Говорил же, рассмеялся Эс, заметив моё растерянное выражение лица. Когда тебе интересно, ты совсем не чувствуешь, как проходит время.
Извини. Ты, наверное, уже устал.
Ничего подобного, хмыкнул с преувеличенной бодростью и поудобнее перехватил стопку книг. Сейчас пообедаем, и можно будет ещё куда-нибудь прогуляться.
Но, несмотря на все заверения, шагал он чуть прихрамывая на обе ноги. Не привык, наверное, столько ходить, но не превращался, чтобы меня не напугать. Совершенно напрасное геройство, между прочим. За день я видела столько змей, что почти привыкла.
Обед готовили вместе. Эс, разумеется, попытался отправить меня отдохнуть, но я решительно отказаласьи правильно сделала, судя по довольной улыбке и тому, как быстро он согласился. Подобное было для меня ново. Раньше мы виделись только в лесу, так что теперь, когда обстановка сменилась, я узнавала его с другой, непривычной стороны, и, если бы не обстоятельства, была бы очень этому рада.
После еды помыли посуду. Ну, вернее, мыл он, а мне доверил только обтирать насухо.
Глядя на то, как несчастный змей переминается с одной ноги на другую, не выдержала.
Ты можешь отрастить себе хвост, если хочешь.
Нет уж, усмехнулся. Видела бы ты вчера свои перепуганные глаза!
Не так уж и сильно я испугалась! возмутилась для порядка и тут же попросила:Серьёзно, превратись, пожалуйста. Мне очень хочется посмотреть.
Он отложил последнюю тарелку и устремил на меня серьёзный взгляд.
Точно не боишься?
Точно, точно! Вас здесь семьдесят штук, что мне теперь, от каждого шарахаться?
Ну идём тогда в комнату.
Зачем?
Затем, фыркнул, что если ты надумаешь падать в обморок, там есть диван.
Вот и не смешно, пробормотала я обиженно, а он только рассмеялся.
Не превращаясь полностью, Эсайдес обзавёлся внушительным хвостом и разом стал значительно выше, чем прежде. Я уже заметила, что хвосты эти довольно широкие, длинные и, к тому же, очень сильные, но всё же кое-что хотелось проверить. Посторонние для таких целей не годились.
А можно я пробормотала, рассматривая со всех сторон, ну, можно потрогать?
Белоснежные чешуйки отражали блики льющегося из окна света и мерцающей рекой струились при малейшем движении.
Можно, щедро разрешил Эс и не без опаски протянул самый кончик хвоста.
Осторожно погладила предложенную конечность: чешуя, скользившая под пальцами, была сухой и тёплой, а само змеиной телосильным и упруго-твёрдым. Сплошные мышцы, позволяющие, несмотря на внушительные размеры, быстро перемещаться, а при необходимостибез труда переломать противнику все кости.
Интересно, как этоползать?
Он не ответил.
На секунду оставив более детальное изучение пытающегося обхватить запястье хвоста, подняла глазаи замерла, натолкнувшись на пристальный, какой-то голодный взгляд змеиных глаз. Зрачок вытянулся в хищную узкую полоску, а вокруг неё чарующе светилось тёмное золото радужки.
Эс? выдохнула придушенно, не зная, что нужно сказать или сделать в такой ситуации. Он же не собирается ещё раз пообедать, правда?
Хвост обвил руку, притягивая ближе, а ладони опустились на талию.
Незнакомое, но волнующее кровь предвкушение, страх и неотрывный, гипнотический взгляд змея сделали меня послушной и податливойшагнула к нему, ощущая, как вниз по позвоночнику прошла горячая волна. Мысли, околдованные какими-то особыми чарами, замерли. Исчезла деревня, дом, комната. Я видела только медленно приближающиеся светящиеся глаза. Лишь они имели значение.
В реальность происходящего не верилось до последнего, но вот Эс наклонился и коснулся губами моих губ, впервые пробуя их на вкус и увлекая в поцелуй. Очень ласково, тепло, однако от этого прикосновения в груди родился жар, слабостью разбежавшийся по телу и осевший где-то в животе.
Продолжая надёжно прижимать к себе, будто боясь потерять, он аккуратно запускал пальцы в волосы, рассылая стайки приятных мурашек, и целовал, целовал.
Глаза закрылись сами собой, а губы помимо воли шевельнулись, отвечая, наконец, на настойчивые приглашения.
