Этого самого Томшу с престола в Яссах[4] согнал польский магнат Потоцкий, усадив на него своего ставленника Александра Мовиле, или как его называют у нас Могилу. В Стамбуле подобную креативность, разумеется, не оценили и восстановили статус-кво. Правда, ненадолго, потому что Потоцкие тоже не успокоились, пока не втравили Речь Посполитую в нафиг никому ненужную войну. И, как мне кажется, скоро кое-кто огребет. В моей истории, если я ничего не путаю, война продолжалась с переменным успехом и закончилась технической ничьей, но как будет здесь, даже не представляю. Ибо кое-кто успел растоптать всех бабочек на лугу
Увидев меня, все присутствующие дружно бухнулись на колени, но я, не задерживаясь, прошел в покои Катарины. Та лежала бледная на большой кровати под балдахином. Рядом с мрачным видом суетился придворный лекарь О´Конор, а чуть поодаль няньки возились с ребенком. Моим ребенком.
Как ты, Като? тихо спросил я.
Она вас не слышит, ваше величество, поспешил пояснить врач.
Спит?
Скорее в забытье.
Это плохо?
Все в руках божьих, дипломатично отозвался тот.
По происхождению мой лейб-медик наполовину ирландец, наполовину француз и являет собой редкостное сочетание достоинств и недостатков обоих народов. Но мне он абсолютно предан, а так же достаточно образован, да к тому же еще не глуп. Во-всяком случае, когда я объяснял ему необходимость гигиены и антисептиков не спорил, а четко выполнял все что от него требуется. Обычно нынешние врачи в таких случаях встают в позу и начинают цитировать древних целителей на латыни, которые де ничего подобного не завещали
Пьер, я хочу, чтобы ты сделал все возможное!
Вы могли бы и не говорить этого, государь. Но я не всесилен.
А ребенок здоров?
О, ваше величество, с вашей дочерью все в порядке. Клянусь святым Патриком, мне не приходилось видеть прежде такого прелестного младенца.
Так это дочь?
Как, разве вам не сказали?
Ну не то чтобы совсем не сказали, усмехнулся я, осторожно принимая на руки теплый сверток. Просто от радости, этот момент забыли уточнить
В этот момент дочь открыла глазки и удивленно уставилась на меня, как будто хотела спросить, а ты вообще кто? В сочетании со сморщенным красным личиком это выглядело очень забавно и я не смог удержаться от улыбки.
Красавицей будет, убежденно сказала нянька певучим голосом.
Дай-то бог, недоверчиво отозвался я, после чего вернул младенца ей и размашисто осенил обоих крестным знамением.
Кажется, государыня пришла в себя, прошептал мне на ухо О´Конор.
Като, милая, как ты? прошептал я, подходя к жене.
Сразу видно, что роды дались ей тяжело. Бледный покрытый испариной лоб, посеревшие губы и тяжелый взгляд. «Поставить бы ей капельницу с чем-нибудь укрепляющим», мелькает в моей «премудрой» голове мысль.
Кто родился, принц или принцесса? нетвердым голосом спросила царица по-немецки.
У нас с тобой, родилась прекрасная дочь, поспешил успокоить ее я.
Жаль, после недолгого молчания выдавила из себя она, я надеялась подарить нашему дому еще одного наследника.
В этом вся Катарина. Ей плохо, она чуть не отдала богу душу во время родов, но все помыслы суровой шведской принцессы только о долге перед мужем и страной. В какой-то мере, она, конечно, права. У нас с ней только один сын и если с ним что-нибудь случится, наследовать престол будет некому. Причем не только в Москве, но и в Мекленбурге. Но, боже мой, неужели сейчас время?
Иоганн, я хотела бы попросить вас
Все что угодно!
Обещайте мне, что наши дочери не станут монахинями, еле шепчет она.
Не беспокойся об этом. Придет время, и мы вместе выберем нашим девочкам достойных женихов.
И еще, продолжила она, не обращая внимания на мои слова. Когда меня не станет, вы должны будете жениться вновь. Обещайте, что ваша избранница не будет принадлежать к королевскому роду.
Кать, что ты несешь? изумился я ходу ее мыслей.
