Зря он просил. Не тот случай.
Ввухх!!!
Сверкнула в лучах багряного солнца тяжелая атаманская сабля, и срубленная одним ударом голова юноши, подскакивая, покатилась с кормы вниз, к шиурме.
У-у-у-у-у!!!
Истошно завыв, вражеский вождь, в мгновение ока выхватив из-за пояса узкий кинжал, и из последних сил метнул его в пиратского атамана.
Чугреев как раз обернулся дурак Стремительное острое лезвие, словно молния, ударило ему в левый глаз, пронзая мозг безжалостным жалом!
Антип пошатнулся, удивленная улыбка вдруг озарила его жестокое, забрызганное кровью лицо, словно атаман так до конца и не понялчто же, собственно говоря, случилось? ИЕгору показалось, что медленно-медленноупал, повалился, затих
А-а-нтипе тихо промолвил Никита и, развернувшись, с небывалой яростью метнул свою палицу
Ордынский капитан улыбалсяон ждал смерти. И знал теперьего сын отомщен. Так и умер. Как воин. Как верный солдат. В бою.
Все было кончено, правда, не совсемхоть большую часть судов ватажники и захватили, однако самому Ильяс-бею, как выяснилось, удалось уйти. Ускользнул на быстрой галере уже в середине битвы, когда, как опытный вождь, понял, что победа его воинству нынче не светит. Сейчас не светит но кто знает, что будет потом? На все воля Аллаха. Вот и ушел, прихватив с собой часть кораблей, и вовсе не считал себя трусом, справедливо полагая, что лучше сохранить часть, нежели потерять всё. Поглощенные схваткой ушкуйники за ними не гнались, не заметили даже. Правда, вот Эльгар-бек, правитель Джукетау-Жукотина, такого поступка своего адмирала не понял и не оценилно то уже другая история.
Погибших похоронили с честью, всехи своих, и чужих. В ватаге Микифора Око нашлись и священники, а еще, по приказанию атамана, в ближайшей татарской деревне сыскали муллу, привезли с почетомпусть отпоет своих, или как у них там положено. Потом, сразу после похорон, устроили пирзаодно и помянули усопших. Звали и муллу, да тот вежливо отказался и попросил доставить его обратно домойоткуда взяли. Проводить вызвался Егоруж очень ему не хотелось заливать хмельными напитками кровь, хохотать, пьянствовать дико! Вот и воспользовался удобным моментом, взял трофейный челнок, кликнул Федьку с Митрей, да почтительно позвал муллу:
Лодка готова, уважаемый. Можем плыть.
Вас всего трое? удивился священнослужитель. Не боитесь?
Полагаете, могут напасть? вопросом на вопрос отозвался Вожников и тут же поинтересовался: Откуда вы так хорошо знаете русский?
Мулла ответил уклончиво:
Я много где был. И знаю не только русскую речь, но и арабскую, и латынь.
ПоплылиФедька с Митрей на веслах, Егор с татариномна корме. Полдороги молчали, а потом Федька, щурясь, спросил:
Можно и Митре в нашу ватагу?
Молодой атаман аж закашлялся: детей еще в шайке не хватало, ага! Ухмыльнулся:
А батька-то твой, Митря, как? Так единственного сына и не увидит? О жене, матушке твоей покойной, не узнает, о сестрах? Так и будет один бедовать?
Не! мальчишка опустил весло и чуть было не расплакался. Батюшку я не брошу, вернусь! Как он, кузнецом буду.
У-у-у, протянул Федька. А ведь просился в ватагу, меня с атаманом поговорить подбивал, сам-то боялся. Ты ж у нас теперь атаман, Егорий! Ну, для всей нашей ватаги.
Еще не выбрали, молодой человек нахмурился, глядя, как расходятся от носа лодки волны.
Так выберут, за тем дело не станет, убежденно сказал подросток.
Потом ухмыльнулся и закатил Митре леща:
Ну, ты гребешь, аль сиднем сидеть будешь?
Да гребу, гребу же
Расслабленно откинувшись на корму, Вожников смотрел на проплывавшие мимо пейзажилуга с сочными голубыми травами и пасущимися стадами, засеянные золотой пшеницей поля, вишневые и яблоневые сады, березовые рощицы и дубравы. Вотодна за другойпоказались и небольшие, с белыми саманными домиками деревни, с виду очень даже ухоженные.
Красивая у вас земля, Егор повернулся к ордынцу. Поля, луга, рощи. И река эта Кама, широкая.
Кам-рекажизнь наша, коротко отозвался мулла. А нынчесмерть.
Вы сами несли смерть, возразил молодой человек. И до сих пор несете. Тот же эмир Едигей
А ваши ушкуйники лучше? тонкие губы священнослужителя гневно изогнулись Впрочем, тут же на лице его появилась ровная улыбкамулла (звали его Ильхон-ходжа) умел владеть собой, и этим, а также и явной ученостью своей весьма импонировал Вожникову.
