Сами боги не могли отказаться от столь нежно произнесенной молитвы. Прощай, пока победа снова не соединит наши руки!
Я опустился перед ней на колени, а она возложила руки на мой шлем и благословила егопрекрасный обычай, который был у нас в те дни. Затем я поднялся и вскочил на коня. В тот же миг десять тысяч всадников двинулись к берегу реки. Здесь не было ни моста, ни брода, но какое это имело значение для моих доблестных горцев или для наших коней, которые могли преодолеть поток так же легко, как перепрыгнуть через поваленное дерево?
Река здесь была шире и медленнее, и плавание по ней было для нас как утреннее купание, поэтому мы двигались пятью длинными рядами, а час спустя галопом скакали к длинной низкой гряде песчаных безлесных холмов, где намеревались затаиться до наступления ночи. На их западном склоне мы спешились и выслали разведчиков, которые сообщили, вернувшись, что за этими холмами в 4 километрах отсюда есть еще один хребет, на котором стоят ассирийские заставы, а к югу в хребте есть широкий проход, через который может проехать тысяча человек в ряд.
Ассирийцам и в голову не могло прийти, что мы так близко, поэтому мы пробыли там незамеченными до наступления ночи, а под покровом темноты, скрываясь за холмами, просочились как сонм серых теней по высотам и по равнине, лежащей между двумя хребтами. Мы как раз добрались до прохода, когда навстречу нам прискакал разведчик и сообщил, что вся армия Нимрода разбила лагерь на дальнем склоне примерно в 10 км от нас, и что неглубокая река, текущая на юг, охраняет ее фланг. Поэтому мы остановились там, где были, и стали ждать восхода луны, внимательно наблюдая за происходящим.
Глава 4. От победы к смерти
Я охотно рассказал бы обо всех ратных подвигах, совершенных в ту ночь при свете луны и звезд. О том, как мы ждали своего часа и, когда битва разгорелась так жарко, что не стало ни свободных людей, ни времени, чтобы продолжать чего-то ждать, мы пятью колоннами по две тысячи человек каждая обрушились на ослабевший фланг Ашшура и издали боевой клич Армена так громко, яростно и мощно над ревом и грохотом битвы, что ассирийцы на мгновение потеряли голову и поверили, что окружены.
Я мог бы еще рассказать вам, как в тот момент мы, словно живые клинья, врезались в них, полные свирепой и неистовой отваги, в то время как наша основная группа впереди, услышав наши крики и увидев блеск наших клинков в лунном свете, набросилась на врага с такой ликующей энергией, что фаланга Ашшура сломалась под их натиском и отшатнулась назад, но тут же обнаружила в своем тылу наши атакующие эскадроны. Враги оказались зажаты между двумя стенами из стали, и у них был только один выбор: рабство или смерть. Никогда еще глаза небес не видели более безжалостного зрелища, ведь мы пришли, чтобы побеждать и убивать, точно так же, как армия Нимрода год за годом выступала против нас.
Снова и снова я скакал во главе своего отряда сквозь визжащую, колышущуюся, отчаявшуюся толпу, объятую хваткой смерти, и выкрикивал имя Нимрода, чтобы он вышел навстречу и сразился со мной за трон и царство. Но я так и не нашел его, потому что Великий царь бежал. Тот, кто никогда прежде не поворачивался спиной к врагу, уже ускакал с отрядом телохранителей, чтобы подготовиться к тому, что могло стать смертельной схваткой его империи под стенами Ниневии. Но, говоря откровенно, я должен был быть доволен, ибо, как ни велики были деяния той ночи, это было ничто по сравнению с тем, что должно было осветить солнце следующего дня.
Я знал, что в армии нет коня, способного догнать Нимрода, поэтому я приказал отряду позаботиться о скакунах и отдохнуть три часа, а сам, слишком возбужденный нашей победой и слишком взволнованный мыслями об Илме, чтобы думать о сне, собрал военачальников, чтобы привести в порядок нашу армию после битвы. Восход солнца вновь застал меня во главе моего отряда, скачущего к реке, в то время как наша главная армия в маршевом порядке продвигалась к Ниневии, которая находилась примерно в 2 км к востоку. Войска Илмы не было видно. На всем западном берегу реки, насколько хватало глаз, не было признаков жизни, и поэтому мы пришли к выводу, что они с Араксом либо прошли дальше и уже находились под стенами Ниневии, либо ушли на запад, преследуя войско Тукула.
