблемой какого-то завода. Сколько ж можно им так?
Вдарь! Давай! Вдарь! Попробуйте только, отдача замучает! взвились бабы. Блондинка предприняла ещё одну попытку пробраться к машине, однако на пути встала троица милиционеров, на которых она налетела разъярённой фурией. Пустили меня быстро! Убрались от машины!
Мужики, а чё мы-то терпим, а? У ментов-то инструкции, а мы-то чё? снова подал голос «Ильич».
Да какая тут инструкция? пробасил здоровяк. Они ж шишки!
Да сколько ж можно-то терпеть-то, а? не унимался мужичок. А вон коньячок-то у них! Настоящий, небось! на асфальте рядом с машиной и впрямь валялась хорошо початая бутылка армянского коньяка. И фамилии вон какие! Жиды они там все! Ничего, скоро будет им Вон, уже начали их стрелять! Скоро до всех дотянутся! Всем покажем!
Я понял, что дело запахло жареным. Нервный «Ильич» заводил толпу даже без броневика. Его резкие выкрики настраивали людей против пьяных женщин, атмосфера накалялась прямо на глазах. Я ласково взял провокатора за шкирку и повернул к себе.
Вали отсюда подобру-поздорову, шепнул я ему на ухо, и мужичок, побледнев, принялся толкаться обратно к своему тарантасу. Не знаю, что сработало больше, мой голос или пистолет, который я незаметно приставил к его рёбрам.
Я вышел из толпы и направился к юнцам в форме:
Что тут такое?
Гражданин, отойдите! Не мешайте! он насупил брови, но детский голос и серая кепка, умостившаяся на длинных оттопыренных ушах, делали его не грозным, а, скорей, смешным.
Майор Иванов, КГБ, даже не потребовалось показывать удостоверение. Лейтенант испуганно округлил глаза. Почему не урегулируете ситуацию?! прошипел я. Есть инструкции, почему не следуете?! Мне напомнить порядок действий сотрудника при задержании или отправить вас подучить его обратно в университет? Что происходит?
Это родственницы депутата Народного Собрания, юнец сник. Что нам делать, товарищ майор? как-то совсем по-детски спросил он и захлопал пушистыми ресницами.
Инструкции соблюдать, прорычал я и, отодвинув лейтенанта, направился к пьяным мегерам, которые всё ещё избивали безответных милиционеров.
Пр-рекратить! рявкнул я, когда дошёл до места драки. Фамилии!
Брюнетка переключила своё внимание на меня.
А на каком основании вы
Майор Иванов, КГБ, я спроецировал удостоверениено в этот раз небольшого размера, стараясь не светить им перед разгневанным пролетариатом, готовым устроить дамочкам суд Линча.
Алина Рашман, искривлённые в усмешке губы словно спрашивали «ну и что ты нам сделаешь?»
А она? я кивнул на блондинку.
Валентина. Тоже Рашман, всё та же ухмылка.
В машину! скомандовал я, кивая на милицейский «Москвич».
Ой, тут ещё один нарисовался, хрен сотрёшь! Валентина оставила милиционеров и подскочила ко мне. Юнцы в погонах вздохнули с облегчением. Что, фамилию не слышал?! Прикажи им дать нам проехать! Моей подруге плохо, мы в больницу едем!
В машину, дамы, вот чего я не любил, так это пьяных женщин, считающих, что им море по колено. Омерзительное зрелище. Повторяю последний раз. И освободите дорогу, вы мешаете важному расследованию и тратите время сотрудников.
А то что? блондинка встала, уперев руки в бока.
Препираться было бессмысленно. Если уж ГБ-шника они не испугались, то, как говорится, медицина бессильна.
Я вытащил из кармана пальто наручники и ловко схватил Валентину за предплечье, но та вцепилась в мою ладонь своими красными когтями, крича, что я ей завтра принесу своё удостоверение вместе с извинениями за причинённые неудобства. Я, собственно, не слушал, что она там лопочет, потому как боялся выйти из себя и размазать этих сраных родственниц по асфальту тонким слоем.
Шокер, спрятанный в костяшках пальцев, был включен заранее, поэтому удар в солнечное сплетение отбросил блондинку назад и отправил в глубокий нокаут. С неправильным и гадким чувством удовлетворения я заметил, как она проехалась ярко накрашенным лицом по асфальту и затихла.
