И до сих пор возводят идолов из сена? поравнялись мы уже с гигантским пауком из жухлой смятой травы.
Как видишь, усмехнулся тот, Они тут повсюду расставлены. У кого солома есть, тот и мастерит. Иногда детишки шалят, иногда всей семьёй помогают. Обычно небольшие, этот и вправду прям крупноват, поглядывал на конструкцию участковый, Но всё равно там метра по трипо пять в лапках делают.
Ох, и чего мастерят-то? Вот на Масленицу это я понимаю, чучело зимы сперва делают, а потом жгут. Тут-то чего? интересовался я, а мы пошли дальше.
А тут, как бы тебе сказать-то понятнее, сельские жители они, понимаешь? Тут не то, что телевизор не в каждом доме, а свет и холодильники не в каждой деревушке. Всё в погребах хранят по-старинке! отвечал Георгий, В лучшем случае газовый баллон и конфорка. В общем, творчество это такое народное, самовыражение, выказывание любви к своим почитаемым духам. Где гжель, где хохлома, а по всей стране вот такие скульптуры из соломы, рассказывал он, видать, в газетах читал, или по тому же «ящику», не сам же по России всюду ездил.
Додумаются же, шли мы дальше, а я всё дивился, Нет, ну, ни корову, ни коня «троянского», усмехался на это всё, Это ж надо столько сил и труда в членистоногое вбубухать.
Вон ещё один, показывал он мне уже на поле по левую руку, само весьма крупное, а фигуру паучка помельче предшествующей где-то на четверть, если не на треть в размерах.
Жутко тут по ночам должно быть, отметил я, хотя собеседник мой этого мнения не разделил, ему-то всё привычно и обычно, вырос где-то здесь, небось, местный.
Идём, вон у яблони присядем, фруктов поедим, предложил он мне определённо не от усталости, а от голода.
Я не против был перекусить, уже и на меня как-то наплывало ощущение пустоты в желудке, а дикорастущая недалеко от дороги яблоня и вправду плодоносила в самый свой сезон. Не так, чтобы прям вся устлана была плодами, многое уже собрали здешние сельские жители, но всё равно на ней красовалось ещё предостаточно румяных и спелых яблок, так что мы сорвали те, до которых смогли дотянуться, да присели, облокотившись спиной на могучий ствол, беседуя о еде.
Разговор как-то зашёл о сортах чая, о способах приготовления, мол, тут у многих до сих пор самовары вместо свистящих чайников, про любимые закуски, сушёную местную рыбу, которой советовал затариться в Ачите на обратном пути, вот только я туда всё равно ни ногой.
Яблоки были вкусные, сочные, слегка перезрелые, отчего уже рассыпчато разлетались во рту, а я такие и люблю больше всего. Даже жаль это деревце стало. Вот проложат здесь асфальт, понаедут машины в роскошный дачный комплекс Его бы ещё переименовать, кстати. Это был мой первый пункт разговора с Большеутинским сельским советом после исследования местности и подходящих участков.
Ну, какие такие «Волки»? Куда ударение ни ставь, всё равно дичь какая-то! Даже коттеджный посёлок «Волково» и то не звучит, будто опасные дикие края. Надо мягко, как-то по-доброму. «Солнечный» там, «Сухарёво» моя бабушка рассказывала, если в названии деревни есть что-то про сухари, значит, хлеба было вдоволь, что аж на сушку сухарей оставалось, жили припеваючи, получается. А, может, «Яблоневый» даже назвать, в честь этого бедного деревца, которому потом задыхаться выхлопными газами. Может, упросить ребят его выкопать да пересадить на чей-то участок? С хорошей прижившейся яблоней он и стоить дороже будет, престижно, почти свой сад уже есть
Ладно, отдохнули, имел он в виду, видно, «перекусили», Пора и двигаться дальше, приподнимался и отряхивал ладони, а заодно и брюки формы участковый, Лузенина состоит из двух частей как бы. По юго-восточную сторону моста и, соответственно, по северо-западную ещё территория. Потому нам перед походом в Волки прогулка та ещё предстоит, надо и там, и сям опросить жителей, сторожей, к врачам, может, местным зайти. Хорошо бы вот они уже там всё выяснили про борщевик, жаркой осенью давший такую болезнь нам.
Хорошо бы там никакой этой эпидемии не было вовсе, проговорил я, надеясь всё-таки поработать, и вздрогнул, увидев, что едва ладошкой не накрыл проползавшего мимо серого крупного, с мою руку как раз, тарантула.
