Нъёдис поднялась с трона и, держа лабрис в одной руке, другой взяла ладонь Линнара.
Позвольте представить вам мою дочь Бардис, Ваше Высочество.
Раздались чеканные шаги, и только тогда Линнар осмелился взглянуть на нее.
Она была выше его на целую голову, в ней ощущалась такая же сила, как в матери: мощный поток, накатывающий волной, сметающей жалкую искорку магии Линнара и растворяющий в себе.
Ее лицо с резкими, благородными чертами имело бы своеобразную прелесть, если бы не тяжелый подбородок. Пшеничные локоны Бардис были заплетены в тугую косу, кольчуга отливала серебром, подчеркивая широкие плечи и гибкий стан, на алом плаще блестел вышитый золотом герб Дартага: взлетевший на волне драккар.
Линнар заглянул ей в глаза, и его передернуло: темно-синие, как штормовое море, такие же глубокие и опасные. Невеста смотрела на него с таким отвращением, как смотрят на прокаженного нищего.
Да будет союз Дартага и Хоралии вечен, объявила Нъёдис, соединяя руки молодой пары и поднимая лабрис.
Когда Бардис сжала его пальцы стальной хваткой, Линнар понял, что этот брак не будет удачен.
***
Он мне не нравится, отрубила Бардис, для убедительности ударив кулаком по столу.
Серебряные кубки жалобно звякнули, дерево скрипнуло, но Нъёдис даже не обернулась, продолжая рассматривать в окно что-то видимое лишь ей одной.
Бардис злобно уставилась на идеально прямую спину матери.
С какой стати он должен тебе нравиться? холодно осведомилась Нъёдис. Это политический брак, о любви тут нет и речи. Или ты ожидала, что к тебе прибудет могучий воин? Он же хоралит.
Даже среди хоралитов есть достойные мужчины, возразила Бардис. С кем-то же мы воевали столько веков. Но этот этот изнеженный принц!
Бардис брезгливо скривилась, вспоминая жениха. Ниже нее, худой и бледныйветерок того и гляди подует и унесет. Ни бороды, ни усов, как положено мужчине, только русые кудряшки торчат, словно мех у новорожденного ягненка. И огромные орехово-карие глаза в окружении пушистых ресниц. Он смотрел на нее так, будто видит ее насквозь, заглядывает в душу. Так строго, серьезно и нежно, заранее прощая все грехи. Это раздражало ужасно. Все время церемонии в главном зале у Бардис чесались руки как следует врезать жениху.
Вирлей посмеялся над нами, послав такого слизняка!
У него всего два сына, старшего он послать не мог, следовательно, остается младший, рассудительно произнесла Нъёдис. Он послал нам принца, так что все в порядке. Хватит искать повод для ссоры там, где его нет.
От такого слюнтяя и дети будут слабыми, его кровь испортит нашу, разжижит, проворчала Бардис и добавила с гадкой ухмылкой. Да я ж его в постели раздавлю!
Она рассмеялась, но Нъёдис не поддержала шутку, продолжая все также смотреть в окно.
Не неси чушь, ровным голосом проговорила она. Тебе не нужно с ним спать. Заведи любовников, хороших, крепких мужчин, от которых сможешь родить сильных дочерей. Линнар никак не будет тебе мешать.
Не скажи. Ты знаешь традиции. Он мой король и у него много обязанностей. Бардис на мгновение замолчала и победоносно добавила:
С которым такой дохляк не справится.
Значит, ты проследишь, чтобы справился, отчеканила Нъёдис.
Она, наконец, повернулась, подошла к столу и села напротив дочери.
Как бы тебя ни раздражал Линнар, ты должна относиться к нему уважительно, чтобы у него не было повода жаловаться отцу.
То есть теперь мы будем пресмыкаться перед хоралитскими выродками? едко процедила Бардис. Отлично, вот до чего мы докатились. Дочь Иса должна нянчиться с их принцем. И это после стольких побед!
Мы не пресмыкаемся. Голос Нъёдис прозвучал устало. Мы заключили с ними союз.
Дерьмо это, а не союз!
Нъёдис страдальчески возвела глаза к потолку.
Какая же ты упрямая. Мы не раз обсуждали союз с Хоралией
И я все еще против, гнула свое Бардис.
Она не собиралась так просто отступать, бесконечные споры с Нъёдис продолжались с того дня, как мать объявила о своем плане, и Бардис все еще не теряла надежды ее переубедить.