Вы пришли на наши земли первые, тихо промолвил Егор. Явились с мечом.
Ильхон-ходжа нервно дернулся:
Мы, булгары, ни на чьи земли незваными гостями не являлись! Всегда жили здесь, пахали, сеяли, строили.
А Едигеева рать? И все прочие рати?
Мулла опустил глазавысокий, белокожий, с худощавым, с тонкими чертами, лицом, обрамленным иссиня-черной бородкой, он чем-то напоминал испанского гранда.
А насчет Тохтамыша как? не отставал Вожников. А Мамай?
Мамайинсургент, на этот раз собеседник выразился по-ученому. А дети Тохтамыша нашли убежище на Руси. Что же касается эмира Едигея о, быть может, он для нас наказание.
Что ж вы его терпите? А?
Подождите, поморщился Ильхон-ходжа. Попытаюсь выразить на вашем языке свои мысли верней, не мои, но схожие с моими. Сейчас, сейчас вот.
Мулла прикрыл глаза и нараспев прочел:
Не спрашивает мяч согласия с броском.
По полю носится, гонимый игроком.
Лишь Тот, Кто некогда тебя сюда забросил,
Тому все ведомо, Тот знает обо всем.
Омар Хайям? улыбнулся Вожников.
Его собеседник удивленно хлопнул глазами:
Вы знаете Хайяма?
Кто ж не знает Хайяма?!
Егор прикрыл глазадействительно, как в том анекдоте«кто ж не знает старика Крупского?» Омара Хайяма молодой человек даже когда-то читал, единственного из восточных поэтов, других и не ведалне интересовался просто.
Я сам, верно, такой вот мячик прошептал молодой человек.
Да уж, забросило!
Однако он же сам, Егор Вожников, это мячик и кинулсамого себя, уж так получается. Захотелось, блин, кое-чегополучил, нате вам, по полной программе! Ну, бабка Левонтиха Хотя, а колдунью-то что зря винить? Самого себя надо.
Вот мое селение, показал рукою Ильхон-ходжа.
Лодка причалила, мягко ткнувшись носом в траву. Мулла выбрался на берег, обернулся, поблагодарил, и даже, как показалось вдруг Вожникову, выразил некое сожаление:
Вы не такой, как все, достопочтенный господин Эгор. Могли бы поговорить Прощайте.
Прощайте и вы, достойнейший Ильхон-ходжа.
Челн тронулся в обратный путь, сидевшие на веслах мальчишки развеселилисьсмеялись, толкались, брызгались молодой человек не обращал на них вниманиядумал. Заставил задуматься мулла, вернееОмар Хайям. Как там у него про мячик?
Федька оказался прав, на следующий день бывшие ватажники Антипа Чугреева выкрикнули Егора своим головным атаманом. Не сказать, чтоб Вожников был сильно этому рад, но и не противилсядеваться-то, похоже, некуда. Вот уж поистине«не спрашивает мяч согласия с броском». Да уж, не спрашивает.
Глава 13Капитан Удача
Сверху, сквозь деревянную решетку, безжалостно палило солнце. Ильяс-бей поморщился, отполз в сторону, в теньи тут же вздрогнул: показалось, будто что-то зашипело рядом. Змея? По приказу бека в земляную яму подбросили ядовитую гадину? Не-ет, хитрый правитель Джукетау на это вряд ли пойдетему нужна казнь. Именно казнь, чтоб все видели, чтоб зналивот он, истинный виновник всех, свалившихся на голову горожан и жителей сельской округи, бед. Он, он пропустил в благодатные ордынские земли злобных и безжалостных пиратовушкуйников. ОнИльяс-бей, бывший флотоводец, а нынеуниженный и опозоренный узник. Ах, Эльгар-бек, как же ты все-таки не прав!
Опальный адмирал скривился, смуглое, слегка вытянутое, с холеной светлой бородкой и тонким аристократическим носом лицо его исказила гримаса страдания и гнева. Гневна глупого бека, а страданияза свой народ, за всех жителей Джукетау, коим уже очень скоро грозят самые ужасные муки. Разбойники обязательно нападут, как и в былые, совсем недавние, времена, вырежут всех без пощады, разграбят богатства, а сам город сожгут. Легкая добычастен у Джукетау, как у всех городов Орды, нетханы боялись восстаний и просто запрещали горожанам возводить укрепления. Воины? Да, есть личная гвардия бека, остальные же слишком много ушло по зиме с Едигеем, кто-то погиб, а кто-то, получив повышение, подался за своим эмиром в Сарай. Уж, конечно, столичная жизнь и славней, и богаче. Вот только родной город нынче, увы, почти некому защитить. Одна была надеждафлот, и с теми кораблями, что сохранил, привел бывший адмирал, спасая от северных варваров, можно было бы хоть что-то сделать, попытаться организовать оборону, да просто угрожать неприятельскому флотучтоб враги вынуждены были держать своих людей на судах, чтобы не очень-то многих смогли послать на город по суше.