Уловив перемены, Эсайдес коротко, горячо выдохнул, и поцелуй стал смелее. Острые зубы чуть прихватывали мои губы, вызывая, вопреки ожиданиям, не боль, а сладкую дрожь удовольствия. Ошеломлённая собственными новыми ощущениями, я едва за всем поспевала, с трудом сопротивляясь желанию по-настоящему расплавиться под ласкающими ладонями.
В те короткие секунды, когда он не целовал, с улыбкой шептал, как сильно любит, кончиками пальцев очерчивал скулы, оглаживал бока и поясницу. Я слушала этот завораживающий голос и не сразу улавливала смысл слов, но пьянела от интонации, от отчётливых низких нот желания.
Из вертикального положения переместились в горизонтальное. Теперь упасть нам не грозило, но на диване стало лишь хуже: Эсайдес сам прижимался ко мне, устроившись сверху и изрядно придавив. Это не было больно, скорее уж стыдно: его хвост расположился как раз между моих коленей. От такой близости взволнованно билось сердце, заставляя часто и неглубоко дышать, ища губами чужие губы.
Тяжёлый, какой-то очень весомый взгляд сковал волю. В нём почти не осталось привычной бесконечной заботы, только какой-то шальной блеск и жадная темнота расширенных змеиных зрачков.
Кончик хвоста медленно скользил вверх по ноге, задирая подол, по голени к колену, а потом выше, по бедру. Сгорая от стыда, хотела было одёрнуть платье, но тут ладони Эса прямо сквозь ткань накрыли грудь, и я только недоверчиво замерла, вслушиваясь в собственные ощущения. Всё это происходило со мной впервые, и казалось попросту невозможным! Что он делает? Как всего лишь прикосновениями умудряется заставлять изгибаться вслед за его волшебными руками и забывать о неловкости?
Внезапно раздавшийся стук в дверь, мигом вынудил очнуться. Эс ещё пытался игнорировать окружающую действительность, но, разобрав в моих округлившихся глазах выражение нешуточного ужаса, отпустил. Освободившись от его веса, я опрометью бросилась к себе в комнату.
Безжалостное чувство вины немилосердно вгрызалось в душу. Что сейчас случилось? Как я могла предать Двейна? Вести себя подобным распущенным образомсамое настоящее предательство! Как дошло до того, что я забыла о нём, окончательно потеряв голову от поцелуев? Страшно подумать, что могло бы произойти, не явись к нам гость!
Мы с Двейном уже давно влюблены, но никогда не делали ничего похожего, не касались друг друга столь откровенно. А после произошедшего, я и вовсе начала думать, что, несмотря на серьёзные намерения, мы с ним даже никогда не целовались. Там была милая застенчивая нежность, вполне, впрочем, меня устраивавшая. Здесь же явно возникло что-то другоеобжигающее и неуправляемое, заставляющее тело дрожать от желания. Я не была готова к подобному, не знала, что так бывает и как с этим справляться. Наверное, это и называют страстью. Открытая и честная, она не нуждалась в ложной стыдливости. Если б нас не прервали, всё кончилось бы плохо. Как я смогу вернуться к Двейну, если уже не буду девушкой?
Выход только одинбежать. Причём немедленно. Сегодня же.
Едва мысли и чувства начали приходить в порядок, из коридора донёсся голос Эсайдеса. Совсем не вовремя.
Клирия? это прозвучало настолько рядом, будто он прижался к двери.
Что? подпрыгнув на месте, постаралась отозваться обычным тоном, но вряд ли вышло хорошо: щёки покраснели от одного его голоса.
Можно войти?
Как будто я могу отказать!
Да, конечно.
Мне казалось, сейчас он начнёт говорить о том, что теперь яего невеста, почти жена, а потому краснеть и убегать после всего лишь поцелуев уже глупо, но Эс огляделся и с улыбкой произнёс:
Если тебе так понравилось отдыхать на подушках, только скажи, и я вынесу кровать.
Влетев перед этим в комнату, я устроилась именно на полу, стащив с кровати парочку подушек и разложив их вокруг себя, как защитный барьер.
Не стоит, наверное.
Папа приглашал нас в гости. Они с мамой жутко соскучились и требуют, чтобы я тебя привёл.
Очевидно, идти никуда не хотелось, но и повод вежливо отказаться в голову пока не приходил.