Сергей не договорил, заметив, как дернулись плечи девчонки, прикрывшей глаза ладонями.
Ты чего, Елена?
Девчонка медленно убрала ладони с лица, открыла сухие, потемневшие глаза.
Привиделось
Сотворены из разных звуков
Уголь привезли! орал на весь двор гундосый Ромка Попов. Уголь привезли!!
Каждый апрельский день властно приближал весну. Однако по ночам ртутный столбик редко превышал нулевую отметку. Четыре лютых военных зимы так крепко проморозили многоквартирные дома, что, как ни исхитрялся дед Горячих, дня три, а то и четыре до очередного подвоза скудного угольного лимита он обычно не дотягивал.
Ну, соколики-тимуровцы, скороговоркой командовал однорукий домоуправ Гордей Егорович, собрав вокруг себя ребят, бегом врассыпную по квартирам! Уголек в котельную надо упаковать до сумерек! Иначе растащат. Так и объявляйте. Серега, распредели мелюзгу! Чтобы вежливо, но хватко! Понял? Леха! Отбери пацанов покрепче, пусть помогут деду Горячих носилки выволочь!.. А граждане лопатки пусть прихватить не забудут! А то картошечку сажать-собирать у всех время есть, а как до общего делаполомка да забывки Понеслись, родимые! Поскакали, орлята-чапаевцы!
Сергей сразу решил взять с собой Елену. Пусть знает, кто где живет, и отвыкает стесняться.
Сергей тайно ликовал, что прозвище Медуница воспринялось всеми как само собой разумеющееся, разнеслось и укрепилось во дворе за один-два дня.
В квартире на первом этаже, в подъезде, где жил Шашапал, обитало семейство Буроличевых, которое, по приметам Сергея, должно было находиться дома в полном составе.
По доброй воле Буроличевы на разгрузку угля никогда не выходили, но если их заставали и звали, шли покладисто, без препирательств. Про здоровяка Толю поговаривали, что он каким-то образом ухитрился скостить себе в метриках два года и посему наверняка не попадет на фронт. Глава семейства, квадратная Домна Самсоновна, служила завхозом в детской зубной поликлинике. Рая и Алевтина, учившиеся в седьмом и восьмом классах, обрели уже столь пышные формы, что в них то и дело влюблялись молодцеватые лейтенанты.
Дверь в квартиру, где жили Буроличевы, оказалась приоткрытой. Сергей решил рискнуть. Кивнув Елене, он быстро пересек темный коридор и постучал в дверь комнаты Буроличевых.
Ну чего? раздался в ответ томный голос Домны Самсоновны. Сергей резко потянул на себя дверь, увидел за столом все семейство, трудившееся над глубокими тарелками. Подавив аппетитнейший запах, Сергей на одном дыхании выпалил:
Привезли уголь! Пожалуйста, захватите с собой лопаты!
Несмотря на страстность призыва, Буроличевы продолжали хладнокровно поглощать макароны с тушенкой.
Минута, показавшаяся Сергею мучительной вечностью, закончилась мычанием Толи, который, не отрываясь от тарелки, пообещал:
Угу Придем.
* * *
Обойдя еще три квартиры, Сергей объявил Медунице, что Евдокия Васильевнасамая подходящая кандидатура для ее дебюта.
Запомнила, как сказать? строго выспрашивал Сергей.
Запомнила.
Значит, три раза звонишь, а как только она открывает, сразу все говоришь и скатываешься с лестницы. Главное, не дать ей рта открыть. Вперед!
Как могла быстро, на неокрепших ногах своих вбежала Елена на два пролета вверх, позвонила и, едва клацнул замок, выговорила все залпом и громко. Без пауз и точек, но с восклицательным знаком на конце.
Гордей Егорович требует, чтобы вы хватали лопату и спускались вниз на разгрузку угля. Иначе к вам будут применены суровые меры за регулярный саботаж!
Евдокия Васильевна охнула, застонала, завела было что-то надрывное о своем «каторжном радикулите», но Елена была уже рядом с Сергеем. Еще несколько секунд, и они вырвались на гомонящий двор.
Разгрузка уже началась. Уголь с машин сгружали, кроме двух шоферов, Огольчиха, Чапельник, Вероника Галактионовна и веселенький инвалид Алеша. Остальные взрослые, руководимые неукротимым Гордеем Егоровичем и дедом Горячих, сносили и везли уголь в котельную. Пять носилок и две тачки были сварганены сметливым истопником из бросовых железок и колес. Вокруг взрослых жужжала, бестолково носилась взад и вперед малышня.
