Я очутился на Камчатке за двенадцать летных часов, совершив четыре гигантских прыжка. Из Москвы в Омск«на дикий брег Иртыша». Из Омска в Иркутскк Ангаре, Байкалу. Из Иркутска в Хабаровскна Амур. Из Хабаровска через Охотское морев Петропавловск.
И все-таки как бы стремительно ни летел, опережая звук, среброкрылый покоритель пространства ТУ-104, ощущение огромной отдаленности остается.
И дело здесь, видимо, не во времени, затраченном на путешествие. Разумом понимаешь: двенадцать часов (пусть с остановками, с задержками в пути наберется 2024 часа) это очень мало. Всего в шесть раз больше, чем нужно для поездки на электричке в Можайск или Серпухов. Но попробуйте-ка мысленно увидеть преодоленное пространство! Воображение просто бессильно сколько-нибудь реально представить те двенадцать тысяч километровболее четверти земной окружности по экватору, что легли, остались за спиной
Потом ощущение отдаленности Камчатки сглаживается. Прежде всего по той причине, что видишь: на далекой Камчатке живут близкие каждому из нас людиблизкие своими помыслами, стремлениями и делами советские люди. И далекий край становится близким.
КАК ВИДЕТЬ, ЧТО ВИДЕТЬ
Бывает так: попадаешь в новые, неведомые места и они своеобразием пейзажа, своеобразием жизни людей нелегко, не сразу укладываются в привычные представления об окружающем мире. В таких случаях хочется попытаться раскрыть, осмыслить то нечто общее, вернее, обобщающее, нечто характерное, неповторимое, что я условно называю «душой» этих мест.
Так было и с Камчаткой, конечно, в той мере, которая была доступна по времени и по возможностям. Не раз приходилось одергивать себя, чтобы не заносило в сторону «экзотики». Ведь за весьма соблазнительной «сказочностью» этого нового, неведомого края нетрудно просмотреть главное, основноеповседневную трудовую жизнь людей.
Один из руководителей областичеловек редкой душевной свежести, поразительной жизненной энергии, влюбленный в свой край и отлично знающий его, в первой своей беседе с нами, москвичами, сказал:
Своеобразие Камчатки?.. Конечно, мимо него не пройдешь. Да и незачем проходить. Но оно, это своеобразие, так сказать, на поверхности. Оно бросается в глаза. А хорошо бы заглянуть поглубжев жизнь народа.
Вот что самое интересное и поучительное у нас, как, впрочем, и везде!.. Получается как-то так, что если и пишут о Камчатке, то все больше о вулканах, о гейзерах. Еще вот о котиках пишут. И в кино снимают опять-таки вулканы. В общем Камчатку все еще знают больше как «страну огнедышащих гор», как «край котиков и голубых песцов». А люди, люди-то наши где? Рыбаки, рабочие, колхозники, моряки, лесорубы?
Он стал рассказывать о людях, стал называть их имена. Председатель колхоза в национальном округе, знатный рыбак, учитель, промысловик-охотник, врач, тракторист леспромхоза. И, уж конечно, знал он их не понаслышке. Каждый и все, вместе взятые, они были для него самым дорогим, самым интересным и важным. И, разумеется, он был прав.
Перед отъездом я читал книгу Карла фон Дитмара «Поездки и пребывание в Камчатке в 18511855 гг.» Дитмар был царским чиновником. На Камчатку он попал «вследствие милостивого ходатайства его императорского высочества герцога Максимилиана Лейхтенбергского», будучи причислен к тогдашнему военному губернатору Камчатки адмиралу В. С. Завойко в качестве «чиновника особых поручений по горной части». Так вот, даже Дитмар возмущался и удивлялся, что «по шаблону великорусских губерний назначили на Камчатку целую армию чиновников и офицеров, не имея ни малейшего представления об этой безлюдной стране, ее особенностях»
Чему же тут удивляться? Кому какое дело было сто с лишним лет назад до далекой северо-восточной окраины Российской империи? Если и было, так только в порядке корыстного, хищнического интереса. А уж о людях, живших на Камчатке, и вовсе никто не думал и еще меньше ценил их.