Можете даже жениться на вашей Алене, если она так уж мила вашему сердцу. Единственно о чем я прошу, чтобы никто не мог равняться по происхождению с нашим сыном Карлом Густавом. У него не должно быть соперников
Святые угодники! Боюсь даже подумать, откуда у тебя могли взяться такие идеи Катя? Эй, док, кажется, она опять впала в забытье!
Услышав меня, доктор снова кинулся к своей пациентке и постарался ее растормошить, затем дал понюхать какой-то противной соли из склянки, после чего, наконец, схватил руку в тщетной надежде нащупать пульс. Не преуспев и в этом, Пьер поднес к ее губам маленькое зеркальце.
Ну что там? нетерпеливо спросил я.
Простите, ваше величество, скорбно отозвался врач, но государыня покинула нас.
Что?!
Что было дальше я помню не слишком хорошо. Передо мной проносилась какие-то смутные образы, а я сидел на скамье и думал, за что мне это все? К несчастью, это далеко не первая потеря для меня. Если собрать всех близких мне друзей и соратников, которых я успел схоронить за эти несколько лет, вышел бы немалый погост
Выйди, государь, попросила какая-то боярыня. Надо матушку Катерину обмыть и одеть прилично. Не годится, чтобы ты на это смотрел.
Снаружи внезапно оказалось почти пусто. Бояре и придворные рассосались по закутам, чтобы не попасть под горячую руку и только монахи в углу молились о душе скончавшейся царицы.
Нельзя сказать, чтобы Катарина была слишком уж популярна в народе. Напротив, многие в ней видели, прежде всего, чужеземку и иноверку, с большим трудом согласившуюся принять православие, а также одевавшуюся в непривычные для русских людей наряды. Пока она была жива, на нее смотрели неодобрительно, иной раз из толпы доносились нелестные выкрики, но шведская принцесса умела держать себя с таким достоинством, что все видевшие ее невольно проникались почтением.
Сочувствую твоему горю, государь, прогудел басом входящий Филарет.
Благодарю, Владыко, отозвался я, обводя глазами многочисленную свиту русского патриарха.
Помимо священников и монахов у главы русской церкви есть приказ, ведающий всеми хозяйственными делами, свои дьяки, стольники и даже стрелецкий полк. Одеты в черные кафтаны и скуфьи вместо шапок, но видно, что миряне. Эдакие «гвардейцы кардинала» на среднерусской возвышенности! Правда, ссор у них с моими «мушкетерами» не случается, во всяком случае, пока.
Вижу смутно у тебя на душе, сын мой.
Я справлюсь.
С божьей помощью, постом и молитвой от чего же не справиться, кивнул Филарет.
Я к детям пойду. А ты уж проследи, чтобы все как надо сделали
Как пожелаешь, государь. Только вот
Что?
Потолковать бы надо. Новости есть из Туретчины.
Срочные?
Неотложные.
Хорошо, кивнул я, сделав патриарху знак идти за мной.
Тот, не чинясь, последовал за мной, оставив свиту перед покоями царицы.
Говори! велел я, как только мы остались одни.
Султан Осман II c большим войском занял Дунайские княжества. Не сегодня так завтра они сразятся с ляхами.
Это не новость.
А ведомо ли тебе, государь, что будут делать, когда побьют Гонсевского?
Ну, если верх будет за Османом, то он, скорее всего, ударит по Польше. Места там богатые, добычи много.
У турок войск втрое больше, так что побьют, а вот на Речь Посполитую турки не пойдут.
И куда же они, по-твоему, направятся?
На Азов.
Это еще почему?
Да потому, что нельзя султану казачью дерзость спускать. Константин Потоцкий всего лишь хотел своего князька на престол в Яссах подсадить. Но он глава богатого и знатного рода. Ему не впервые в большую политику рыло совать и то, турки взбеленились. А тут казаки, тати, шишы придорожные целый город у султана отняли. На своих стругах уже весь Крым и всю Туретчину обшарпали [5].
Вести верные?
Скоро доподлинно узнаем, государь.
Н-да, изменил историю, нечего сказать!
Что?
Не обращай внимания, Владыко. Это я о своем
Не прошло и недели, как сведенья принесенные Филаретом полностью подтвердились. Примчавшийся в Москву гонец, привез грамоту. В сражении под Цецорой войска Речи Посполитой были полностью разгромлены. Большая часть воинов во главе с гетманом Жолкевским погибли, другие попали в плен, и лишь немногим удалось спастись.