Увезлик общему горюнашу милую упряжку, с помощью которой за это время нам удалось перевезти более 20 тонн грузов. С нами остался только Ропакласковый и чрезвычайно умный пес.
Все сильнее чувствуется приближение праздника. Убираем территорию лагеря, аккуратно укладываем грузы, расчищаем дорожки между палатками. Котляренко начал строительство первомайской трибуны из снежных кирпичей. Сегодня по проекту изобретательного аэролога Васи Канаки начали сооружать первую баню на льду: ведь прошел уже месяц с тех пор, как мы в последний, раз парились в баньке.
Мое предпраздничное настроение испортил наш общий любимец и баловень Ропак. Утром я неожиданно обнаружил, что вся вторая термометрическая площадка истоптана, ртутные термометры из снега выдернуты, разбросаны, а один максимальный термометр разбит и валяется недалеко от площадки. Затем когда я начал отсчеты по термометрам Савинова, то заметил, что один из них, углубленный в снег на 10 сантиметров, тоже сломан. Этот термометр был привязан к воткнутому в снег колышку, поэтому Ропак, пытаясь его выдернуть, откусил кончик. Я ужасно рассердился. Если бы в этот момент пес попался мне под руку, я бы его отколотил. Но когда спустя 2-3 часа Ропак подбежал и ласково положил лапы мне на грудь, приветливо виляя своим пушистым и ослепительно белым хвостом, рука не поднялась его наказать. В его умных черных глазах не было никакого смущения, они спокойно и открыто смотрели на меня. Через некоторое время раздался крик аэролога Кости Чуканина. Оказывается, сегодня Ропак решил «позавтракать» хлорвиниловой оплеткой кабеля градиентной установки и перегрыз ее
Прилетел самолет. С ним отправили на материк первые материалы наблюдений, которые хранить на льду небезопасно.
29 апреля. После завтрака Ваня, Зяма и я, нагрузив на нарты буры, рейки, пешни, кирки, пилу, механический пресс и другое необходимое снаряжение, поехали на однолетнее ледяное поле вырубать первый куб льда«кабан»для определения его механических свойств. Работа настолько затянулась, что пришлось устроить перерыв и сходить в лагерь пообедать.
Возвращаясь, мы неожиданно наткнулись на одну из многочисленных каверз, которыми так богата арктическая природа. Через поле, где мы работали, прошла трещина шириной 0,5 метра, расколовшая наш аэродром на две неравные части. Смогут ли теперь садиться самолеты? А ведь еще не все грузы доставлены на льдину. Ване пришлось бежать обратно и сообщить Сомову эту грустную новость, а мы с Зямой перебрались через трещину и пошли заканчивать работу. Вскоре к нам присоединился и Ваня.
Прошел час. И вдруг мы услышали винтовочные выстрелы. Что случилось? Быстро вернувшись к краю трещины, мы остолбенели: трещины не было, а на ее месте чернело широкое разводье. Сомов приказал немедленно перебираться обратно. Но как? Решили соорудить из пустых бочек из-под горючего плот. Это оказалось нелегким делом: надо было прочно скрецить бочки друг с другом, чтобы плот не рассыпался на середине разводья.
Сначала плот оказался очень неустойчивым. Только когда подвязали с боков еще две бочки, он стал кое-как держаться на воде. Затем через разводье перекинули длинную веревку, и мне пришлось совершить первый рейс на этом импровизированном пароме. Испытание он выдержал.
Закончилось строительство бани. Во льду был вырублен шурф с удобными ледяными ступенькамиони казались сделанными из нежно-голубого мрамора. На дне шурфа установили мощную авиационную лампу (АПЛ), на нее поставили распиленную пополам бензиновую бочку«котел» для растапливания снега и подогревания воды. Сверху шурф был накрыт палаткой. Тепло, идущее от лампы, поднималось кверху и кроме воды нагревало еще и воздух в палатке. Завтра попробуем помыться.
Все волнуются, удастся ли самолету сесть на укороченный аэродром. В первые дни пребывания на льдине своеобразие обстановки и большое физическое напряжение отвлекали от дум о далекой земле, о близких и родных. Теперь же, когда мы немного привыкли к новым условиям, мысли о доме стали тревожить нас все чаще. Поэтому каждый самолет, приземлившийся на льдине, был той единственной ниточкой, которая связывала нас с Землей, где мы оставили все самое дорогое. Самолеты привозили долгожданные письма, газеты, журналы, книги. Как бывал счастлив тот, кто получал письмо из дому! Сначала он тут же, на морозе, жадно пробегал его, а затем уже шел в палатку и еще несколько раз подряд перечитывал дорогие строчки. Потом приходили товарищи, спрашивали, какие новости, и маленькие странички опять перечитывались.