Вражда слишком старая, сказала она. Ее не перечеркнуть договором и браком. Хоралиты ненавидят нас и предадут, как только представится возможность. Такое уже не раз случалось, вспомни историю. Иногда среди них встречаются благородные войны, но по большей части южанелживые скоты, не имеющие понятия о чести. Вспомни о подлом убийстве Хельрис, о битве на Катокском поле.
Ты живешь прошлым, Бардис, а я думаю о будущем, парировала Нъёдис. Временам изменились, и мы должны меняться вместе с ними. Нельзя замыкаться на вражде, нужно двигаться вперед. К тому же, ты ведь не хуже меня понимаешь главную причину союза. Опасность от Галад-Задора слишком велика. Нам нужно объединиться, чтобы выстоять против империи, если мы не забудем старые распри, нас просто прихлопнут поодиночке.
Бардис пренебрежительно повела плечами.
Мы вполне можем справиться с империей сами. Они не смогут воевать на севере, загнутся от морозов, а их флот мы уже побеждали не раз.
Как всегда слишком самонадеянна. Нъёдис разражено цокнула языком. Да, на море мы с ними справимся, но вот на суше, когда на нас обрушится вся мощь имперской армии Нас сомнут, и никакой холод их не остановит.
По-моему ты просто трусишь, бросила Бардис. А ты знаешь, как Ис поступает с трусами.
Что ж я приму любую кару, какую он сочтет нужным, спокойно произнесла Нъёдис. Но пока продолжу вести Дартаг тем курсом, который выбрала. Поэтому займись своим женихом.
Бардис фыркнула.
Плевать я хотела на твои планы. Я буду обращаться с ним так, как сочту нужным.
Нъёдис перегнулась через стол, схватила дочь за ворот рубахи и приблизила свое лицо к ее. Глаза в глаза. Серая сталь встретила морскую синеву.
Пока еще лабрис принадлежит мне, делая ударение на каждом слове, будто вколачивая их в Бардис, проговорила Нъёдис. Поэтому ты будешь делать то, что я скажу. Если хоть один волос упадет с головы принца Линнара, я лишу тебя права на престол и выберу в наследницы одну из племянниц. Даже если это приведет к смуте. А сейчас ты пойдешь к жениху и будешь с ним вежлива. Ясно?
Ясно, раздраженно прошипела Бардис, вырывая ткань из хватки матери.
Можно было даже не сомневаться, Нъёдис исполнит свою угрозу, она всегда держала слово. Как и подобает дочери Иса.
Бардис вылетела из покоев королевы, обуреваемая злостью.
«Лабрис не всегда будет у тебя. И когда я получу его, то прикончу хоралитского ублюдка и разорву позорный договор!»
Глава 3
Бардис неслась по коридору, бешеное движение помогало избавиться от ярости, задуть ее костер ветром. У лестницы на третьей этаж принцесса остановилась, чтобы успокоиться и подумать. Несмотря на все их разногласия, Нъёдис она любила, уважала и слишком привыкла подчиняться, как старшей. Бардис могла только спорить с ней, но решится на настоящий мятеж, поднять руку на королевуникогда. Ее преданность была сильнее амбиций, злости и обид.
«Мать не переубедить, значит, придется подчиниться и возиться с сопляком. О Ис, за что?!»
Бардис выругалась сквозь зубы, желая принцу Линнару подхватить в ближайшую зиму простуду и отправиться к своему богу, а еще лучше упасть со стены и свернуть шею. Затем, выпустив гнев и высказав свои соображения ближайшему гобелену, Бардис отправилась в покои жениха.
Дверь ей открыл старый слуга с густыми седыми усами, торчащими как пучки соломы.
Доложи принцу Линнару, что пришла его невеста, велела Бардис.
Его Высочество ушел прогуляться по замку полчаса назад, госпожа, сообщил слуга, сумрачно глядя на нее исподлобья.
Он был в одной рубахе с засученными рукавами, за спиной у него виднелись ящики и разбросанная по полу одежда.
«Видимо разбирает щелка и драгоценности изнеженного принца, язвительно подумала Бардис. Интересно, где-нибудь тут бегает его любимая собачка?»
Тут она заметила у слуги шрам через всю руку, он тянулся от запястья и терялся под рукавом.
Воевал? Бардис кивнула на шрам.
Слуга не стал юлить и коротко, даже с вызовом кивнул.