Атаман прищурился и неожиданно тяжко вдохнул:
Ох, Егорий, Егорлюбишь же ты говорить непонятно.
Да что уж тут непонятного-то?! Я б сказал
Ладно, жестко перебил ватажник. Завтра с утра Никита Кривонос с хлебом явитсяобещал, с ним и потолкуем.
Вот ты, Антип, тоже сейчас сказал бог знает что, тут же поддел Вожников. Непонятно, с кем потолкуемто ли с Кривоносым, то ли с хлебом.
Атаман ничего не ответил, пропустил колкость мимо ушей. Посидев в парной еще минут пять, оба окатились водой да пошли в предбанниксохнуть. Пока мылись, подоспел и жаренный на углях глухарь, вкусный, с белым, тающим во рту мясом.
С утра, как и говорил Антип, явился Никита Кривонос с тремя ржаными караваями в заплечном мешке. Поприветствовал всех еще издали, закричал:
Эй, спите, что ль, христопродавцы?
Ишь, как обозвал-то, шутник! Это надо жехристопродавцы! Так только про депутатов говорить можно или про всякую алчную чиновную швальпильщиков бюджета.
Впрочем, никто не обиделся, а Вожников сказал:
А, привет, привет, Купи Веник!
А что тут про веник-то?
Так новые веники меняем, старыекрадем! Шучу, Никита.
Эк ты махнув рукой, Кривонос гулко расхохотался. Вот, хлебца вам принес, смотрите, не лопните.
И тебе, Купи Веник, приятного аппетита. Рябчика хошь? Холодный, правда, но вкусный.
А не откажусь! обрадовался детина. Давай сюда рябчика.
Кушай на здоровье.
Слышь, Егорий, быстро расправившись с остатками жаркого, кривоносый скосил глаза. А ты кулачному бою обещал поучить, помнишь?
Так поучил уже одного эвон! Вожников со смехом кивнул на показавшегося из избы Федьку с двумя синякамиуже не густо-синими, а модного желтовато-палевого цвета.
Ой-ей-ей, Феденька! заржал, словно лошадь, Никита. Ой, не могу, ой, какой ты красной-то, почитай, теперь все девки твои. Приходи на посад, хватай любуюникто не откажет. А откажет, так ты мне скажи, я их вразумлю живо!
Смущенно махнув рукой, отрок ухватил бадью да побежал к колодцу.
Во-во, прокричал ему в спину ватажник. И водички принеси, а то икать уже буду от смеха.
Ладно вам ржать-то, показался в дверях Антип.
Оглянулся с порога:
Иван, Линь, выходьте, кой-что обговорить надоть.
Идея Егора всем присутствующим на «планерке» ватажникам, в общем, понравилась, чему Вожников, конечно же, был рад, правда, виду не показывал. Лишние эмоции никогда никому на пользу еще не шли, во вред только.
Согласно покивав, Никита Кривонос сказал свое слово за всех прочих «посадских», заверив собравшихся, что никто возражать не будет
А ежели такая тварюга и сыщется, то я ей
Ну, хватит кулаками махать, Купи Веник! Давай-ка по существу.
Чего?
Ближе, говорю, к телу в смыслек делу. Известных тебе гостей торговых перечисли, короче!
Всех?
Всех, кроме откровенных жмотов. Нужадин.
Ой, Егорий, охолонул парня Антип. Вижу, нравится тебе поперек батьки в пекло лезть. Ну, так что, Никита, с гостями?
Кривоносый задумался, почесал бородищу:
А, пожалуй, такие есть. Все на видуи искать не надо. Всю зиму на глазах толклися, да и сейчас пути-дорожки ждут. Скоро дождутся, ага.
Вот и я о том, наставительно поддержал Чугреев. Нам-то тоже скорее надо. Это сейчас на воеводских борах поохотились, потому как не до того воеводе и людишкам его. К тому ж, думаю, с серебришком-то уже заработанным куда легче на промысел подаваться, а?
Из предложенного Никитой устного списка, подумав да расспросив того же Купи Веника, выбрали пока четверых, наиболее, как показалось всем, подходящих. И не слишком богатых, и не слишком уж мелких, среднихчтоб и серебришко водилось, и товарец справный в амбарах своего часа ждал. Олексей Устюжанинпенькой да медом с воском торговец; Дерюгин Хлопок, ярославский купец, тот по скоту, но больше по иному живому товару работаллюдишками торговал, еще Истома Котлов из ближнего Галича, и Михайло Острожец, новгородский заморский гостьтот по сукну, да по медным крицам-укладам.