Пятьдесят с лишним лет назад побывал на Камчатке некто А. А. Прозоров, составивший обстоятельнейший «Экономический обзор Охотско-Камчатского края». Он писал:
«В то время, как американское побережье Тихого океана, в том числе и наши бывшие владения, быстро развивается и за последние 3540 лет стало местом деятельности сотен тысяч людей, привлеченных в край его богатствами, наши владения, лежащие в той же полосе и в одинаковых условиях, прозябают и замирают с вымирающим населением, причем большая доля богатств края уже расхищена американскими шхунами, которые безнаказанно хозяйничают по всему северо-востоку Сибири, так как против них нашими властями никаких мер не принимается»
Так было. И не так уж давно. Может, не к чему и вспоминать о том, что было? О, нет! Забывать об этом не следует никогда
И как бы в подтверждение этой внезапно мелькнувшей мысли наш собеседник горячо, увлеченно заговорил:
Ведь здесь ничего не было: ни промышленности, ни сельского хозяйства. Ни о какой культуре и просвещении не могло быть и речи. Местные жители влачили жалкое существование, вымирали
Расхаживая по кабинету, из широкого окна которого был виден Петропавловский порт с его непрекращающейся ни днем, ни ночью суетой, он говорил о том, что за годы советской власти население Камчатки увеличилось более чем в десять раз, что каждый пятый житель области учится, что на каждые триста человек имеется врач и более двух средних медицинских работников. В области заново созданы рыбная и лесная промышленность. Труженики села из года в год собирают все более высокие урожаи картофеля и овощей. В текущем году построено свыше шестидесяти тысяч квадратных метров жилья, примерно столько же, сколько было в 1908 году на всей Камчатке
А возьмите к примеру Корякский национальный округ. Он подошел к карте, занимающей полстены, и широким взмахом руки очертил северную часть Камчатской области. В скором времени округ будет справлять свой тридцатилетний юбилей. Честное слово, преобразования, которые произошли в нем, похожи на сказку!.. Каких замечательных успехов добились те самые камчадалы, о которых Степан Крашенинников писал в своей знаменитой книге, что они «ведут жалкий образ жизни, отличающийся грубостию нравов» Посмотрел бы он на них теперь!..
Наш собеседник говорил об огромной заботе партии и правительства о далеком краезаботе, нашедшей свое отражение и в Постановлении 1957 года по дальнейшему развитию экономики и культуры народов Севера. Говорил о том, что коряки, чукчи, ительмены, эвены, населяющие Корякский национальный округ, стоят теперь, как и весь советский народ, в рядах строителей коммунизма. Он рассказывал, как быстро и успешно развиваются здесь рыбная промышленность, оленеводство, пушной промысел. Еще не так давно коряки не имели никакого представления о сельском хозяйстве, а теперь они выращивают отличные урожаи картофеля. Корякские колхозники приобретают тракторы, автомашины, рыболовные суда, осваивают всю эту технику. В большинстве рыболовецких национальных колхозов есть свои капитаны, механики, мотористы, засольные мастера, слесари, токари, электрики, шоферы. А сколько построено новых школ, больниц, клубов, библиотек, бань, пекарен, столовых!.. Большинство семей рыбаков, оленеводов, охотников живут в светлых, просторныхдомах. Дымные юрты уходят в безвозвратное прошлое Средний заработок рыбака в колхозе «Ударник» составил в 1959 году без малого пятьдесят тысяч. А в колхозе имени XX партсъездапочти сорок пять тысяч рублей. К концу текущего года этот колхоз будет иметь не менее двадцати пяти миллионов рублей валового дохода
Вы, я вижу, записываете цифры, которые я вам сказал, проговорил он, улыбаясь. Цифры, конечно, любопытная и убедительная вещь! Но вы увидите нашу жизнь и, хотелось бы думать, поймете ее содержаниеее устремленность к еще лучшему будущему!..
НА БОРТУ КОРАБЛЯ
ТРАНСПОРТНАЯ ШХУНА
Нам сильно повезло: вскоре после приезда удалось попасть на борт небольшой транспортной шхуны, направлявшейся на Командорские островав Алеутский район, один из наиболее удаленных и труднодоступных районов Камчатской области.
С них-то, с далеких Командоров, и началось знакомство с неведомым краем