- Только чаем, - ответила секретарь, прекрасно осведомленная, что сладости мужчина не жалует.
Маркас кивнул и устроился на стуле напротив секретаря. Еще через минуту уже они оба наслаждались травяным чаем, заваренным Милдред.
- Маркас, где ты нашел эту девушку?решила спросить секретарь после третьего кусочка любимого лакомства.
- В Трентоне. Проверял очередную музыкальную школу, когда услышал, как она играет. Она совершенно точно оллема - и неслабая, - ответил проректор.
- Нашел еще кого-нибудь или она там единственная была?снова поинтересовалась Милдред.
- Двое по всем признакам проявят себя приблизительно через год, так что надо будет наведаться туда еще раз.
После недолгой паузы женщина задала другой вопрос:
- Почему ты всегда сам лично ездишь по школам в поиске одаренных?
- Потому что отчитываюсь сам. Хочу быть уверен, что никого не пропустил, а если и получать за ошибки, так только за свои, а не какого-нибудь нерасторопного ассистента, - пояснил Маркас после очередного глотка душистого напитка.
- Да уж, - вздохнула Милдред. - Начальство у нас суровое. Отчитываться перед ректором было бы куда проще.
- Может быть, но тогда было бы гораздо больше неразберихи, - пожал плечами мужчина и снова сделал глоток, после чего добавил.Кстати, очередной отчет через месяц после начала учебного года. Ты едешь со мной.
- Ты не жалеешь нервы ценных кадров, - со вздохом констатировала секретарь, не особо усердно пряча зажегшийся азартный блеск в глазах.
- Ну-ну. Я даже могу сделать вид, что верю, что тебе каждое посещение кабинета начальства неимоверно треплет нервы,ответил он, иронично приподняв бровь.
Милдред лишь хитро прищурилась и не менее хитро улыбнулась.
Глава 2
Здание консерватории мне понравилось с первого взгляда: высокие потолки, удобные широкие коридоры. Большие окна и много, очень много света. Да и ориентироваться в ней было совсем не сложно. Дорогу в вестибюль я вспомнила сразу же, так что возможности поплутать по запутанным коридорам не представилось, ввиду отсутствия запутанности. Выйдя на крыльцо, осмотрелась и, спустившись со ступенек, направилась по дорожке, которая вела влево, в сторону парка. Идти долго не пришлось, уже спустя десять минут зеленая аллея вывела меня к зданию, которое, очевидно, являлось женским общежитием. Трехэтажное и тоже с большими окнами, что не могло не радовать. Зайдя внутрь, оказалась в просторном холле. Справа была открытая дверь, к которой я и направилась, предполагая, что комендант находится именно там. И не ошиблась. Убранство довольно узкой комнаты было весьма специфичным: примерно посередине стоял стол, разделявший помещение на две половины. Первая была «хозяйской», на которой располагались стенды с крючками, на которых висели ключи - каждый крючок был пронумерованшкаф со множеством маленьких ящичков, так же пронумерованных, и стеллаж с папками. Вторая оказалась гостевой. На ней стоял диван, а напротив него - какое-то раскидистое зеленое растение вполне серьезных размеров, произраставшее из внушительного напольного горшка. За столом на казенном, видавшем виды, но вполне добротном стуле восседала, словно на троне, немолодая женщина, а на диване вольготно расположился парень, которого проректор попросил отнести сюда мой чемодан - кажется, Кеннет. При виде меня он улыбнулся и подмигнул. Чемодан, собственно, стоял возле стола, под бдительным присмотром комендантши.
- Доброго дня, - поздоровалась я, переступая порог.Меня отправили к вам вот с этой бумагой, - с такими словами приблизилась к столу и положила на него листок, врученный мне Милдред. Женщина взяла листок в руки и, подарив мне подозрительный взгляд, вчиталась. По мере чтения ее лицо становилось все менее подозрительным и все более дружелюбным.
- Значит вы новая студентка, оллема Таллия. Добро пожаловать, - улыбнулась она. Голос у комендантши оказался сродни разнотравью в окружении вековых сосен: таким же многоцветным, пестрым и душистым, но с пробивающимися строгими нотками цвета грозового неба. Сразу становится ясно: человек она добрый, но строгий и любящий порядок.
- Спасибо, - ответила я на приветствие.
