Затем был роскошный обед. Стол ломился от бесчисленных яств и напитков. Чего только тут нет! Вот чудо поварского искусствазаливное из полутораметрового осетра, доставленного на льдину с далекой Лены. Вот удивительный винегрет из сушеных овощей, колбаса разных сортов, мороженый сыр, всевозможные рыбные консервы, икра, разные пироги и наконец таинственная закуска с резким уксусным запахом. Это оказался чернослив, разваренный в уксусе. Несмотря на ужасную остроту, она вызвала всеобщее восхищение и молниеносно стала исчезать с тарелки. Сколько было тостов за Родину, за науку, за успех в работе, за дорогих и любимых!
На следующий день обследовали трещину2, расколовшую аэродром. Причиной образования трещин является волна, распространяющаяся под ледяным покровом вследствие приливо-отливных течений. На гребне этой волны ледяное поле ломается. Так случилось и в этот раз. Ночью со стороны трещины был слышен глухой шум, напоминающий далекую канонаду, а утром увидели его результатывсего в 400 метрах от лагеря! Первую трещину, отделившую аэродром от нашего лагеря, опять сжало. Отколовшийся от аэродрома участок, где мы недавно выкалывали кабан, разломало на мелкие куски. Площадки с вмороженными в лед электротермометрами исчезли.
Механик Комаровудивительно изобретательный человек. Сейчас он создает первый в мире «водопровод на дрейфующих льдах». С помощью нашего завхоза Саши Дмитриева он вымыл одну из бензиновых бочек, а затем установил ее возле камбузной палатки над лампой АПЛ. Снег в ней быстро таял. От бочки в камбузную палатку был протянут резиновый шланг с краном на конце. Теперь дежурный повар имел сколько угодно горячей воды.
Трещины замерзли, и мы отправились на разведку в район изломанных опытных площадок. Захватив пешни и лопаты, вооружившись винтовками, мы выступили в поход. Вместе с нами, конечно, отправился и Ропак. Он часто то убегает далеко вперед, то возвращается назад, описывая круги огромного диаметра и как бы призывая поиграть с ним. Но едва он заметит, что люди не обращают на него внимания, сразу обижается и удирает обратно в лагерь. А как чутко реагирует он на звон рынды, зовущей нас на завтрак, обед или ужин! Достаточно ему услышать этот звон, и уже никакие силы не могут удержать его.
Дошли до первой трещины между лагерным полем и аэродромом. Лед на ней оказался уже крепким и гладким. Все изломанные части льдины смерзлись по трещинам. Ропак первый проверил ее прочность, оставив на тонком налете инея ровную цепочку следов. За ним двинулись и мы. Перебравшись через молодую гряду торосов, мы подошли к старым опытным площадкам. Оказалось, что весь этот участок из-за перегруппировки льдов сдвинулся метров на двести к востоку.
После длительных поисков нам удалось разыскать обе серии электротермометров. Лед был разломан на мелкие куски, и оставалось только удивляться, как не разорвало кабели термометров. Одну серию термометров решили выколоть из льда, а другую рискнули оставить на месте, чтобы, пока возможно, вести и здесь измерения температуры.
Прилетает последний самолет. На аэродром вместе с нами отправился и Ропак, а за ним увязался самый молодой житель лагерямедвежонок. За эти дни медвежонок привязался к Ропаку. Еще совершенно беспомощный, он инстинктивно тянулся к нашему псу, спал вместе с ним, согреваясь около него. Все с интересом следили за этой удивительной дружбой. Ведь собака и медведьисконные враги. Каждому, конечно, было скучно без своих собратьев, и волей-неволей, затевая игры, им приходилось преодолевать инстинктивную вражду.
Девятимесячный щенок и четырехнедельный медвежонок развлекались целыми днями. Ропак иногда изменял другу и убегал вместе с нами. Тогда медвежонок ревом выражал протест против коварного поступка Ропака. Еще очень неуклюжий, он не мог бегать так же быстро, как Ропак.
При перевозке грузов с аэродрома кто-то в шутку решил использовать силу нашего единственного бездельникаРопака, который только и знал, что бегал, играл или беззаботно спал, свернувшись калачиком где-нибудь в укромном местечке, защищенном от ветра. Но как только Ропака начали впрягать в одну из нарт, медвежонок стал бросаться под ноги, мешая всем. Тогда догадливый Яцун решил второй постромкой привязать к нартам сзади Ропака и медвежонка.