Что ж, внимательно выслушав, резюмировал атаман. У этихточно серебришко водится. А тои золотишко.
Ха-ха, золотишко! Никита Купи Веник радостно хлопнул себя по коленкам. Было ваше, стало наше, ага!
Ты раньше времени-то не радуйся, зыркнул на него Антип. Золотишко-то еще взять надо. Илизаработать.
А нельзячтоб и так, и сяк? подал голос Федька.
Вообще-то, его никто не слушалмолодой еще, однако вот эта идея показалась вполне здравой. А что? Одно другому не мешает. Сначалазаработать, а потомвзять.
Купцов начали прессовать по списку, начиная с Олексея Устюжанина, тот на постоялом дворе Ахмета Татарина столовался да жил. А потому Антип да Егор с Федькой туда не пошли, пошли другие. Потом встретились у церкви с докладомкак раз Никита Кривонос и пришел. Скривился, сплюнул:
Не сговорились. Жадина та еще. Бить таких надо, бить.
К следующемуХлопку Дерюгину, работорговцу ярославскому, пошли во главе с АнтипомМикеша Сучок, Егор, Купи Веник с дружком своим Онисимом Мордой, да Карбасов Иван, да Окунев Линь, да Федькакуда ж его девать, пущай привыкает. Ну и еще младых взялитак, для солидности.
Торговец людьми из Ярославля снял на зиму роскошный по тем временам дом-пятистенок. Большой, на обширной подклети, с высоким резным крыльцом и крытой осиновой дранкой крышей, домцелые хоромы! располагался прямо напротив детинца, в занимавшей где-то с полгектара усадьбе местного боярина Еремея Хватова, что значительно осложняло дело. Как у всякого зажиточного человека, у Еремея воинских людишек хватало, и тут приходилось действовать осторожно, дабы невзначай не вызвать подозрение и гнев. Хотя, казалось быкакое боярину дело до какого-то там купчишки? Ан нет, потому как кому же понравится, ежели в его усадьбе какие-то подозрительные людишки станут шуметь да беспредельничать?
Самые спокойные к купчине пойдут, инструктировал за углом атаман.
Никита Кривонос тут же выпятил грудь:
Я готов, парни!
Ты-то как раз останешься! ожег взглядом Чугреев. А вот Егорий все ведь без оружия будут, ну, там, может, ножички, да кистеньки, а Егор, ежели чтои голыми руками. Окромя Егора еще надо
Меня возьмите, запросился Федька. Я тоже спокойный.
С такими-то синячищами?! Сразу виднотать, шпынь ненадобный. Не-ет, подумав, Антип ткнул пальцем в грудь Линю: Ты, Окунев. И ещеты, Иван. И я. Ты тоже, Онисим. И всехватит.
А нам чего делать? сплюнув, осведомился Кривонос. Может, пока тут, по двору пошустрить? Эвон, ворота-то настежь никого не боятся!
Ну, пошустрите, махнул рукой вожак. Только, смотрите, тихо.
А как же! Купи Веник просиял лицом и, дождавшись, когда «официальная делегация» важно прошествует во двор, махнул рукой оставшимся: Ну, теперь мы, робята!
Торговец людьми Хлопок Дерюгин, уважаемый всеми купец, принял делегацию холодно, и, даже не выслушав до конца, указал на дверь. При этом желтое, вытянутое, как у лошади, лицо торгового гостя скривилось, а голос сделался ломким, словно у молодого петушка:
Пошли, пошли, это есть меня уже кому охранять. Сейчас их и кликнупроводят. Сча-ас Сча-ас Эй, кто там?! Прокл!
В дверь тут же заглянул здоровенный оглоед метра под два ростом с повадками закоренелого уголовника и каким-то квадратным лицом, лишенным всякого намека на толерантность:
Кого, осподине, имать? Етого?
Он резко схватил за плечо оказавшегося ближе всех к порогу Егора.
Не надо имать, Прокл, устюжанин лениво махнул рукой. Просто выкинь.
Это мы, это мы могем, да
Бумм!!!
Никто в горнице ничего поначалу не поняла только оглоед тихо съехал по стеночке вниз, расползся безвольной кучей. А Вожников, усмехнувшись, подул себе на кулак:
Неплохой свинг. Чистая победанокаутом.
Что ты, гостюшко, смотришь? подойдя к купцу, ласково осведомился Чугреев. Видал, какие у нас люди? Что там твои орясинытебя самого не могут уберечь.
Вида-а-ал, жалобно заблеял работорговец. Не бе-е-ейте, а?