Особенно трудно было с вьюками. Связки по пяти лошадей, попав в воду, начинали сбиваться в кучку. Самое опасное заключается в том, что лошадь может не выдержать напора массы воды и повернуться, тогда подхватит ее река, седок может не успеть спрыгнуть в воду, и кто знает, чем все кончится.
Когда, пройдя часть пути, лошади поплыли, стало легче. Но почти у самого берега одна из них запуталась и начала биться. Казалось, не избежать гибели всей связки. Но кто-то из возчиков вовремя отрубил ее повод и, взяв к себе «на прицеп», вывел к берегу по наиболее прямому пути.
Предстояла еще одна переправа, через Черновую. Шумящий поток грозил здесь не только свалить любого путника, но и бросить его на камни, то там, то тут торчавшие в русле. Но и на этот раз все обошлось благополучно.
Поднявшись по извилистой тропке, караван оказался довольно высоко над поймой Бухтармы. Теперь взору открылись обе реки во всем их величии.
Широкая, уходящая в бесконечность долина Бухтармы, На террасах небольшие пятна возделанной земли. Леса смешанные, нежно-зеленые в русловой части, хвойные плотные и темные к вершинам склонов. Узкая, стремительная, то с ущельями, то с расширениями долину Черновой. Тоже залесенная, но здесь явно преобладали хвойные, и она действительно казалась более темной, чем долина Бухтармы.
В начале дорога шла высоко над руслом. Но самая река как бы приближалась к тропе благодаря наличию уклона, заметного даже простым глазом. Вскоре тропка стала уже. Иногда она напоминала карниз. Слевакрутой залесенный склон, а справаобрыв и под ним бурная река. Поток, зеленовато-голубой или чуть серебристый на перекатах и нестерпимо серебряно-блестящий на солнце, в тени деревьев казался совершенно черным. Вода в нем была настолько прозрачной, что даже со склона, с высоты нескольких десятков метров, можно было видеть крупные камни, лежащие на дне.
На одном из поворотов тропы появилась фигура всадника. Высокий человек в кубанке с ружьем, повешенным на плечо вниз стволом, в темной одежде и на темной лошади. Он напоминал собой горца в бурке, точь-в-точь такого, какими они с детства запомнились по иллюстрациям к повестям Лермонтова. Казалось, сейчас взмахнет буркой, блеснет стволом ружья и исчезнет.
Недоумение рассеял Митрич, ехавший впереди за проводника:
Витька Чернов, бросил он Тарасову.
Ишь ты! восхищенно подметил кто-то из местных. Хозяин гор и лесов, заместитель орла и помощник старого ворона. Гляди, как выстроился!
Брось ты. Он парень ничего, геройский, заступился Митрич.
Ничего, когда у него леса не просят. Форсу больно много.
Так он же гостей встречает, ну и сам представляется. Пойми!
И то правда. Такого каравана здесь давно не бывало. Зафорсишь поневоле.
Обмен репликами между возчиками продолжался до тех пор, пока отряд не поровнялся с лесником.
Прямо с коня он протянул Тарасову руку, представился:
Чернов Виктор.
Небрежно поклонился остальным и, не продолжая разговора, занял место проводника впереди каравана, чтобы не оставлять его уже до конца сезона.
: Вскоре отряд вступил в небольшую боковую долину, на террасе которой раскинулось несколько домиков.
Заимка. Пасека. Здесь и стан наш первый, доложил Чернов.
Пока Тарасов знакомился с хозяевами, остальные развьючивали лошадей, начали натягивать палатку. Митрич занялся кухней. Конями командовал Ахмет Махмудов, татарин из Зыряновска. Он и раньше ходил с Коровиным в далекие маршруты и проявил себя как заботливый хозяин, у которого лошади никогда не сбивали спины и тем более никогда не терялись. Он жил не в самом Зыряновске, а в стороне. Тарасов заехал за ним по просьбе Коровина. Выслушав предложение, Ахмет заметил:
Однако, чай пить будем. Думать надо.
Сели на кошму, расстеленную на глиняный пол. Появился коротконогий столик. Хозяйка поставила рядом с пузатым фарфоровым чайником мисочку с молоком и деревянной ложкой, а рядом другуюс медом.
Свой мед. Жена сама делала. Пробуй.
А налив чай, спросил:
Молока бросить или как?
В ответ на согласие он действительно бросил в чашку с чаем ложку молока и подал гостю, прикладывая правую руку к сердцу.
