Бедный, я присела рядом и погладила его лобик. Неожиданно ручка с перепонкой цепко сжала мой палец. Послушницы взвизгнули и отпрыгнули от нас. Можно мне взять его? я умоляюще посмотрела на настоятельницу. Пусть хотя бы будет не один, когда придет времяДоговорить не смогла.
Бери. Она печально улыбнулась. Согрей его любовью напоследок.
Я взяла малыша на руки. Светлая луна закрыла солнце, и мне показалось, что личико подкидыша засияло, словно на нем лежали причудливо изогнутые белые нитипричем в два слоя.
Небеса явили свой темный лик, все стихло. Бархатная ночь этого мира холодом обняла меня, стоявшую у окна с подкидышем на руках. Дыхание малыша становилось все более редким. Я чувствовала, что он уходит. Слезы лились из глаз. Ребенок все еще сжимал мой палец, но ручка слабела. Мое сердце разрывалось.
Останься, маленький, прошептали губы. Останься со мной. Мы оба никому не нужны, будем любить друг друга, хочешь? Ваш мир такой красивый! Ты должен его увидеть! Он тебе понравится!
Тельце судорожно вздрогнуло. Дыхание замерло на вдохе. Я и сама перестала дышать, вглядываясь в него. Ну за что ему все это?! Ведь он же совсем крошечный и ни в чем не повинен! Богиня-мать! Разрыдавшись, я бросилась прочь из комнаты с ним на руках. Бегом миновала врата, ворвалась в храм и, упав на колени перед древом, захлебнулась в слезах, умоляя, упрашивая, протягивая подкидыша под ветви. Они шевелились в полутьме, заставляя огонь внутри листьев вспыхивать. Эти искорки размывались для меня в золотые пятнаиз-за слез.
Сил рыдать не осталась. Я прижала ребенка к себе, чтобы он чувствовал мое тепло, и покачивалась, закрыв глаза. Тупая, ноющая боль плескалась внутри. Сиплого дыхания малыша уже не было слышно. Оставалось только смириться с тем, что смерть опять победила. Она всегда побеждает. Жизнь так хрупка, а мы безжалостно топчем ее ногами
Я вздрогнула и проснулась, лежа на полу рядом с древом Офель. Вокруг расплывался тихий свет. Подкидыш был в моих руках. Пора отнести его для погребения. Я села и Громкий писк изгнал тишину из храма.
Ты жив?! я вскочила и поднесла малыша к древутам светлее.
Глазки разного цвета открыты, ручки с перепонками машут во все стороны, как у обычных младенцев. А ротик чмокает, пытаясь найти рядом мамину грудь.
Голодный! Прости, маленький! обратный путь тоже проделала бегом, ворвалась на кухню с орущим в голос детенышем, напугала заспанного молочника, переворошила ящики, нашла бутылки с соскойиз них мы с Цетой недавно выкармливали больных поросят. И вот уже мой подкидыш, жадно присосавшись, начал кушать.
Да неужто? настоятельница подошла к нам. Выжил?
Он сильный! я гордо улыбнулась сквозь слезы.
Теперь-то что плакать, детка! она рассмеялась. Что ж, добро пожаловать в этот мир, маленький поросеночек!
Ему нужно имя, Цета.
Давай назовем его Сар. С древнего языка переводится как чудо!
Тебе подходит. Я погладила серую шейку. Малыш Сар!
Малыш рос, но так медленно, что я обеспокоилась. Цета развеяла все страхи, пояснив, что полукровки чаще всего развиваются не как простые дети, а скачками. Они как будто проходят определенную стадию и сразу переходят в следующую. Как бабочки, что вылупляются из куколок.
Однажды так и произошло. Я, как всегда в последнее время, работала в госпитале, ухаживая за больными, а когда вернулась в комнату, обнаружила в колыбели не кроху младенца, которому недавно меняла пеленки, а ребенка на вид в несколько лет. Если бы не разные глаза, рожки и перепонки, ни за что бы не поверила, что это он же!
Второй скачок произошел довольно скороподкидыш превратился в настоящего мальчугана ростом мне до колен. Что весьма шустро бегал. Гоняясь за ним по территории храма, я снова обеспокоиласьна этот раз, что он развивается слишком быстро, и еще раз пожаловалась настоятельнице. Та вновь заверила, что все нормально, рост скоро замедлится.
Сар! надеясь, что снизится и скорость его бега, крикнула я, вновь бросаясь вдогонку за сорванцом, что с удовольствием улепетывал, оглядываясь. Ему это нравилось. «Сарванец»! Сар, погоди, поймаю!