Женщина раскрыла толстый журнал перед собой и стала перелистывать страницу за станицей. Я наблюдала за ее действиями.
Наконец, найдя графу в таблице с пустой строкой, она произнесла:
- Свободных первокурсниц нет, так что придется вас селить с девочкой постарше, - после чего комендантша аккуратным разборчивым почерком вписала в пустую строчку мое имя и постучала пальцем по номеру графы.
- Комната номер двести семь, - произнесла она, после чего встала и подошла к одному из стендов, нашла нужный крючок и сняла оттуда ключ, вернулась, развернула журнал ко мне и произнесла.Распишитесь в графе о получении и дату поставьте.
Я так и сделала, после чего мне торжественно вручили ключ.
- Вот и все. Можете идти заселяться. Комплект постельного белья занесу чуть позже.
Я поблагодарила женщину, взяла чемодан и развернулась, чтобы уйти, но дорогу мне преградил студент с подозрением на нервный тик.
- Давай помогу, - произнес он с располагающей улыбкой.
- А что, молодым людям разрешается бродить по женскому общежитию?спросила я.
Сзади послышалось грозное фырканье, которое можно было истолковать как «вот еще!».
- Нет, но я получил одноразовый пропуск у замечательной госпожи Кин. Не могу же я позволить, чтобы леди надрывалась, - голос Кеннета стал не просто зеленого, а насыщенного изумрудного оттенка с отчетливыми серебристыми перезвонами колокольчика. Кто-то определенно валял дурака.
- А фривольное обращение, значит, слух не режет?с улыбкой спросила я.
- Так в консерватории это принято. Все олламы между собой общаются на «ты», - удивленно посмотрел на меня парень, потом, видимо, напомнил себе, что я новенькая, и пояснил.Порядок такой.
- Указ ректора?догадалась я, вспомнив разговор с Милдред?
-Да, - подтвердил Кеннет.
- Хорошо, - кивнула ему, а заодно и своим мыслям по поводу необычности ректорских указов.Буду благодарна, если поможешь, - с такими словами опустила чемодан на пол между нами.
Парень подхватил мой багаж и направился к выходу:
- Отлично. Идем, я провожу тебя к твоей комнате.
Обернувшись, попрощалась с комендантшей, подозрительно смотревшей вслед студенту, и последовала за парнем.
Молодой человек уверенно, но не очень скоро повел меня к лестнице, находящейся в конце длинного коридора с закрытыми дверьми.
- Номер двести семь означает, что комната находится на втором этаже, - поделился студент.На первом живут преподаватели.
- Ты неплохо ориентируешься, - ответила я и хитро прищурилась.Часто тут бываешь?
Кеннет хмыкнул, бросил на меня веселый взгляд и ответил:
- Не то чтобы очень часто. Госпожа Кин к посещениям парнями женского общежития относится с большим подозрением, поэтому выдает только одноразовые пропуски.
- А бывают какие-то другие?поинтересовалась я.
- Да, бывают на постоянной основе, - ответил парень и пояснил. - Такие получают родственники: братья с сестрами или троюродные какие-нибудь, но такие пары встречаются крайне редко. Последние года три таких точно не было.
- Откуда знаешь?не смогла не спросить я.
- Так я тут три года учусь. При мне не было таких ни разу, - ответил он.
- Ясно.
- А тебя, значит, Таллия зовут?спросил Кеннет, сверкая веселыми карими глазами.
- Да. А тебя Кеннет, верно?ответила я.
- Правильно, - подтвердил он.
- А что значит оллам и оллема?решила прояснить я, пока была возможность.
- Вообще, это в общих чертах после прохождения экзаменов объясняют, - ответил Кеннет, с непониманием смотря на меня.
- Я не сдавала. Меня проректор пригласил, - пожала плечами я.
- А, тогда ясно, - кивнул парень и пояснил. -Оллам или оллемаэто обращение к людям, которые чувствуют и слышат музыку не так, как остальные. У нас в консерватории принято обращаться друг ко другу именно так или просто по имени. В основном «оллам» нас зовут преподаватели.
- Странно как-то, - протянула я.
- Погоди, послезавтра все станет ясней, - понимающе улыбнулся студент.
- А что будет послезавтра?несколько настороженно, но с интересом спросила я.