На миг мне показалось, что разговор окончен и такой демонстрации силы достаточно, но подруга-брюнетка накинулась на меня и впилась ледяными пальцами в шею. В нос ударил запах перегара, уши заложило от визга.
Ещё один удар, треск разряда ласкает слухи на асфальте уже два тела. Я обернулся, услышав крики и подумав, что народ собирается порвать женщин голыми руками, но причина была в другом: пролетарии просто ликовали от свершённого правосудия. Сейчас я был их героем и слушал одобрительные возгласы, словно осыпаемый лепестками роз гладиатор на арене.
Теперь настала очередь милиционеров.
Вождение в пьяном виде, попытка скрыться с места ДТП, сопротивление аресту и нападение на сотрудника при исполнении! прорычал я им. Проверючтобы сегодня же их привлекли по этим статьям! И этого Рашмана чтоб не боялись: он завтра же у меня поедет осваивать Крайний Север!
Я подошёл к «Чайке», чувствуя, что злость ещё не ушла. Ухватившись за бампер обеими руками, я потянул тяжеленную стальную тушу на себя, вытаскивая её из «копейки», и за половину минуты столкнул под откос, чтобы не мешала движению. Дорогая машина, недоступная простым смертным, скатилась по высокой насыпи и врезалась в бетонный забор внизу.
По машинам! зычно скомандовал я пролетариату, как командир танковой роты в каком-нибудь кино. Пролетариат подчинился своему герою, а я, вернувшись в «Волгу», всю оставшуюся дорогу думал, как сказать разбуженному Палычу о Разуме и не загреметь после этого в психушку.
7
Честно говоря, я думал, что шеф меня пошлёт подальше. Или вызовет санитаров с приказом связать сбрендившего сотрудника и поместить в помещение, где стены мягкие, а еда жидкая.
Но он в очередной раз повёл себя совершенно не так, как я ожидал.
Не стал орать по своему обыкновению. Выслушал внимательно, временами кивал. Весь он был какой-то помятый и серыйдаже лысина словно сморщилась и выцвела. Глаза глубоко запали, обычно мясистый нос странно заострился. В кабинете можно было вешать топор из-за сизого табачного дыма, а на столе громоздились пустые кружки из-под кофе.
Принял, просто сказал он, когда я закончил доклад. Иди, кстати, и от моего имени тряхни спецов. Они должны были уже составить список хакеров, способных на такое. И подготовить предварительный отчёт о проверке возможности удалённой активации имплантатов.
Кивнув, я отправился на выход из кабинета, но остановился на полпути.
Значит, это точно не разборки между ведомствами?
Похоже на то.
«Ясно, подумал я. Плохой знак. Начальство не слезет с нас до тех пор, пока не найдём гадёныша».
А у остальных есть что?
Ни хрена у них нет. Винтовка, пуля, связи, деятельность, семьявезде глухо. По второму трупу тоже. Поэтому пока сосредоточимся на твоей зацепке и будем искать компьютерщика Молодец, товарищ майор, Палыч поднял глаза. Родина вас не забудет.
Но и не вспомнит, растянул я губы в усмешке и вышел прочь.
Эксперты сидели в подземелье: их вотчина занимала почти весь минус третий этаж. Ярко освещённые белыми химическими лампами коридоры и кабинеты были выложены стерильно белой же плиткой. Вместо стенперегородки из толстого стекла, иногда замутнённого для пущей секретности. И никаких табличек: человек без специального приложения для дополненной реальности тут потерялся бы в два счёта.
Мне нужен был один из крайних кабинетов, в дальнем крыле, к которому вёл изгибавшийся в дугу коридор, тянущийся на добрую сотню метров. На этаже царила гулкая, пещерная тишина, и лишь мои шаги отдавались эхом, которое ударялось о стёкла, за которыми работали люди в белых халатах. Или уже не совсем люди.
Вытяжка в небольшой, но жутко прокуренной комнате давно не справлялась ни с табачным дымом, ни с пылью, ни с запахом немытых мужских тел. Провода здесь были повсюдузмеились по полу, покрывая его сплошным ковром, тянулись по воздуху от одного громадного серверного шкафа к другому, свисали с потолка, как лианы, и оплетали три огромных кресла, в которых утопали три заросших волосами и отвратительно тощих голых мужика.