Возле двери, ведущей в котельную, кого-то поджидали Щава и Конус, делая вид, что охраняют прислоненные к стене лопаты. Упиваясь производимым эффектом, Щава то и дело извлекал из голубой корзиночки казавшиеся кукольными чашечки, молочники, чайники и ложечки, крутил их перед носом сопящего от зависти Конуса, медоточиво журчал:
шильце да стамесочка в чутких руках любой запор-замочек укротят
А чего там, много еще? свирепел от нетерпения Конус.
Мы люди не гордые. Нам хватит, ехидно улыбался Щава. Курочка по зернышку клюет
Смотри, чего мы надыбали! стукнул Сергея по плечу подскочивший Иг.
Сгодятся, а? подхватил Ник.
Сияющие близнецы, поставив на попа, развернули перед Сергеем, как штандарт, узкие, сплетенные из старых брезентовых полос носилки.
Своя тара! Своя бригада! выкрикнул Иг и тут же отбил заковыристую тарабушку.
Сергей! Тебя Гордей Егорович обыскался! схватив за рукав, потянул за собой Сергея взмыленный Шашапал.
ты мне, Евдокия, своими болячками голову не морочь! внушал домоуправ Евдокии Васильевне, одновременно орудуя саперной лопатой, крепко зажатой в уцелевшей руке. Вон, смотри! Не тебе чета, дамочки совершенно субтильной организации, а ворочают, как ломовики! По-стахановски! И заметьбез оговорок.
И вдруг, выкинув залихватское коленце, пропел, ослепив крупнозубой улыбкой обалдевшую Евдокию Васильевну:
А когда добьем мы фрица,
Можно будет долечиться!
Завиваться, развлекаться!
С милым целоваться!
Хватай лопату, как штык, Евдокия! Дебаты окончены!.. Серега! Тащи у меня из нагрудного кармана блокнот и карандаш. Так, берешь за шкирку малышню, объяснив важность задачи, расставляешь вдоль пути разгрузки в шахматном порядке. Пусть следят, чтобы уголек наш налево не уходил, и считают тачки да носилки. Ребятишек, что посмышленее и посильней, организуй подгребать просыпанный уголь в кучки. Но главный учетчикты Лучших и худших бери на карандаш. Чуть что серьезное, тогда ко мне! Прорехи по мелочи сам латай. Чтоб без перебоев дело шло. Все ясно?
Все! гаркнул Сергей.
Исполняй! вдохновил Гордей Егорович.
Очень не понравилось Сергею, что в центре разгрузки орудовал Чапельник.
Смотри! Мы уже шестые носилки тащим! крикнул, пробегая мимо, Шашапал.
К Сергею подскочила переполненная негодованием Роза, зашептала, дернув его за рукав:
Буроличевы уже три сумки угля себе смахнули!
Раиса и Алевтина, догнав мать и брата, волокущих хорошо груженные носилки, пристроились с двух сторон, вроде бы для поддержки.
Видишь? зашипела Роза.
Первой сработала Алевтина. Почти неуловимым движением руки она смахнула добрую порцию угля в подставленную дерматиновую сумку. Затем, с другой стороны, маневр сестры повторила Раиса.
Сергей кивнул Розе, подался в тень подворотни, широко расставив костыли. Вильнувшие с добычей Раиса и Алевтина едва не сбили Сергея с ног.
Сумки отнесите Гордею Егоровичу. Уголь, что сперли, вернете обратно. Три сумки, негромко, но убедительно объявил Сергей окаменевшим от неожиданности сестрам.
Давай за Лехой и Ромкой, не переставая следить за сестрами Буроличевыми, приказал Сергей Розе. Стой! Назад! Привыкай дослушивать. Уголь пусть ссыпают прямо в котельную, а сумки сдадут Гордею Егоровичу как трофейные.
Роза не успела отбежать и трех шагов, как Сергей углядел новоявленную «бригаду», состоявшую из братьев Окурьяновых, Конуса и Щавы. Раздобыв где-то кусок брезента и ухватившись за его углы, четверка хитрованов чинно волокла уголь в котельную.
Перед глазами Сергея всплыли четыре новенькие красные тридцатки, коими Харч выхвалялся как раз после февральского привоза угля.
Вот какие копеечки перепадают детишкам на молочишко, выламывался Харч, если они рубают уголек для нужд трудящихся! В нужную сторону
Значит, опять будут красть. Но каким образом? Сами по себе или за их спинами прячется кто-то посильней? Ведь не зря же так стараются Настырные мысли роились, толкались, жалили, требовали немедленного ответа.