Но далеко на юге, высоко в небе плыло видение огромного города с ровными широкими стенами, охраняемыми высокими башнями, за которыми ярус за ярусом возвышались пирамидальные храмы и дворцы Ниневии, так как то, что мы видели и приветствовали криками торжества и восторга, было миражом великого города, плывущим в чистом голубом воздухе словно видение самого рая.
Мы отправили двух быстроногих конных курьеров на восток, чтобы приказать армии сделать остановку в 2 км от городских стен, если только наш марш не столкнется с другой армией Ниневии. В этом случае новости должны были быть немедленно отправлены мне. Я также выделил двести всадников, чтобы они переплыли Тигр и узнали, где находятся Илма и Аракс со своей армией, и приказал им соединиться с нами на берегу реки в 2 км вверх по течению от города.
Затем мы поскакали дальше, выслав разведчиков далеко вперед, чтобы не попасть врасплох в зоне досягаемости вражеской армии, которая, как мы знали, будет ждать нас под стенами Великого города, и все время, пока мы ехали на юг, изображение города на небе опускалось все ниже и ниже к земле, пока отражение не уступило место реальности, и тогда мы увидели Ниневию во всей ее ранней славе и свежей красоте, лежащую перед нами на обоих берегах Тигра.
Стены ее вырастали из равнины, как скалы вздымаются из моря, столь темными, высокими и сильными они казались. Через каждые сто шагов возвышалась башня, и между каждой парой башен были ворота, такие высокие, что даже издалека мы могли видеть золотую и алую роспись, которой они были украшены. Высоко над стенами возвышались великие пирамиды храмов Бэла и Иштар, и дворца Нимрода, а под ними над высокой, как небо, линией стен резко выступали сотни башен и пирамид поменьше.
Но как ни чудесен был вид первого великого города Междуречья, все его чудеса были ничтожны по сравнению с тем, что находилось в 400 метрах от восточных ворот. Те, кто никогда не видел ни ее самой, ни фрагментов ее развалин, считали ее башней высотой около двухсот локтей. Ваши историки и исследователи земель, бывших когда-то Ашшуром и Халдеей, указывали на руины строений, которые были древними, когда она уже исчезла, и говорили, что это все, что осталось от великой Вавилонской башни, которую Нимрод и народ Ниневии построили, чтобы подняться над облаками и посмеяться над терпением Того, кто обещал больше не затапливать мир и в знак обещания поставил в облаках свой лук, подарив людям радугу.
Но я, видевший собственными глазами эту могучую громаду, взмывшую к облакам во всем блеске гордости, силы и славы, говорю вам, что никогда за все века, прошедшие с тех пор, со всем своим искусством и техникой человек не построил ничего, что не казалось бы карликом рядом с этой башней. Всё еще была весна, несколько легких белоснежных облачков плыли по небосводу, но, как бы высоко они ни плыли, гордый гребень Бэла и слабая мерцающая звезда вечного огня на его вершине парили еще выше над облаками.
Все, как один, натянули поводья и остановились, онемев от благоговения и изумления при виде этого зрелища, и даже мы, за десять коротких дней разгромившие две армии Ашшура и обратившие в бегство самого Великого царя, смотрели друг на друга, словно спрашивая, не спустятся ли с небес сами боги, чтобы сразиться с нами, вместо того чтобы позволить покорить народ, воздвигший такие чудеса из кирпича и камня.
Но это наваждение продлилось всего несколько мгновений, потому что под стенами Ниневии и вокруг мощного основания башни Бэла мы увидели блеск доспехов и оружия, сверкавших на солнце, как пена волн у подножия истертых морем утесов, и когда мы снова двинулись вперед, подъехали наши разведчики с востока и запада и сообщили, что две большие армии выстроились перед городом по обе стороны реки, и что, убив Тукула и рассеяв его войско, Илма с Араксом вернулись вверх по реке к броду, о котором им рассказал один ассириец в обмен на жизнь, свободу и пятьдесят фунтов золота, и что они переправятся там и вместе с нами вступят в битву против Великого царя и его армии.