Запряженный Ропак не имел никакого желания тянуть нарты, а медвежонок тем более. Поэтому, как только его впрягли, он пришел в ярость и сразу пустил в ход свои острые клыки. Метнувшись к стоявшим поблизости людям, медвежонок отогнал их на почтительное расстояние, затем несколько раз хватил зубами нарты и наконец набросился на Ропака, очевидно считая и его одним из виновников совершенного над ним насилия. Бедный Ропак едва успел отскочить в сторону и избежать мишкиных зубов.
Но тут случилось самое неожиданное: от общих усилий медвежонка и Ропака нарты двинулись. Медвежонок бежал, стараясь догнать Ропака, и что есть мочи натягивал постромку, чтобы достать до него. Ропак же прилагал все усилия, чтобы избежать нападения, и тоже натягивал поводок изо всех сил, так что нарты двигались все дальше и дальше. Но такой цирковой номер нам удался только один раз.
В первые дни пребывания на льдине Ропак отворачивался от колбасы и хлеба, а вареному мясу предпочитал сырое. Но довольно быстро изменил свои вкусы. Сначала перестал есть сырое мясо и рыбу, полюбив колбасу и сгущенное молоко. Вскоре он стал есть даже шоколад, но особенно полюбил шкурки от колбасы и бумажки от конфет.
Несколько другое отношение к выбору пищи проявлял медвежонок. Будучи уже с первых дней жизни лишен материнского молока, он, как только попал к нам, очень пристрастился к сгущенному молоку, которое мы давали ему сначала разведенным в теплой воде, а затем и без воды. Ни к сахару, ни к конфетам медвежонок не мог привыкнуть и сразу же выплевывал их, но все остальное, что ему давали, глотал почти не разжевывая.
Сначала в виде наказания за какие-нибудь проказы его привязывали. Но он быстро научился перегрызать веревку, и тогда заменили ее стальным тросиком. Подрастая, медвежонок стал шкодить: заберется в продуктовую палаткуодно повалит, другое просыплет, третье прольет. Иногда весь изваляется в муке.
Правда, он поражал всех своей сообразительностью. Один раз он здорово насмешил всех. На одном из сугробов лежал мешок с мороженой нельмой. Кто-то разорвал его, чтобы удобнее было доставать рыбу. Медвежонок наткнулся на него и стал таскать рыбу к себе в домик или к Ропаку.
Обнаружив эти проделки, сложили рыбу повыше, на пустую бочку, откуда мишка уже не мог ее достать. Однако медвежонок нашел выход: выбрав момент, когда поблизости никого не было, он разбежался и, подпрыгнув, попробовал зацепиться когтями за верхний край бочки. Наконец это ему удалось, и, подтянувшись на лапах, он схватил зубами первую попавшуюся рыбину и отнес ее Ропаку. Потом пошел за второй. И так несколько раз, до тех пор пока мы его не отогнали.
7 мая. Солнечная и сравнительно теплая погода. В палатки даже не хочется заходить: там темно и душно. Воздух необыкновенно чист; на защищенных от ветра местах заметно, как он колышется, дрожит и тонкими струйками медленно поднимается вверх. Работа спорится. Сегодня удалось провести измерения плотности снега на термометрических площадках и разметить на льду двухкилометровый профиль для нивелировочных работ. В такую погоду бурить скважины даже приятно; тянет и полюбоваться окружающим пейзажем.
Как ослепительно блестят и переливаются всеми цветами радуги немного подтаявшие снежинки инея, осевшего на поверхности снега! Благодаря рефракции живописные гряды торосов на белесоватом горизонте кажутся неимоверно высокими. Взглянешь в одном направленииогромные беспорядочно наваленные серебристые глыбы, ослепительно сверкающие под лучами солнца, кажутся страной первобытного хаоса. С другой стороны гряды торосов напоминают сказочные замки. А вот старинная крепость с причудливыми стенами и древними башнями вроде таллинского Длинного Германа или Толстой Маргариты. Немного правее на горизонте массивные грозовые облакаку мул юсыслились с белоснежными торосами, и там возник изумительный хрустальный дворец, словно вознесенный на вершину высокой горы.
Как показали измерения, толщина льдины, на которой мы живем, неравномерна. На больших буграх, свободных от снега, лед достигает 330 сантиметров, под сугробами и на месте промерзших снежниц297 сантиметров, а на старой замерзшей трещиневсего 110 сантиметров, но зато на ней много снега. Когда мы пробурили здесь лед, то из скважины выступила вода.