Лично Ирина в этом нисколько не сомневалась.
* * *
Воздух ударил в лицо, дыхание перехватило, и я растерялся. Меня тут же беспорядочно закрутило, и от мелькания неба и земли подступила тошнота. Накатила паника, но уже через несколько мгновений я сумел взять себя в руки. Раскинул руки и ноги, как меня учили, и вскоре вращение замедлилось и прекратилось совсем. Земля и небо заняли свои места, и я разглядывал пейзаж внизу, осторожно дыша, чтобы не захлебнуться потоком воздуха. Земля быстро приближалась, и пора было начинать что-то делать.
Я построил конструкт, и от удара из меня слегка выбило дыхание. Ощущения было такое, как будто я влетел во что-то мягкое и слегка упругое, что-то вроде несильно надутого большого воздушного шара. Сразу вспомнилось, что Генрих советовал сильно не разгоняться. Ни в какие подробности он, по своему обыкновению, не вдавался, предпочитая, чтобы студенты набивали шишки сами. Невнимательный студент, прослушавший предупреждение, легко мог разогнаться слишком сильно, а потом потерять сознание от удара о конструкт, и в конечном итоге разбиться. Академиум со студентами определённо не нянчился.
Построить следующий конструкт оказалось неожиданно трудно. Структура собиралась неохотно и норовила рассыпаться, а когда я сумел, наконец, её собрать, она легко развалилась, почти не погасив скорость.
Волной нахлынула паника, но я немедленно её подавил. Паникаэто гарантированная смерть. Я закрыл глаза, чтобы не видеть быстро приближающейся земли, и попытался отстраниться от всех чувств. Паника и страхэто не со мной, это где-то там, за границами моего мира. Я один в этой Вселенной нет, не такя и есть Вселенная. Моё желаниезакон, моя воля меняет мир.
Самовнушение сработало, паника ушла, оставшись лишь тенью страха на границе сознания. Я открыл глаза и начал формировать конструктрешительно, без колебаний, не испытывая ни малейших сомнений в результате. К моему удивлению, конструкт сформировался легко, практически сам собой. Я немедленно подавил это чувствоне может быть никакого удивления от того, что всё произошло так, как должно было произойти.
Внизу расстилались жёлтые, уже убранные, поля в окружении жёлто-красных рощицпохоже, я падал как раз на небольшую рощу. На инструктаже Генрих заметил нам: «Несколько лет назад одна идиотка упала в лес, при этом умудрилась напороться жопой на сук. Не повторяйте, пожалуйста, этот подвиг, я уже слишком стар, чтобы снова так смеяться». Стиль наставника трудно охарактеризовать иначе как спорный, но в доходчивости ему не откажешь. Я построил наклонный конструкт, и меня слегка отбросило в сторону, а конструкт развеялся, закрутившись туманными вихрями. Ещё несколько конструктов, и я оказался над сжатым полем, а скорость порядком упала. Земля была уже близко, и сейчас требовалась особая внимательностьс одной стороны, скорость должна быть достаточно низкой, чтобы ничего себе не повредить при встрече с землёй, но при этом нужно было использовать как можно меньше конструктов. У нас пока не хватало сил, чтобы строить десятки конструктов подряд, и выработаться досуха в двадцати саженях над землёй стало бы последней глупостью, которую я сделал в своей жизни.
Приземлиться я сумел нормально, хоть и несколько жестковато, слегка отбив ноги и скривившись от резкой боли. Я посмотрел на трясущиеся руки и вздохнул. Коленки тоже дрожалисамовнушение самовнушением, а адреналин никуда не делся.
Только сейчас у меня появилась возможность задуматься над странностями. Почему конструкты вдруг отказались строиться, причём именно в самый критический момент? На волнение здесь списать сложноя особо и не волновался. У меня с самого начала не было никаких сомнений, что я смогу нормально приземлиться, и всё кончится хорошо. Чем дольше я об этом размышлял, тем больше склонялся к выводу, что здесь имела место другая, не психологическая причина. Я вспомнил свои ощущения в то время, когда пытался строить неудачный конструктмне казалось, что Сила мной недовольна и не желает подчиняться. Когда же я собрал волю в кулак, у меня было ощущение одобрения или чего-то в этом роде.