Что в тайге делать будешь?
Будем вести поиски, ответил Тарасов, проверим заявки. Придется, так начнем разведку.
Золото, значит?
Почему только золото? Что встретим.
Сколько людей с собой взял?
Человек пятнадцать-двадцать.
Лошадей сколько?
Пока не знаю. Думаю тоже около двадцати.
Большое дело. Зимовать будешь?
В этом году нет. К зиме вернемся.
Помолчали. Выпили еще по чашке чаю.
Харчиться каждый сам будет или гуртом? спросил Ахмет.
Конечно, есть будем все вместе.
Все вместе, а деньги останутся?
Как есть и как работать будем, усмехаясь, ответил Тарасов. Думаю, что немного останется.
Коровин Иван что сказал?
Просил заехать, позвать обязательно. Сказал, что работник вы хороший.
Ахмет оборвал расспросы.
Однако, ехать надо. Вечеряет уже! И, обращаясь к жене на родном языке, продолжил, плетку, путы на двадцать лошадей, еду!
Он резко поднялся, взял из рук жены перекидные сумы И, не прощаясь, вышел за вежливо раскланявшимся Тарасовым, точно расставался не на месяцы, а на несколько часов. Так было принято в этой семье.
Уже в первый день пути Ахмет проявил себя как человек спокойный, без спора и суеты быстро делающий любое нужное дело.
Коровин знал, кого брать в тайгу.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Тайга. Ясные тропы. Восемнадцать четвертей. «Знаки»
Отряд расположился на первую полевую стоянку. Расстелили большую палатку, под ее середину подвели большой выструганный шест. Потом начали натягивать сразу по два противоположных угла. Так надежнее, чем любым другим способом.
Один из углов натягивал Володя. Буря долго наблюдал за ним. Наконец не выдержал:
Эх ты, каменная твоя наука, смотри.
Выдернул из земли уже забитый колышек, привязал растяжку.
Володя нехотя залез в палатку. Поставил стойку.
Не так, на себя! Внутрь наклони. Ведь натягивать будем, поучал Буря. Он протянул Володе конец растяжки с уже привязанным к нему колышком.: Вот! Теперь загоняй. Потом и стойку выправишь.
Стойка встала отлично, хотя перед этим долго не слушалась.
Это тебе не разговоры разговаривать, тем же тоном продолжал Буря. Хотя и простая, но работа.
Почему вы со мной так разговариваете, товарищ Буря? обиженно спросил Володя.
Матвей. взглянул на него исподлобья:
А ты не ершись. Рановато. А я разговариваю, как знаю.
Простите. Вы меня плохо поняли. Я не хотел обидеть.
То-то, не хотел. Все я вижу, что ты хотел. Ну, ладно, ссориться не будем, если только не доведешь.
Никем не замеченный со стороны эпизод насторожил Володю. Как выяснилось много позднее, он так и не понял, почему «простой полуграмотный рабочий» делает ему, «почти инженеру», замечания и никто не заступается за «инженерно-технического работника» («ИТР»как он любил себя называть, представляясь новым людям).
После ужина Тарасов собрал всех своих сотрудников и рассказал, как будет проведен первый день в тайге. Было решено, что часть людей во главе с Ахметом и Митричем займется подгонкой сбруи и наладкой инструмента. Коровин пойдет на небольшую рекогносцировку вокруг заимки. При этом будут проверены практические знания прикомандированных к отряду студентов. Каждый из них должен самостоятельно нанести свой маршрут на карту, описать «обнажения» выходы горных пород на поверхность, замерить компасом положение пластов в пространстве, установить барометром-высотомером высоту обнажений над уровнем долины, отбить, описать и завернуть образцы горных пород, а самое главноепоучиться мыть пробы.
Тарасов решил вместе с Черновым и Бурей отправиться верхом в более далекий маршрут, вверх по течению реки. Предстояло хотя бы в общих чертах ознакомиться с районом, выяснить точность карт. Теперь такую работу выполняют с самолета. Геолог, раньше чем начать исследования на земле, получает возможность осмотреть район с воздуха. Иногда уже в таком полете геофизическими приборами, устанавливаемыми на борту самолета, удается обнаружить скопления некоторых полезных ископаемых. Часто таким же облетом заканчивают изыскания, чтобы найти подтверждения выводам или предположениям, сделанным на земле. Но в те времена у геологов не было самолетов, а что касается вертолетов, то о них можно было прочитать только у Жюля Верна.