- Дудка, - шепнул резиновый человечек, - помирать, так с музыкой.
Хозяйственный приложил трубку к губам. Протяжный тоскливый гудок пронесся над водой. Болотный удав встрепенулся, завертел головой, уши у него встали торчком, словно у породистого пса.
- Мя? - громовым голосом спросил удав у болота. Боня быстро забегал пальцами по дырочкам, гудок завибрировал. В нем неожиданно послышались самые разнообразные звуки, смешанные воедино: скрип железа по стеклу, дребезжание бормашины, визг тормозов, хрипы и стоны дерущихся котов. Тим зажал уши гаже он в жизни ничего не слышал.
- Мя! - возмутилась змея, свернула уши в трубочки и помчалась прочь. Длинное тело буграми выныривало из воды, мокрая чешуя красочно переливалась радугой. - Мя, - донеслось издалека, и все стихло.
- Вот таким образом. - Хозяйственный отдышался и аккуратно вложил трубку в чехол; лицо у него стало малинового цвета, точно он ртом велосипедную камеру надувал.
- Руби, руби, - передразнил Боня мальчика, - рубака. Болотный удав существо нежное, поэтическое. Плохо видит, но обладает поразительным слухом! Музыкальным манком, - Боня похлопал по пеналу, - можно удава как приманить, так и отогнать. Что я и сделал.
- А если бы манка не было? - живо заинтересовался Тим.
- Тогда нас стало бы на одного меньше. - Хозяйственный спрятал пенал в повозку и зашагал дальше к холму. Несколько шагов - и Боня ступил на траву. За ним подоспела Люпа и сразу принялась щипать зелень. Шут и Тимка подошли к Хозяйственному.
- И что дальше? - Боня в ожидании поглядел на друзей. - Видно, придется нам с избушкой в жмурки играть.
- Вовсе нет. - Тим достал зеркальце, поводил перед собой лучом. Изба показалась, но, как и в прошлый раз, лишь по кусочкам.
- Вон чего, - насупился Шут. - Я-то совсем уверился, что колдуном стал. А это Тимыч зеркалом баловался. Эх, обидно!
Боня взял зеркальце, погонял зайчика по стене, после заглянул в само зеркало.
- Хо! Дом отражается, - сообщил Боня, - весь, как есть. Не берет, Тим, магия твою стекляшку! Нет, недаром Лурда все зеркала расколотила. Пошли. Хозяйственный, держа зеркальце у глаз, пошел сначала как-то боком, по дуге, но после приноровился. Ставя ноги на невидимые ступени, он поднялся на крыльцо, потянул невидимую ручку. Раздался скрип ржавых петель, и внезапно изба стала видимой. Предстала во всей своей красе - тяжелая, скатанная из толстенных нетесаных бревен, до оконца вросшая в землю, покрытая черно-бурыми зарослями мха. Логово, а не жилье. Притон разбойников.
- Добро пожаловать, - Хозяйственный отдал Тиму зеркальце, - заходите. Подождем хозяина внутри. Надеюсь, он не обидится, что мы без приглашения... - Боня первым вошел в избушку.
Тим прикрыл за собой дверь. Внутри изба оказалась очень даже чистенькой и ухоженной, обставленной простой, но добротной мебелью: низкий стол, кровать-лежанка, пара табуретов. На полу коврики, явно сплетенные из каких-то болотных растений. Большую часть комнаты занимала выбеленная мелом печь... даже скорее не печь, а сушильный шкаф: над ней, за прозрачными слюдяными дверцами, висело множество пучков разноцветных трав. Пучки были развешаны в несколько рядов, по-хозяйски запакованы в тонкие марлевые мешочки. Тимыч приоткрыл дверцу - пахнуло странными незнакомыми ароматами, Тим даже не смог определить, какими. Он понюхал еще раз и решил, что запах скорее приятный, чем отвратительный. После чего сел на табурет и приготовился скучать в ожидании хозяина.
Боня чинно сидел за столом, Шут примостился на краешке кровати. Все глядели друг на друга и молчали. Минуты через две молчанки и гляделки Тим заерзал на табурете.
- Кушать хочется, - сказал он в потолок. Боня молчал, постукивая пальцами по столу.
- Есть хочу! - потребовал Тим.