Не поймаешь! мальчуган расхохотался и с размаху врезался в ноги Аматара. Ай, ты чего такой твердый? он снизу вверх посмотрел на среднего брата-дракона.
Извини, малыш. Ушибся?
Да он лбом стену прошибить может! пренебрежительно фыркнула я, подхватив Сара на руки. Попался! Теперь пойдем есть!
Не хочу!
Надо! Вон уже небо светлый лик показывает, видишь? я ткнула пальцем в луну, что выплывала на небосвод.
Ладно, уговорила.
Одолжение он мне сделал, надо же!
Ага! разноцветные глаза хитро блеснули из-под белой челки. Дашь булочку за это?
Бессовестный! но перед этой мордашкой не устоять.
Богиня Офель! потрясенно пробормотал Аматар, глядя на ребенка. Он выжил?!
Я все поняла и поставила малыша на ноги:
Сар, беги домой, можешь съесть две булочки.
Целых две? восхитился сорванец. Я опять заболел?
Ты хочешь или нет? Тогда беги! когда белая шевелюра скрылась за поворотом, мой взгляд остановился на бледном лице дракона. Так это ты его оставил на ступенях? Выкинул, как мусор?
Риэра, ты не понимаешь.
Как можно так поступить с сыном? Ты прав, не понимаю!
Он не мой сын. Аматар вздохнул.
Да? я остыла. Прости.
Но я принес его к храму.
Ничего не понимаю! гнев вновь завладел мной.
Давай поговорим. Не здесь.
Ну конечно, это же позор, что дракон в таком замешан!
Риэра, пожалуйста!
Хорошо. Проворчала я.
Мы спустились под горку и вышли к реке. Сиреневые воды мягкими волнами ласкали сияющее серебро песка. Веяло прохладой. Мне нравилось здесь купаться, когда выплывала темная луна. Иногда брала с собой Сара, но тогда приходилось не плавать, а следить, чтобы этот лягушонок не наелся песка, закусив пойманной рыбой, и не перебудил всех в округе своими воплями. Воду он любитсказывается кровь аек, водного народа.
Говори. Я повернулась лицом к Аматару. Как ты, кстати, узнал, что Сар именно тот подкидыш?
По родовой вязи на лице. Ответил дракон. Она проявляется, едва видимая, когда на кожу падает свет луны. У Владык сушипод светлой, у Владык водыпод темной луной. Вот, смотри сама, его руки легли на мою талию и осторожно притянули меня к себе.
Даааа, зачарованно протянула я, разглядывая тонкие сияющие паутинки на его лице, что наливались светом и исчезали, словно в такт ударам сердца. Красиво! А вот блеск в глазах принца мне не понравился. Как и его губы, что начали приближаться к моим. Так кто его отец? отойдя на шаг, спросила я.
Мой брат. Аматар вновь вздохнул. Видимо, обниматься ему нравилось, а обсуждать Саране очень.
Правящий принц Алатар?!
Нет, что ты. Младший брат, Асатар.
Уже легче. Проворчала я. Он вообще знает о малыше?
Знал. Но думал, что он умер.
Тогда нужно рассказать, что его сын жив. Я кивнула сама себе. И пусть только попробует сказать, что это не мое дело! Где его можно найти?
Глава 6. Люмьер
Саяна
Я поставила люльку со спящими наследниками на диван, сама села рядом, сложила руки на коленях и уставилась на Горана:
Говори.
Тебе будет больно все это слышать. Тихо сказал он, присев на край большого письменного стола.
Не привыкать.
Он начал рассказывать. О том, как мы встретились. Как ему пришлось сделать то, что превратило меня в бессмертную и возложило на плечи такую ношу, что не пожелаешь никому. Как мы справлялись с последствиями этого, едва успевая менять одних врагов на других, что становились лишь серьезнее и опаснее. Стоп.
Подожди. Я вскинула руку, останавливая его. То есть ты сделал меня такой, даже не спросив?
Да. Он прикрыл глаза, словно боясь того, что произойдет сейчас. И никогда себе этого не прощу.
А мне как удалось тебя простить? голос задрожал.
Не знаю, Саяна. До сих не могу понять.
Горана захныкала, не просыпаясь. Она считывает эмоции матери на раз, уже заметила. Не ребенок, а лакмус!
Ш-ш-ш, моя дрожащая рука легла на ее животик, поглаживая. Успокойся, крошка.
Саяна
Горан, нет. Я вскинула на него глаза. Тебе лучше уйти.