Арахнофобией я не страдаю, но видя подобных опасных тварей, всё-таки предпочитаю вскочить и раздавить башмаком, что тут же и сделал, нежели мирно сожительствовать и не замечать. Видать, городской рефлекс, хоть там таких здоровых и мохнатых я, благо, никогда не видел. Стремление защитить близких и детей, чтобы на такую ядовитую дрянь не наткнулись.
А, может, всё то же, что и с боязнью уколов? Мне, в принципе, не шибко страшны там пчёлы и шмели, осы, даже скорпионы, но мысль об укусе паука или змеи сейчас внушала кую-то настоящую необъяснимую дрожь, представляя себе подобное, как настоящий кошмар наяву!
Ох, чего ты, сокрушался о судьбе членистоногого участковый.
Да ты его видел? Лохматый, здоровый, я думал, в России такие вообще не водятся! заявил я, реально в глубине души всё же ощущая этот с веками заложенный первобытный страх перед кусачими тварями.
Мизгирь, как мизгирь. Южнорусский тарантул, произнёс в ответ собеседник, Из семейства пауков-волков.
Да всё равно какой! Испанский, южнорусский, бразильский! жестикулировал я довольно активно, Мог за руку цапнуть и на тот свет меня отправить.
Да ну что ты, Пётр Ильич, всё сокрушался тот, Мизгирь, он как шершень. Поболит, опухнет, дня три и пройдёт. Не смертельно.
Всё равно не много радости трое суток с отметинами «вампирских» клыков на руке ходить, да ещё, может, аллергическая реакция какая выступит. У многих людей вон на пчёл аллергия есть. А кто знает, что у населения страны в отношении тарантулов. Южно-русский, говоришь? Не на таком уж мы и юге здесь в Свердловской области, отвечал я на это.
Но места-то хорошие, а лето жаркое. Давным-давно обитают, иначе бы и такого культа предков к ним ни было, произнёс участковый, Мелкими паучками птахи местные кормятся, лягушки. Регулируют их численность, чтоб не расплодились.
Ты зубищи эти видел? всё ужасался я, Сам серый, на нём рисунок такой светленький, словно роспись народная, глезки-бусины, а под ними Рыжеватые в чёрную полоску, мехом покрытые громадные челюсти, пол руки оттяпает. Вот недаром же их пауки-волки назвали
И тут меня как-то осенило, да сразу вдруг поплохело. А точно ли из-за серых волков деревеньку ту когда-то «Волки» назвали? А не из-за засилья ли здесь вокруг таких прядильщиков, которым поклоняются местные селяне, как духам-защитникам и живым оберегам? Какие именно это «Волки»? Аж ехать туда расхотелось, хотя никогда такой панической боязнью пауков я, вроде бы, не страдал.
Я не боялся их мелких домовых собратьев, когда те попадались в квартире или за городом, меня не пугали картинки из детских энциклопедий или документальные передачи, хотя сам факт этой немыслимо жуткой смерти, когда несчастную мышь или кузнечика буквально в жидкость вместе со всеми органами и мышцами растворяет изнутри паучий яд, а этот «вампир» потом просто пьёт свою жертву из кожной оболочкиспособен внушить отвращение ко всем восьминогим.
А вот сейчас, когда оно минуты назад подползало к моей руке, меня за горло схватил такой ужас, что узри я подобного вновь рядом с собой, уже бы начал всерьёз паниковать и желать отсюда убраться. А потом ещё и машину бы на дезинсекцию отправил, не дай бог занести такую мохнатую ядовитую тварь в Екатеринбург!
Убивать паукаочень плохая примета, только и сказал на это Георгий, Особенно в этих краях. Ладно, идём, вздохнул он, глядя на то, что осталось от существа после моей подошвы, а я судорожно озирался, нет ли где ещё таких монстров.
Они хоть и серые, но на сухой выцветшей траве всё равно виднеются плохо, не контрастно, можно и не сразу заметить. Вот в экзотариуме при зоопарке, где я тоже никогда при виде таких существ никого из них не боялся, я видел, например, чёрного или тёмно-бурого с яркими рыжими полосочками вдоль лапок, такой был бы крайне заметен на многих наших пейзажах. А, которого раздавил, тот ещё мастер маскировки.
Вот-вот, идём поскорее! мне тоже не терпелось убраться, вдруг у них здесь гнездо, Ты ж не собираешься ему могилку копать и хоронить, усмехнулся я, пытаясь отвлечься от накрывшего меня страха перед пауками.