Напрасно мы волновались: самолет сел и привез двух новых сотрудниковаэролога П. Ф. Зайчикова и магнитолога М. М. По-гребникова.
Сегодня состоялось торжественное открытие бани. Первыми отправились париться Сомов и начальник аэрометеорологической группы К. И. Чуканин. Все притихли. Вскоре из «банного павильона» раздались обычные выкрики: «Ух! Ох!.. Так, так Три сильнее! Ну, хватит, смой хорошенько А теперь давай я». Через некоторое время из бани объятые облаками пара, одна за другой выскочили две полуодетые фигуры с благодушными физиономиями. Постепенно, пара за парой, перемылись все.
Завтра 1 Мая. Наш добровольный шеф-повар Вася Канаки уже составил обширное меню. В ассортимент блюд входят необыкновенные для наших условий закуски. Пока он готовит одну из них, никто не может пробыть на камбузе дольше минуты, потому что в кастрюле кипит неразведенная уксусная эссенция, отравляя ядовитыми парами всю палатку.
Первое мая! С этим днем у всех связано представление о солнце, весне, тепле. Невольно вспомнил прошлогодний первомайский праздник. На Неве выстроились боевые корабли, разукрашенные гирляндами разноцветных флажков. В воздухе стоит неумолчный гул. А дома уже накрыт праздничный стол.
Здесь Май совсем другой, необычный. Погода как назло скверная, метет поземка. При отсчетах показаний термометров, установленных в снегу, колючий снег залепляет очки и не дает разглядеть выпуклый мениск ртути. Ползешь по снегу, отворачиваешься от неистового ветра, немного приходишь в себя и снова подставляешь лицо под снежные ядра. Журналы с записями наблюдений быстро намокают, цифры, написанные карандашом, становятся едва различимыми, а чернилами и вообще писать невозможно: все расплывается. Даже одежда не выдерживаетснег проникает повсюду. Мы с Ваней, хорошо зная об этом, догадались захватить с собой брезентовые плащиединственное спасение от такого ветра. Сначала все смеялись над нами, но потом сами не раз в непогоду просили их у нас.
Митинг назначен на 12 часов. Но праздничное расписание дня неожиданно нарушилось прибытием самолета Задкова. Он доставил нам различные грузы, а также двух новых участников дрейфакинооператора Е. П. Яцуна и механика М. С. Комарова. Задков привез и необходимые нам точные приборы, с которыми в качестве сопровождающего прилетел Н. А. Миляев.
Самолет быстро разгрузили, и Задков стал собираться в обратный путь. С этим самолетом улетают Котляренко и известный мастер парашютного спорта А. П. Медведев, совершивший в 1948 году первый прыжок с парашютом на Северном полюсе. У нас он был «комендантом» ледового аэродрома, принимал и отправлял самолеты. Первые дни дрейфа, проведенные с ними, показали, какие они хорошие люди и заботливые товарищи. Всем жаль расставаться с ними. Да и сами отъезжающие переживали расставание с нами.
Новый механик М. С. Комаров привез нам в подарок трехнедельного белого медвежонка, оставшегося на острове Врангеля сиротой. «Бедный ребенок», как назвал его П. Ф. Зайчиков, привлек всеобщее внимание. Однако забавляться с ним было опасно, так как он, видимо, не имел никакого желания подружиться с незнакомыми ему существами. Когда мы к нему приблизились, шерсть его вздыбилась, он весь насторожился и поднял такой сильный рев, что даже Ропак побоялся подойти, а только смотрел издали, хотя псу, видимо, очень хотелось поближе познакомиться с медвежонком.
Незаметно наступил вечер. После аврала все оделись потеплее и отправились к трибуне на митинг, который открыл наш парторг океанолог М. М. Никитин. Выступил Сомов. Теперь приглашают на трибуну меня. Взволнованный, я тоже произношу небольшую речь. В заключение митинга Ваня Петров прочитал наше коллективное письмо на Большую Землю. Все внимательно слушали. Даже Ропак терпеливо сидел около нас на задних лапах, смотрел на трибуну и не проявлял своей обычной веселости. После закрытия митинга мы дали залп из всего нашего оружия.