Выглядело всё это так, как будто Сила была недовольна моим прогрессом и решила меня подстегнуть. Я и в самом деле в последнее время немного запустил развитие дара, слишком уж много сил и времени отнимали разные обязанности главы семейства. Похоже, что Силу такое положение дел не устраивало и она выбрала подходящий момент, чтобы мне это объяснить. Либо я развиваюсь в том направлении, которое её устраивает, либо лежу в чистом поле в виде кровавой кляксынабор вариантов и в самом деле выглядит доходчиво. Раз уж пряники не помогли, то пришло время кнута печально, зря я до этого довёл. Ведь ясно же было с самого начала, что я сюда попал не случайно, и с меня за всё спросится.
Я покрутил головой, ориентируясь, и прижал пальцем мобилку:
Лен, ты как?
Я уже на месте. Представляешь, я прямо рядом с точкой сбора приземлилась. Жаль не сообразила чуть подправиться, чтобы Генриху на голову рухнуть.
Думаю, многие бы хотели, но не думаю, чтобы у кого-то это получилось. Генрих нам пока не по зубам.
Ну и ладно. Ты как прыгнул?
Нормально, но упал далековато. Минут через двадцать доберусь.
Хорошо, давай добирайся.
Я двинулся в точку сбора, немного морщась от боли в отбитых ногах. Неприятные ощущения постепенно уходили, но боль при ходьбе ещё чувствовалась. Чуть дальше я заметил на поле красное пятно, которое не могло быть чем-то иным, кроме как курткой Смеляны, и сердце у меня ёкнуло. Я прибавил ходу.
Смела лежала, раскинув руки и ноги, и глядя в небо на неряшливые осенние облака. На губах у неё играла лёгкая улыбка. Я присел рядомона покосилась на меня, продолжая улыбаться.
Как полёт? спросил я, улыбнувшись ей.
Потрясающе, ответила она, по-прежнему глядя в небо. Я бы ещё прыгнула.
Смела всё-таки сумела совладать со своей паникой и прыгнула сама, выталкивать её не пришлось. Что ни говори, а квалификация психологов, которые проводят собеседования в Академиуме, очень высокавсе наши крестьяне оказались в первой группе совершенно заслуженно. Даже Иван при всех своих заскоках вызывает уважение своим упорствомему достаётся, пожалуй, больше, чем всем нам вместе взятым, но он только сжимает крепче зубы и даже не думает сдаваться. Хватило бы мне упорства, будь я на его месте? Трудно сказать, но оказаться на его месте мне точно не хотелось бы.
Я бы тебе не советовал сейчас ещё раз прыгать, сказал я Смеляне. Люди чаще всего и погибают в такие моменты, когда эйфория, и кажется, что всё под контролем и ничего не грозит. В таком состоянии очень легко ошибиться. Лучше отложи до следующего раза, и там тоже не расслабляйся.
Спасибо, Кеннер, серьёзно ответила Смела, посмотрев на меня, я запомню это. Вот скажи, Кеннер, как так получается, что у нас в Видогощи хозяин деревенской лавки больше кичится своим положением, чем ты? Точнее, ты вообще не кичишься. Меня это с самого начала всегда смущало. Я этого не понимаю.
Хм, озадачился я. Ну не знаю. А с чего мне перед вами кичиться? Мы все тут просто студенты.
Да-да, мы все тут просто студенты, с иронией повторила Смела. Расскажи это родовичам из второй группы. Там только с Анетой можно нормально общаться, остальные на нас смотрят как на отбросы.
Не знаю почему, но у меня и в самом деле никогда не возникало желания как-то выпячивать свой статус. Может быть, дело в комсомольской юности? С другой стороны, у нас там как раз верные ленинцы первыми в баре и подались.
Не знаю, Смела, честно. Возможно, хозяину лавки это необходимо, чтобы заставить себя уважать, но у меня с этим проблемы нет. А во второй группе, если ты не заметила, все, кроме Анеты, из маленьких родов, и кроме Анеты, наследниц среди них нет. Они по статусу не так уж сильно отличаются от обычных ненаследных дворян, которыми вы скоро сможете стать. Скорее всего, они из-за этого и пытаются подчеркнуть своё превосходство.
Я поднялся, протянул ей руку, помогая встать, и мы не торопясь двинулись по стерни в сторону сборного пункта.
А кстати, раз уж ты про это упомянулнам надо будет принимать дворянство? спросила Смеляна. Что ты можешь посоветовать? Или можно будет решить позже, когда станет ясно, сможем мы до наследного дворянства дорасти или нет?